Книга Яга - Дарья Кривоногова

– Красивая какая, – протянул он и зарделся от своих же слов, как красная девица, но в ответ спросил: – Не боишься по урочищу одна шастать?

Ведьма хихикнула. Парень ей понравился и очень даже подходил для тех срамных мыслей, которые клубились в ее головке и огнем жгли молодое тело.

– Как тебя зовут, молодец? – с неожиданной хрипотцой спросила она и поджала, как лесная малина, алые губки.

– Жданом тятька с маменькой нарекли, – простовато ответил парень.

Хитрая девка так посмотрела на него, что у того даже дыханье сбилось. Молодой мужчина почувствовал некое душевное влечение и телесное переполнение. Он неотрывно и не мигая смотрел в распахнувшиеся, как бездонные омуты, глаза странной девушки с пятью косами и не мог отвести взгляд.

– А тебя, милая, как звать-величать? – не совсем уверенно вымолвил парень.

Яга отвернулась и, взяв его за руку, повела куда-то в сторону.

– Ягуша, – прошептала она и предложила: – Пойдем на реку? Ты же туда шел?

– Туда, – ответил парень, но руку не выдернул, поплелся за девушкой, как бычок на заклание.

– Ты идешь удить рыбу? – спросила она.

Он утвердительно закивал, не сводя глаз с гибкой талии девушки.

– Тятька велел окушков для ушицы надергать, пока он с пасекой управляется. Ну, вот я и подался к речке. Там у кромки урочища места хорошие – то омуток, то перекат. Здесь окушок добрый ловится, темный такой, полосатенький.

Ведьма хмыкнула, а парень неожиданно для себя принялся подробно рассказывать о том, как он наловчился ловить рыбицу для тятьки и мамки в здешних местах с помощью срезанных жестких волос с конского хвоста и тонкого костяного крючка.

Она слушала, а сама вела его до заветного бережка, а там, отведя взгляд в сторону, девушка внезапно приподнялась на носочках и чмокнула парня в лицо. Получилось нетерпеливо и не в губы, и не в щеку, скорее, в нос.

Но парень не засмеялся и не отстранил странную лесную девку. В полной уверенности, что заплутавшая девушка из окрестных деревушек ищет себе жениха, парень осмелел и ухватил ее в жарком, скомканном и порывистом поцелуе. Ждан думал, что на этом все и закончится, а если повезет, то он попробует уговорить девушку встретиться еще, завтра ли, через пару ли деньков, да лишь бы появилась и захотела его видеть.

Теперь он был готов ждать ее на этом берегу речки Иваты и искать, и ждать, и снова искать. Ночи и зорьки напролет. Ее одну, ее любимую и заветную.

Из книги «Рачение»

«Я стенала от желания звериного. Низ живота воспылал огнем! Хочу мужчину! До одури возжелала, до ночи в душе, до черноты в глазах! Мое новое молодое тело извивается от вожделения! Мне нужна мужицкая жидкость! И я заманю, обману, обольщу, зацелую, замордую! Молодой муж падет в моих объятиях. Я заполучу в своем стремлении все! Все! А потом убью его, очередного полюбовничка, в утеху на третьи дни убью. Чтоб в глаза смотрел, на голытьбу мою прекрасную…

А иначе не получится самое главное заклинание всей моей жизни.

Даже богам презрительного Ирия не подвласта эта сила…»

Ягуша крепко прижалась к Ждану всем своим стройным станом. Не отпуская губ друг друга, они завалились на подвернувшийся ворох сухой прошлогодней травы. Ягуша даже немного прокусила парню губу. Капелька крови выступила на месте раны и скользнула вниз, от этого Ждан совсем рассвирепел и теперь его уже ничто не могло остановить – молодой мужчина обезумел от страсти. Уже не думая ни о чем, он легко разорвал холщевый сарафан девушки и добрался до пылкого женского тела.

А она шептала и шептала ему в ушко:

– Здесь я, здесь я…

Ждан продолжал хватать ее натруженными крестьянскими руками, давить всем телом на лежащую на спине девушку.

В какой-то момент он дернулся, некрасиво заныл и обмяк.

Под берегом прыснули в стороны мальки не то от маленькой щучки, не то от крупного окунька, и ведьма промолвила:

– Вот она ж какая, окаянная любовная любовь, – и закатилась истерическим смехом, немного напугав парня.

Дальше ни разговор, ни новые объятия уже не склеивались.

Любовники договорились встретиться вновь на следующий день на утреннем полюбившемся неприметном бережке с плакучей ивой.

После этого они с облегчением расстались. Молодая и голая Баба Яга бежала в свой страшный лес, ловко перепрыгивая корни и сухие бревна бурелома, не особо разбирая дороги. Она наслаждалась своим юным телом, но где-то в глубине своей израненной серой души величайшая ведьма мира почувствовала себя презренной воровкой и мерзкой обманщицей по отношению к этому красивому, юному, но совершенно бестолковому парню.

Но и Ждан, совсем позабыв о просьбе отца наловить рыбки на ушицу, чувствовал, что он украл у этой чистой одинокой девушки ее будущую жизнь и счастье. Ему было стыдно. Даже тот факт, что он овладел женщиной, как положено мужчине, не радовал. Парень ощущал душевный трепет и вину перед этой неизвестной красавицей.

– Как же ее имя? – морщил лоб молодой мужчина. – Как же ее зовут? Ведь она назвала себя…

Примчавшись на небольшую пасеку отца, он долго стоял у кадки с водой, тщетно смывая со своего лица несуществующую грязь. Ему чудилось и чудилось, что его лицо, как мордочка у забравшегося в подклеть к курам лиса, в крови и пушку. А к вечеру с ветреного заката навалилось ненастье, и парень, помогая батюшке по хозяйству, с тревогой смотрел на низкие мокрые облака – о вылазке на заветный бережок пока не могло быть и речи. И потянулось ожидание. Непогодь расквасила землю и ходить далеко было опасно. Можно было промокнуть, застудиться и заболеть.

Ждан все больше и больше не находил себе места. Он работал, спал, обедал с маманей и батюшкой, присматривал за младшими братьями и сестрой, а сам все больше раздражался и дергался, пытаясь разглядеть скрытую от людских глаз дождливой пеленой дальнюю полоску Молохова урочища.

Ночью вызвездило – безвозвратно миновали семь дождливых дней, потеплело. Легкий ветерок иссушил пригорки, и Ждан, не дожидаясь розовой зорьки, рванул к дальнему изгибу реки. К ней! К ней! К ней! Он чувствовал, что пропал.

А она ждала, она была там, голая, прекрасная и простоволосая.

Кто-то сильный установил шатер около старой ивы, но парня этот факт не насторожил. Он заприметил знакомый гибкий стан еще издалека и теперь даже на миг не мог и не желал отвести в сторону свой жаждущий взгляд. За откинутым пологом шатра чадила медная лампада, а там, внутри, была она.

Подобно восточной царице девушка возлежала на кошмах и коврах невероятной красоты, но парень и этого не заметил. Одержимый страстью, измученный ожиданием, он как зачарованный смотрел на манящий силуэт и не замечал окружающих перемен. А колдунья-чаровница, прекрасно зная, что молодой мужчина увяз в ее чарах, даже бровью не повела. Ее гибкий силуэт будоражил кровь юного любовника. Она нарочито качнула грудью, а затем томно выгнулась, открывая взору парня оголенные ножки.