Книга Вожди и разведка. От Ленина до Путина - Игорь Дамаскин

Иной раз Сталину и другим членам Политбюро приходилось рассматривать и менее важные вопросы, касающиеся разведки, как, например, 7 января 1930 года (опросом):

«50. О Беседовском.

а) Провести завтра, 8-го. В Верховном суде только дело по обвинению Беседовского в мошенничестве и растрате.

б) Дело по обвинению Беседовского в измене назначить… примерно через месяц».

(Беседовский — авантюрист, бывший агент ВЧК, находясь за границей, сбежал, прихватив с собой служебные деньги, и занялся изданием фальшивок. Был выведен в СССР и арестован).

В конце 1933 года в Париже в результате предательства произошел крупный провал, результатом чего стал скандальный судебный процесс по делу «шайки Свитц» (Свитц — муж Марджори Свитц, основной виновницы провала). Главной обвиняемой стала баронесса Сталь, или Лидия Чекалова, имевшая в своем распоряжении группу агентов-женщин, «совративших» многих французских правительственных чиновников, инженеров и военных. В этом деле был, правда, один нюанс: добывая информацию вначале для советской разведки, госпожа Сталь поняла, что ее можно с успехом продавать и другим, и торговала ею. Но, конечно, главным обвиняемым на процессе стал СССР. Французская печать после суда, в начале 1934 года, подняла шумную антисоветскую кампанию, на которую надо было отвечать.

О принятых мерах свидетельствует

Протокол заседания Политбюро № 4 29 марта 1934 года.

Слушали: п. 2. О кампании за границей о советском шпионаже (т. Сталин).

Постановили: а) Поручить т. Крестинскому сегодня же представить текст опровержения ТАСС для опубликования в печати.

б) Поручить т. Ворошилову подробно ознакомиться с вопросом и доложить Политбюро.

В соответствии с решением Политбюро «Правда» 30 марта опубликовала следующее опровержение ТАСС:

«В связи с появившимися во французской печати утверждениями, будто группа лиц разной национальности, арестованная в Париже по обвинению в шпионаже, занималась им в пользу СССР, ТАСС уполномочен сообщить со всей категоричностью, что это утверждение является ни на чем не обоснованным клеветническим вымыслом».

* * *

Несколько раз Сталин прямо или косвенно говорил с иностранными представителями о деятельности и задачах спецслужб, в том числе разведки.

6 ноября 1927 года в беседе с иностранными рабочими делегациями Сталин ответил на вопрос о роли и месте ГПУ в советском государстве. Он, в частности, сказал:

«Мы — страна, окруженная капиталистическими государствами… (которые) представляют базу и тыл для врагов нашей революции. Воюя с внутренними врагами, мы ведем, стало быть, борьбу с контрреволюционными элементами всех стран».

Можно привести еще одно заявление Сталина, косвенно касающееся деятельности разведки, сделанное им задолго до войны, хотя оно актуально звучит и сегодня.

1 марта 1936 года Сталин принял председателя американского газетного объединения «Скриппс Говард Ньюспейпер», господина Роя Говарда. В продолжительной беседе с ним (она заняла 17 страниц машинописного текста) Сталин ответил на ряд вопросов американца. На один из них он ответил: «…на территории США находятся русские белогвардейские эмигранты… иногда представляющие собой группы террористов… Очевидно, эти эмигранты пользуются имеющимся и в США правом убежища. Что касается нас, то мы никогда не потерпели бы на своей территории ни одною террориста, против кого бы он ни замыслил свои преступления. По-видимому, в США право убежища пользуется более расширительно, чем в нашей стране. Что же, мы не в претензии».

12 августа 1942 года Советский Союз впервые посетил Черчилль. Обстановка на фронте была тяжелой, а союзники не только затягивали открытие Второго фронта, но и практически прекратили поставки вооружения и техники, что усугубило и без того трудную ситуацию. На переговорах в Москве Сталину было заявлено, что открытие Второго фронта в 1942 году не планируется и это вызвало его естественное недовольство.

Несколько разрядил обстановку обед, устроенный Сталиным в честь Черчилля и представителя американского президента Гарримана. Сталин произносил тосты в честь советских военачальников, находившихся в зале, и один — в честь Рузвельта (но не Черчилля), а затем совершенно неожиданно сказал, что есть военная профессия, о которой он еще не упомянул. Вспоминает переводчик Павлов: «Он, товарищ Сталин, пьет за морских, сухопутных и авиационных разведчиков. Они должны быть глазами и ушами для своего государства. О разведчиках почему-то не говорят. Это ложный стыд. За разведчиков, говорит товарищ Сталин, как друзей, честно и неутомимо служащих своему народу. Несколько позже товарищ Сталин, выступая, говорит, что он хотел бы сказать несколько слов о значении разведки. Он, товарищ Сталин, читал и читает историю разведки. Разведчики — хорошие люди, самоотверженно служащие своему государству. Когда они попадают к противнику, с ними, черт знает, что делают. Из истории военной разведки он, товарищ Сталин, знает один факт, из которого особенно хорошо видно значение разведки.

Как всем известно, во время прошлой Мировой войны англичане хотели произвести операцию по овладению Дарданеллами.

Однако союзники отступили, так как они преувеличили силы противника. В действительности же турки и немцы были на волосок от смерти и держали свои чемоданы упакованными. Это было результатом плохой разведки англичан, и если бы они обладали хорошей разведкой в этом районе, то этого бы не случилось».

Вот как об этом же эпизоде вспоминает Черчилль в своих мемуарах:

«…Сталин произнес довольно длинную речь в честь «Интеллиндженс сервис», в которой он сделал любопытное упоминание о Дарданеллах в 1915 году, сказав, что англичане победили, а немцы и турки уже отступили, но мы не знали этого, потому что наша разведка была несовершенной. Нарисованная им картина, хотя и была неточной, по-видимому, предназначалась для меня в качестве комплимента».

Ирония Черчилля вполне понятна, так как тост Сталина за британскую разведывательную службу «Интеллиндженс сервис» был довольно двусмысленным, и Черчилль, обладавший чувством юмора, назвал его комплиментом. Дело в том, что, поскольку пост морского министра в годы Первой мировой войны занимал Черчилль, намек Сталина на эту неудачу имел явно негативный подтекст.

В апреле 1945 года на даче во время ужина с членами югославской делегации (по мемуарам руководителя делегации Джиласа) Молотов вспомнил, как Сталин подшутил над Черчиллем. Сталин поднял тост за разведчиков и службу разведки, намекая на неуспех Черчилля в Галлиполи в Первой мировой войне, причиной которого была недостаточная осведомленность британцев.

Теплую и признательную оценку деятельности советской разведки и разведчиков дал Сталин в письме Рузвельту 7 апреля 1945 года. Речь в нем шла о сепаратных переговорах союзников с уполномоченным СС при группе армий «С» в Италии, Карлом Вольфом, об условиях капитуляции германских войск в Северной Италии. Английский посол в Москве 12 марта проинформировал советское руководство об этих переговорах, но когда МИД Англии и Госдепартамент США отклонили советское предложение об участии представителя СССР в этих переговорах, Сталин потребовал их прекращения. В ответ президент США (25 марта) и премьер-министр Англии (5 апреля) заявили, что переговоры прекрашены. На наше утверждение, что контакты продолжаются, союзники возразили, что «советские информаторы вводят свое правительство в заблуждение» (в действительности же переговоры продолжались до конца апреля 1945 года).