Книга Семь главных лиц войны. 1918-1945. Параллельная история - Марк Ферро

Покушение одного из 17 тыс. выдворенных из Германии польских евреев на советника немецкого посольства в Париже в ноябре 1938 г. послужило предлогом для «Хрустальной ночи». Этот погром, спровоцированный призывами Геббельса к мести, помноженными на массовую кампанию в печати, повлек смерть 91 чел., синагоги были подожжены, а еврейские магазины разгромлены вооруженными отрядами, о чем сохранились свидетельства кинохроники. Помимо этого, 30 тыс. евреев попали в концентрационные лагеря. За погромом последовала «ариизация» (от слова «арийцы») еврейских предприятий или их ликвидация. Потом евреям запретили посещать кинотеатры, общественные парки и некоторые гостиницы. Им надлежало также снять с себя все украшения и не ходить по тротуарам.

Евреи, жившие за границей, немедленно отреагировали на подобные меры нацистского режима бойкотом немецких продуктов. Это внесло свою лепту в упрочение нацистского мифа о еврейском международном владычестве (Weltjudentum) и заставило режим вступить в переговоры с сионистами с целью подтолкнуть немецких евреев к эмиграции в Палестину: главное, чтобы те убрались из Германии «so oder so» (так или иначе), как говорили Гитлер и Геринг… 20 тыс. евреев смогли уехать из страны со своими капиталами вследствие соглашения под названием «Хаавара» (в переводе с еврейского «трансферт»), которое нацисты вскоре перестали соблюдать{263}.

До вступления Германии в войну, при провозглашенной цели очищения населения от неарийских элементов вообще и от евреев в частности, последние покидали страну, заплатив определенный налог на эмиграцию, который могли себе позволить лишь весьма обеспеченные люди. В 1938 г. им еще позволяли уехать при условии полной экспроприации. К 1939 г. в Германии оставалось около 180 тыс. евреев. Примерно 10 тыс. еврейских детей были отправлены под конвоем через западные страны в Палестину.

До тех пор в Германии не происходило ни организованных убийств, ни депортаций. Первой депортацией стало выселение моравских евреев зимой 1939–1940 гг.

Когда началась война против СССР, к чисто расистским, экономическим и культурным элементам гитлеровского антисемитизма добавилась и антибольшевистская составляющая, пребывавшая «в спячке» в эпоху пакта.

После того как айнзац-группы «набили руку» в оккупированной Польше, вермахт привлек их к первому массовому убийству евреев в Бабьем Яре в сентябре 1941 г., в ходе которого были расстреляны 33 771 чел., в том числе множество женщин и детей. Еще до Ваннзейской конференции в январе 1942 г., ознаменовавшей переход к «окончательному решению» еврейского вопроса, в польском Генерал-губернаторстве, в Хелмно евреев душили в «газвагенах». После нее машина смерти заработала на полную катушку, евреи из Германии, а затем из оккупированных стран пошли в газовые камеры в Освенциме, Собиборе, Треблинке, Майданеке, других лагерях{264}.

Таким образом были уничтожены 5 285 тыс. евреев самого разного гражданства, больше всего — польских.

Принято считать, будто Гитлер не проявлял личного интереса к осуществлению своей антисемитской программы и она первоначально не означала уничтожения евреев{265}. Тем не менее, как видно из всего вышесказанного, что бы ни говорил фюрер в публичных выступлениях или в частных разговорах с Гиммлером, Герингом, Гейдрихом и некоторыми другими лицами, последние не сомневались в его желаниях. Читая Геббельса, следует даже предположить, что направление и темпы реализации планов по «окончательному решению» зачастую определялись именно Гитлером.

Например, едва началась война, как 6 октября 1939 г. фюрер объявил о намерении «установить новый этнографический порядок путем реорганизации национальностей» и о необходимости усилий с целью «прояснить и разрешить еврейскую проблему». На следующий же день он поручил выполнение этой задачи Гиммлеру{266}. После победы над Францией в июле 1940 г. Франк, возглавивший польское Генерал-губернаторство, дал понять, «что он получил одобрение Гитлера касательно плана депортации евреев с оккупированных территорий на остров Мадагаскар». Нацистский министр экономики Вальтер Эммерих полагал, что подобная эвакуация создаст «определенную неразбериху», но вместе с тем «позволит нашим работникам обзавестись домашней утварью, используя оставленные евреями вещи». Уже в октябре стало ясно, что идея депортации евреев на Мадагаскар невыполнима; тем не менее «план эвакуации» продолжал служить предлогом для исключения их из экономической жизни{267}.

Вальтер Эммерих рассматривал подобные меры как часть глобального проекта экономического и демографического оздоровления Генерал-губернаторства путем уменьшения численности его населения. Постоянный приток депортированных евреев австрийского и немецкого происхождения противоречил и мешал этому проекту. Правда, Гитлер еще с 1939 г. объявил, что Генерал-губернаторство станет особым регионом, который «послужит очистке старых и новых территорий рейха от евреев, поляков и прочей нечисти». Год спустя он подтвердил, что его «мало волнует плотность населения в Генерал-губернаторстве». В Саксонии она составляла 347 чел./км2, в Сааре — 449, и фюрер не понимал, зачем ей быть меньше в Генерал-губернаторстве. «Уровень жизни в Польше, — сказал он, — должен быть низким, этот край не должен стать обособленным, автономным экономическим регионом, самостоятельно обеспечивающим свои потребности, ему следует оставаться источником неквалифицированной рабочей силы для всяких черных работ… польским трудовым лагерем». И снова повторил: «Этот регион послужит очистке рейха от евреев и поляков»{268}.

Таким образом, существовали известные различия в подходах к методам осуществления нацистского глобального проекта между технократами, которые рассуждали с точки зрения экономической эффективности, связанной с демографическим императивом уменьшения населения, и Гитлером, чьи приоритеты диктовались антиславянским и антисемитским расизмом. Евреи оказывались жертвами как при первом, так и при втором подходе.

Поскольку «Мадагаскарский план» реализовать не удалось, возникал вопрос о переселении евреев в Припятские болота. Но в конечном итоге для присоединения к Генерал-губернаторству выбрали Галицию ввиду более существенных стратегической ценности и ресурсов. Одна проблема: там уже находилось достаточно много евреев.

Гитлер и раньше заявлял, что нехватка места помешала ему создать «еврейскую резервацию» в Люблине, а Гиммлер при подписании советско-германского пакта сказал, что был бы рад, если бы русские «взяли к себе еще с полмиллиона поляков». Евреи и поляки, таким образом, включались в различные проекты депортации.

Примеры из других сфер убеждают, что Гитлер не удовлетворялся только речами, но и заботился о претворении в жизнь своих идей и программ, в частности продовольственной.

Когда началось нападение на СССР, Розенберг объяснял настоятельную необходимость подвоза продовольствия с Украины стремительным сокращением количества мяса в рационе солдат вермахта. «В Берлине совсем нет картошки и очень мало овощей, — свидетельствовал Геббельс, — а в некоторых областях свирепствует настоящий голод»{269}. Фюрер пожелал, чтобы в России зарезали несколько миллионов свиней и коров. Вскоре и Геринг рассудил: «Пусть французы жертвуют своими коровами, а не мы — нашими людьми». На совещании, проведенном месяц спустя, Гитлер заявил Розенбергу, Ламмерсу, Герингу, Борману и маршалу Кейтелю: «Мы примем необходимые меры — казни, эвакуация…» — «Сначала надо обеспечить продовольствие», — тут же добавил Геринг.