Книга Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога - Марио Борегар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хорошо уже то, что юридический принцип расплаты признан неадекватным, но обратите внимание: в представлении Докинза ученые-наладчики – «мы», а то, что они налаживают – «проблема».
Отсюда следует важный вывод. Те, кто утверждает, что материализм (натурализм) приводит к политике зла, не улавливают сути. Да, большинство самых страшных режимов XX века – нацизм, сталинизм, «красные кхмеры» – были материалистскими. Но если воля – это иллюзия, устраняется сама идея зла. Что заполнит вакуум в отсутствие добра и зла? Желания и антипатии. Они бесконтрольно распоряжаются нейронными цепочками.
Как предостерегал К. С. Льюис, «если развенчать все, что говорит: «Это хорошо», останется то, что заявляет: «Я хочу»[383]. Другими словами, под управлением материалистов должно подразумеваться управление сущностями, которые, по их собственному признанию, сомневаются в нравственной ответственности[384]. Нам не стоит удивляться, если такое правительство обезличивает тех, кто ему подчиняется, потому что оно должно обращаться с гражданами так, как фермер со скотом: в лучшем случае гуманно, но не считая, что они наделены пониманием нравственных законов, свободой воли или целями более высокими, нежели определенные самим фермером. Так что хоть решение Пинкера (считать науку и этику обособленными «играми») не работает, его опасения насчет последствий отрицания свободы воли вполне обоснованны.
Отчаявшись дать объяснение разуму, некоторые материалисты обратились к временной стратегии: искоренению терминологии, указывающей на него. Как объясняет Карл Поппер,
мы будем все меньше и меньше говорить об опыте, представлениях, мыслях, убеждениях, целях и задачах, и все больше – о мозговых процессах, о предрасположенности к действиям, о выраженном поведении. Таким образом язык сторонников ментализма выйдет из моды и будет использоваться лишь в исторических отчетах, а также в переносном или ироническом смысле. После достижения этой стадии ментализм перестанет подавать признаки жизни, и проблема разума в связи с телом разрешится сама собой[385].
Не так давно археолог Питер Уотсон сетовал в журнале New Scientist на слабое развитие этого процесса:
Социальные, психологические и когнитивные науки продолжают придерживаться донаучных терминов и концепций. Многие из нас считают слово «душа» таким же устарелым, как «флогистон», а ученые по-прежнему пользуются такими неопределенными терминами, как «сознание», «индивидуальность» и «эго», не говоря уже о «разуме».
Пожалуй, пришло время пересмотреть, по крайней мере в сфере науки, все эти «воображения» и «самоанализы», а еще лучше – отправить их в отставку. Художники пусть развлекаются с ними, как пожелают, а серьезному деловому миру пора двигаться дальше[386].
Уотсон ничем не подкрепляет свое утверждение, что такие слова, как «сознание», «разум» и «воображение» представляют проблему для кого-либо, кроме сторонника обещающего материализма.
В конце концов язык создается группой, и слова, действительно утратившие значение, признаются устаревшими по общему согласию, а не в результате запретов.
Биофизик Гарольд Дж. Моровиц привлек внимание к наглядному примеру попытки обещающего материалиста переопределить язык. В глоссарий «Драконов Эдема» Карла Сагана не входят слова «разум», «сознание», «представление», «осознание» или «мышление», зато в нем есть такие термины из области нейробиологии, как «синапс», «лоботомия», «протеины» и «электроды»[387]. Читателям судить, способствует ли этот подход большему пониманию.
«Старые привычки мышления живучи. С религиозной точки зрения человек может быть неверующим, но в психологическом отношении продолжать думать о себе во многом так же, как это делает верующий, по крайней мере в повседневных вопросах»[388].
На самом деле нет ничего удивительного в том, что материалистские объяснения разума, «я» и сознания устарели и зашли в тупик. Насчитывается по меньшей мере шесть фундаментальных слабых мест, перед которыми обещающий материализм бессилен.
1) Цель нынешних материалистских объяснений – скорее сохранить материализм, нежели дать объяснение свидетельству. У материализма нет работающей научной модели сознания и нет никаких идей, как создать ее. Наклеивание ярлыка «фолк-психологии» – всего лишь уловка, как и попытки искоренить слова и выражения, акцентирующие проблему.
«До тех пор пока мы отказываемся признавать в спорах вечную приватность осознания своего “я”, своих мыслей и чувств, суждений и здравого рассудка, присущих каждому человеку, и пока мы настаиваем на явных и чисто поведенческих признаках перечисленного, радикальный материализм имеет возможность участвовать в этих спорах»[389].
«Эта эмерджентная особенность человека в той или иной форме обсуждалась бесчисленными антропологами, психологами и биологами. Она входит в число эмпирических данных, которые нельзя убрать в дальний угол только ради сохранения чистоты редукционизма. Это нарушение целостности необходимо скрупулезно изучить и оценить, но первым делом его требуется признать. Приматы разительно отличаются от других животных, а человеческие существа разительно отличаются от других приматов»[390].