Книга Место для битвы - Александр Мазин

Притворяясь спящим, Сергей попытался вспомнить, куда положил меч. Кажется, на лавку. На ту, что ближе, или ту, что дальше? Нужно вспомнить, потому что возможность сделать бросок будет только одна.

«На лавку я его положил или нет?»

Неизвестный сделал шаг и, вероятно, повернулся, потому что металлический звяк повторился. Ага, вот он! Сергей наконец разглядел смутный силуэт.

А может, это не печенег? Тогда – кто? Кто ты, мать твою?..

Человек сделал еще один шаг…

«Куда же я все-таки положил меч? – подумал Духарев.– Варяг, блин! Десятник! А! Где наша не пропадала!»

Толкнувшись спиной, Сергей гибким рывком перекатился на корточки и, разгибаясь, мощно и резко толкнул незваного гостя ладонями в живот. Ладони ощутили твердый холодный металл, а незнакомец хрюкнул, полетел спиной в дверь, распахнул ее и вывалился в сени. Свет наконец проник в комнату, Сергей углядел меч (не на лавке, а на стене), сорвал, стряхнул ножны, рванулся вперед…

Ах ты, мать!..

В узких сенях, на земляном полу, лежала, нет, уже не лежала, а поднималась неловко, неуклюже, как механическая кукла, одетая в броню женщина. Она пучила на Серегу помутневшие глаза… И не дышала! Еще бы ей дышать, если ее сожгли вчера на погребальном костре!

Духарев сам с шумом выдохнул воздух, попятился.

Женщина, убитая жена Халли, оперлась на колено…

Приехали! Призрак! Ох, не в добрый час Серега вчера Бабу Ягу вспоминал!

Черт! Призрак же должен быть бесплотным! Хрен там, бесплотным! Ладони Духарева еще помнили твердость панцыря и упругое ощущение плоти под ним!

Призрак – или зомби, или хрен знает что – медленно поднимался. Бледно-синий, жуткий… Духарев отшатнулся назад и уперся спиной в закрывшуюся дверь. Пальцы его плотней обхватили шершавую рукоять…

Призрак распрямился… и шумно втянул воздух. И щеки его, то есть ее, начали понемногу розоветь.

– Ума лишился? – сипло, с заметным нурманским акцентом, проговорил «призрак».

– Ты мертвая? – задал идиотский вопрос Духарев.

– С чего ты взял? – нурманка восстановила дыхание и тут же надменно выпятила губу.

– Но тебя же вчера убили. И сожгли! – пробормотал Духарев.

Нурманка поглядела на него, как на полного придурка… И вдруг начала хохотать.

И никак не могла остановиться.

– Эй! Прекрати! – потребовал возмущенный Духарев.

Нурманка зажала рот ладонью, еще с полминуты тряслась от хохота, потом успокоилась. Все-таки красивая баба. Даже синяк на щеке и бурый рубец поперек лба не особо ее портят.

Нурманка сказала что-то по-своему и опять хихикнула.

– Что, не понял?

– Я говорю: может, ты от того ум потерял, что пережеребился? – произнесла она насмешливо.

– Что за глупости! – Духарев сообразил, что все еще держит меч наготове, и опустил его.– Значит, ты живая?

– Ты огорчен? – нурманка одарила его иронической улыбкой.– Хочешь меня потрогать? Или – отпахтать? Неужто не наскакался?

Тут Духарев вспомнил, что он – голый, и с некоторым удивлением обнаружил…

– Подожди здесь! – сердито сказал он.– В комнату не заходи, понятно!

– Да уж не зайду,– пробормотала нурманка, задирая кольчугу и поддевку и растирая живот.– Эдак ты мне все нутро отшибешь.

– Извини! – крикнул Духарев, поспешно одеваясь.

Тут в сени влетел Машег:

– Серегей!

– Чего? – Духарев выскочил, проворно застегивая ремень.– Печенеги?

– Где? – вскрикнул хузарин, озираясь.

– Нет, ну надо же! – проговорила нурманка, упирая руки в бедра. – Слыхала я, что вы, варяги, дурковаты. Но чтобы настолько…

Духарев поглядел на Машега, Машег – на Духарева. Потом оба – на нурманку.

– Ты откуда взялась? – спросил хузарин.– Тебя же убили!

– Руку дай! – нурманка задрала панцырь и рубаху, схватила хузарина за запястье, прижала его ладонь к своему животу.– Ну? – спросила она.– Теплый?

– О! – протянул Машег.– Оч-чень! – и быстро пригнулся, уворачиваясь от затрещины.

– Эй-эй! – воскликнул он.– Ты же сама!..

– Стоп! – скомандовал Духарев, перехватывая новый удар.– Прекрати, сказано! – рявкнул он, с силой сжимая запястье женщины.

– Отпусти, медведь! – завизжала она, свободной рукой нашаривая на поясе нож.

Духарев выпустил ее и быстренько покинул сени. Машег уже был во дворе.

– Слышу, у тебя шум…– сказал хузарин.– Вот и прибежал. Вот шальная баба!

– Ты молчи, задохлик! – огрызнулась нурманка.

Хузарин не обиделся, а ухмыльнулся.

– А животик у тебя… те-е-еплый! – протянул он и подмигнул нурманке.

– Жеребцы! – буркнула женщина.– Небось, тоже полдюжины девок ночью перепортил, а все мало!

– Завидуешь? – усмехнулся Машег.

– Тебе, что ли?

– Девкам!

– Чего? С таким коротышкой?

– Коротышкой? – Машег ухмыльнулся еще шире.– Ты, баба, погляди сначала, а потом уж языком болтай. Показать?

– Машег! – рявкнул Духарев.– Прекрати! И ты,– он повернулся в нурманке,– тоже посовестись! У тебя мужа вчера убили, или ты забыла? Не жалко?

– Ну убили, ну и что с того? – сварливо отозвалась женщина.– Он там в Валхалле пирует, а меня тут бросил!

– Вообще-то он меня попросил за тобой приглядеть,– сказал Сергей.

– Слыхала я. Ты уж приглядел…– нурманка скривилась. – Ручищами под дых!

– А мне вот интересно,– встрял Машег.– Как же это ты жива, если мы с Серегеем тебя мертвой видели. И я лично видел, как тебя Понятко с Гололобом на костер клали.

– Клали! – раздался веселый голос.

Понятко, проигнорировав калитку, перемахнул через забор.

– Клали да сняли! Бабка здешняя, знахарка, на нее глянула и сказала, что живая. Вот и сняли. Ошеломили тя знатно, нурманка, да не до смерти. Бабке ногату подари, не забудь!

– Вот еще! – фыркнула нурманка.– Вошла бы в огонь с мужем – ныне тож была б в Валхалле, а не тут, с вами!

– Баб в Валхаллу не пускают! – уверенно заявил Понятко.– Мне Свей точно говорил: туда только мужей!

– А про валькирий твой свей слыхал? – подбоченилась нурманка. – Иль я хуже?

– Ты лучше! – осклабился Машег.

Духарев одарил хузарина мрачным взглядом. Вот только взбалмошной нурманки им не хватало для полного счастья.

– Зовут тебя как? – буркнул он.

– Элда! – с вызовом.