Книга Революция 1917 года и борьба элит вокруг вопроса о сепаратном мире с Германией (1914–1918 гг.) - Федор Селезнев

Это окончательно отбило охоту западных дипломатов хоть как-то выразить свою симпатию детищу русской демократии. Ни один из послов Антанты не явился 5 января в Таврический дворец на открытие Учредительного собрания. Туда, однако, пришли представители западных спецслужб и журналисты. Но они находились отнюдь не среди депутатов от демократической оппозиции. Американцы Альберт Рис Вильямс и Джон Рид беседовали с большевистскими руководителями – Бонч-Бруевичем, Коллонтай, Луначарским, Володарским, Лениным. Эдгар Сиссон, сопредседатель комитета общественной информации США занял место рядом с Ольгой Каменевой, женой видного соратника Ленина, Л.Б. Каменева[597].

Ни американцев, ни француза Садуля ничуть не смутило то, что днем большевиками была расстреляна демонстрация сторонников Учредительного собрания. Погибло 12 человек. Среди них – внучка декабриста И.И. Горбачевского Елена[598]. В донесении капитана Садуля в Париж об этом нет ни слова осуждения[599]. Его симпатии целиком на стороне большевиков. Ещё бы, ведь 5 января 1918 г. они действовали так, как было нужно Антанте.

В этот день красные из Харькова начали наступление на Полтаву и дальше на Киев[600], чтобы свергнуть предавшую Антанту Центральную Раду. Тогда же Троцкий, прервав переговоры в Брест-Литовске, выехал в Петроград. Ну а ночью Учредительное собрание, чья деятельность не могла принести Антанте ничего, кроме проблем, было закрыто. ВЦИК принял декрет о его роспуске.

6 января 1918 г. председатель Американской федерации труда Гомперс предложил Вильсону направить приветствие Учредительному собранию. Однако президент США счел это «нецелесообразным»[601]. Принцип целесообразности заставил его и других лидеров Антанты поддержать не законный, избранный всем народом представительный орган, а узурпировавших власть большевиков.

5.3. Партия кадетов после Брестского мира: вопрос о выходе России из Первой мировой войны

Партия Народной Свободы с самого начала Первой мировой войны показала себя принципиальной противницей сепаратных переговоров с немцами. Естественно, заключение Брестского мира было встречено кадетами «с чувством величайшего нравственного возмущения». Кадетская партия заявила: «Пусть же знает Германия, что вырванный сейчас у случайных властителей нынешнего дня мир никогда не будет признан русским народом»[602]. Однако, эти резкие высказывания не привели к обострению отношений между конституционными демократами и подписавшим Брестский мир советским правительством. Наоборот, как пишет В.Г. Хандорин, после «Брестского мира в марте 1918 г. наступила временная относительная “оттепель”: были освобождены арестованные активисты кадетской партии, по существу она даже перешла на полулегальное положение»[603]. Регулярно собирались заседания ЦК. Представители партии открыто выступали на митингах. Продолжало работу кадетское издательство «Народная свобода»[604]. Более того лидеры кадетов подняли вопрос о возможности сотрудничества с большевистскими властями в деле национальной обороны.

Эта проблема встала перед партией Народной Свободы в связи с тем, что самими большевиками Брестский мир воспринимался как краткая пауза перед возобновлением боевых действий[605]. Я.М. Свердлов 23 марта 1918 г. на встрече с нижегородским партактивом откровенно заявил: «Мы отлично знаем, что этот мир есть временная передышка. Подписывая мир, мы должны напрячь всю свою энергию для подготовки к скорой войне»[606]. Именно на этой платформе Ленину удалось консолидировать большевистскую партию и добиться ратификации Брестского мира, сохранив приемлемые отношения и с левыми эсерами, и со странами Антанты.

Большевиками был создан Высший военный совет под председательством Л.Д. Троцкого (военный руководитель– М.Д. Бонч-Бруевич). Его задача заключалась в том, чтобы создать «завесу» для прикрытия территории РСФСР от немецких войск. После возобновления боевых действий против Германии она должна была стать новым восточным фронтом Мировой войны. Защищать его предстояло регулярной Красной армии, формированием которой занялся Высший военный совет[607].

В сложившейся ситуации партии Народной Свободы предстояло решить, должна ли она встать на лояльную к советской власти оборонческую позицию. В этой связи Центральный Комитет КДП поставил перед местными партийными организациями ряд вопросов, в том числе:

• о создании «национальной обороны»;

• о продолжении или прекращении саботажа;

• об отношении военнообязанных к организуемой большевиками армии.

Агитационная комиссия командировала на места своих представителей. В нашем распоряжении имеется отчет одного из них – В.Н. Бочкарева – о поездке в Нижний Новгород. Согласно этому документу на первом заседании члены нижегородского губернского комитета партии Народной Свободы указали на «невозможность работы с большевиками в национализированных банках, в национализированном флоте и в большевистском суде». «Если входить в банки и во флот, хотя бы исключительно для деловой чисто технической работы, то этим косвенно, по мнению говоривших членов комитета, кадеты будут способствовать большевистскому грабежу». «Попутно был затронут вопрос и о красной армии, в которую, по словам участвовавших в прениях лиц, входить не только бесцельно, но и, безусловно, опасно». На втором заседании «Против вхождения в красную армию в качестве инструкторов высказались все единогласно, т. к. как армия – разнузданное скопище безработных, идущих в неё из-за денег, дисциплины и отечества не признающих и оплотом национальной обороны ни в коем случае не могущих стать».