Книга Маршал Советского Союза - Дмитрий Язов

Маленькое пояснение. Муж Ольги Ланиной – водитель президента, его жена Ольга – референт Черняева.

Слово Раисе Максимовне: «Они бесконечно требовали, чтобы ее выпустили, в связи с тем, что у нее дома такая ситуация. Поэтому я и попросила Черняева передать пленку Ольге. Я попросила, чтобы она отнеслась серьезно к этому поручению и тщательно хранила пленку. Остальные пленки мы спрятали, одну из них я передала доктору».

Прошкин: «Доктору – это кому?»

«Игорю Анатольевичу. Другую Ирина спрятала так, что никто бы не нашел. Один документ я взяла себе, надеясь сохранить. С самого начала я чувствовала, что мы одной судьбой объединены – все, кто были в доме: и охрана, и наши женщины».

Очень здорово сказано! Одни царствовали, а другие на них спину гнули. Чего же вы Ольгу в Японию или в Америку не взяли? И почему женщины, которые связаны с вами одной судьбой, не могли искупаться на вашем пляже, а ходили на дикий пляж? Даже помощник Черняев уходил от вашего пляжа в сторону, чтобы искупаться.

Прошкин: «Женщины в доме – это кто?» «В Форосе есть люди, которые постоянно работают и поддерживают порядок. Они работают не только на даче президента, но и на других объектах. Я затрудняюсь сказать, сколько их было».

Вопрос следователя: «Не говорил ли Михаил Сергеевич, кто из участников ГКЧП был самым активным?»

«Чтобы за Михаила Сергеевича не отвечать, я только одно могу сказать, кто наиболее активным был, я не знаю. Он сказал, что вел себя наиболее бесцеремонно Варенников. Но меня, конечно, поразил Плеханов. Раньше без разрешения даже в дом не заходил. А на сей раз он не только их на территорию дачи провел, но и в дом…»

Перечитываешь ответы бывшей первой леди обкомов, крайкомов, национальных округов и думаешь: сколько кичливости в ответах профессора философии, знатока английского этикета! Не инопланетяне прибыли посоветоваться с Горбачевыми – соратники по партии. На вопрос: «Сказалось ли происшедшее на здоровье президента, его семьи?» – Раиса Максимовна постаралась и здесь выдавить слезу у следователя. «Я и Ирина прошли специальное лекарственное лечение» – ответила она.

Хорошо поживало семейство Горбачева, поди в каждой комнатенке по телефону. Звони – приглашай со всего света светил медицины, витаминься за счет казны! Это сегодня ветераны войны умирают без лекарств. Обвинитель от Народного Трибунала В. И. Ильюхин так охарактеризовал геноцид народа в Отечестве, руководимом Горбачевым:

«То, что империализм не мог сделать во времена прямой агрессии против СССР и «холодной войны», он сделал с помощью агента М. Горбачева и кучки ему же подобных прихвостней, стоящих у руля государства и партии. Но даже Запад, кажется, не ожидал такого успеха. Более 70 процентов населения оказались за чертой бедности. Люди уходят из жизни, будучи доведенными до полного отчаяния социальными условиями, бытом. В 1991 году в России совершено 39 тысяч самоубийств, из них 8 тысяч женщинами».

Догадывалась ли об этом Раиса Максимовна? Должна была знать!

Из показания дочери Горбачевых, Вирганской Ирины Михайловны: «Это был шок. Абсолютно. Всегда, когда как-то представляешь себе события заранее, кажется, что поймешь и подготовишься. А когда события начинаются, то оказывается, что это неожиданный удар. Не знаю, сколько времени, ну, наверное, минут 20 мы еще говорили об этом… Потом папа пошел к ним, они все ушли в его кабинет. А мы вышли и сели на диване, стоящем у входа в кабинет. Сидели мы там все время, пока они разговаривали.

…На выходе мама спросила у Бакланова: «Зачем Вы сюда приехали?» «Мы ваши друзья», – не вдаваясь в подробности, ответил Бакланов и протянул на прощанье руку. Мама руки ему не подала.

Ночью, после двенадцати, когда все улеглись… Толя снимал… Папа делал обращение к народу. Я ходила рядом, чтобы никто не появился. Мы отсняли несколько раз, закончили очень поздно, после трех… Потом пленку приводили в транспортабельный вид… Закончили работу к 6 утра. Утром копии я отдала маме. Было всего 4 копии».

Как мне кажется, наиболее весомыми были показания Черняева, помощника президента по международным вопросам.

М.С. Горбачев говорил Черняеву: «Давай думать вот над чем: то ли это будет статья, то ли выступление по телевизору, то ли брошюра из нескольких статей. Ситуация такая, что надо основательно все продумать. Продумать, где мы оказались, в каком положении страна. Ситуация очень опасная – она может взорваться в разных направлениях».

Горбачев о прилете группы товарищей так сказал Черняеву: «Явилась вот эта публика – сволочи! Особенно этот мой Болдин. От него я никак не ожидал».

Безусловно, Горбачев прав. В Форос приехали не члены Нобелевского комитета. И справедливости ради отмечу: среди «публики» был и генерал В. И. Варенников, он не струсил, когда рванул реактор, а помчался в Чернобыль получать свою дозу радиации, не отсиживался, как Горбачев, в Кремле. Поэтому, чтобы навсегда отучить «лучшего немца года» хамить русским генералам, я приведу отрывок из книги «Крушение пьедестала» Валерия Ивановича Болдина: «Горбачев свалил все чернобыльские заботы со своих плеч долой. Он обязан был побывать в трудные дни на месте аварии. Но факт остается фактом: не поспешил Горбачев в Чернобыль, как не возникло у него желание посетить и другие горячие точки страны, где ждали помощи от лидера государства. Не пожелал он приехать в Тбилиси, Карабах, Сумгаит, на места межэтнических волнений в Узбекистане и Казахстане».

Но послушаем Анатолия, зятя. Натерпелся зятек страха, почувствовал, вот-вот кубарем покатится Горбачев с вершины власти: «Все в Форосе смотрели 19-го пресс-конференцию. Мы боялись, что могут отравить, раз заявили, что Михаил Сергеевич болен. Михаил Сергеевич продиктовал требование к Генералову: вернуть самолет! У Генералова была связь с Плехановым. А сейфом служила дамская сумочка Раисы Максимовны – она ее все время носила при себе и складывала туда все записки. «Пусть Ольга все это напечатает, а я подпишу, чтобы был виден мой подчерк», – говорила она». А дальше Толя-зять вспоминает, как он дал самое секретное задание Ольге Ланиной за всю историю СССР, о нем не мечтал даже полковник Исаев: «Ольга, есть такой вариант!» Я отдал ей этот комочек, завернутый в бумагу, она пристроила его в джинсы…

Ай-да, Раиса Максимовна, перехитрила Генералова. Передала на волю шифровку: «Жив! Жив курилка Горбачев! Он к вам еще вернется с протянутой рукой!»

В самолете Горбачев летел в Москву, сидя рядом с Силаевым. Тосты друг за друга, благодарности, вино лилось рекой! Крючков летел в этом же самолете, пытался переговорить с Михаилом Сергеевичем, но его не допустили.

Далее Черняев утверждает: «Я вспомнил, Горбачев говорил: «Я не могу поверить, чтобы Крючков и Язов…» Он как-то в самолете сказал Язову: «Я понимаю, как тебе тяжело, но я ценю, что ты из высших соображений политики, высокой политики, которую мы делаем, лояльно выполняешь то, что президент считает нужным».

Об этом Горбачев заговорил со мной, когда я попросил отставку в связи с болезнью. Тогда же и Шеварднадзе пожелал уйти в отставку. Это было в самолете по пути из Парижа в Москву…