Книга Самое время для новой жизни - Джонатан Троппер

– Видите ли, друзья, в нашей компании я всегда был, в общем-то, объектом насмешек. Мои любовные связи, мои взгляды, словечки.

– Ладно тебе, Чак, – сказала Линдси. – Знаешь же, это просто дружеские подначки.

– Знаю, – кивнул Чак. – И в каждый отдельно взятый день я вовсе не возражал. Сам давал повод. Но проходят годы, и получается такой совокупный эффект, я чувствую, что меня как личность вы особенно всерьез не принимаете, и меня это злит. Заставляет думать, что, может, я и в самом деле ничего особенного собой не представляю. Но на самом-то деле это не так. Я посвящаю жизнь лечению людей, и я хороший врач, правда хороший. Вот ведь ирония: вы все говорите, что ничего еще не сделали в своей жизни, тогда как я уже стал хирургом, однако при этом почему-то остался шутом.

– Чак, – возразила Элисон. – Все совсем не так.

– Так, так. Но вы не виноваты. Я же не слепой, понимаю, как веду себя. Если уж на то пошло, я сам себя огорчаю. В старших классах был толстяком, вкалывал как проклятый, чтобы в университете меня воспринимали всерьез. И вот прошли годы, однако мой поразительный талант выглядеть клоуном никуда не делся.

– Боже мой, Чак, – сказал я. – Понятия не имел, что ты так все это переживаешь.

– Эй, – улыбнулся он, – я же не жалуюсь. Знаю, вы совсем не хотели меня обидеть, и, как я уже сказал, это моих рук дело. Но аллё, ребятки, смотрите сюда. – Он плюхнулся в воду и немного проплыл на спине. – Я плаваю в одежде, посему прошу принимать меня всерьез.

– То есть опять же устраиваешь представление, – заметила Линдси.

– Так ты об этом просишь, Чак? – уточнила Элисон. – Принимать тебя всерьез?

Чак поглядел на нее задумчиво:

– Менять ничего не прошу. Но, когда мы решили привезти Джека сюда, я подумал: вот наконец прекрасная возможность показать вам, что я могу, в виде исключения предстать врачом, а не балагуром. Я, конечно, хотел помочь Джеку, но, видимо, еще и добивался некоторого уважения к своей персоне. К тому, кто я есть, кем сумел стать.

Он замолчал, осмотрелся смущенно. Мы трое молча барахтались в воде.

– Кто-нибудь хоть слово скажет? – поинтересовался Чак.

– Я вовсе не смеялся над тобой в школе и сейчас не смеюсь, – наконец сказал я. – Просто такой у нас сложился стиль общения, уж не помню когда. И без тебя мы бы ни за что не отважились воплотить в жизнь этот план, так как считаем тебя нашим личным медэкспертом. Может быть, мы мало говорим об этом, но прекрасно понимаем, кто ты есть.

– Наверняка я не единственная обращалась к тебе за бесплатной медицинской консультацией, – добавила Элисон, и все улыбнулись.

– И вообще, – Линдси игриво брызнула на него, – ты недооцениваешь смехотерапию. В смысле периодической разрядки атмосферы мы на тебя очень рассчитываем. В этом тебе равных нет.

– Ну да. Я же, собственно, просто поделился своими мыслями.

– И очень хорошо, что поделился, – одобрила Элисон.

Мы плавали, смотрели друг на друга, словно бы обозначая четыре вершины невидимого ромба, между нами восстановилась симметрия, утраченная со дня приезда в Кармелину. После слов Чака связь между нами – деталями сложного пазла, распавшегося на части несколько лет назад, – обнаружилась снова, и мы соединились в одной картинке. Ощутив, что каждый из нас чувствует необходимость сблизиться с остальными, сплотиться заново и провести ревизию разнообразных душевных ран и увечий, накопившихся со времен университета, мы опять сроднились, и всем стало хорошо.

– Мы как чумные жуки, – сказал я.

– Повтори, – не поняла Элисон.

– Видел по “Дискавери”. Эти жуки едят листья, но есть им приходится сообща, лист один – жуков много. Они как бы делят яд, содержащийся в листьях, на всех. Если один или двое попытаются съесть лист, погибнут от яда. Вот и каждый из нас будто бы забирает часть яда, с которым мы имеем дело, и, приехав сюда вместе, мы, можно сказать, вскарабкались на лист, чтобы разделаться с ним вместе.

Некоторое время все размышляли над моей аналогией, а потом Чак сказал:

– Я, наверное, выражу общее мнение, Бен: у тебя слишком много свободного времени. Когда ты, скажи на милость, выдумываешь всю эту чушь?

Я со смехом брызнул на него водой и продолжил:

– Давайте заключим договор. Будем приезжать сюда раз в год на несколько дней, чтобы, скажем так, не потеряться.

– Звучит неплохо, – Элисон теперь плавала на животе.

– Я за, – одобрила Линдси.

– Прекрасно, – резюмировал Чак. – У нас есть целый год, чтобы подобрать кандидата для следующей спасательной операции.

Мы рассмеялись. Я понимал, что, скорее всего, мы не сможем соблюсти договор, но все равно было приятно. По крайней мере в настоящий момент мы чувствовали одинаково сильную привязанность друг к другу. Вдруг я уловил постепенно нараставшую пульсацию в боку – это заныл мой помятый торс. Со стоном подплыл я к камню и двинулся вдоль выступа туда, где смог вытащить себя из воды. Намокшая одежда тянула вниз, я кряхтел от натуги.

– Ты как? – Линдси подплыла ко мне сзади.

– Прекрасно, – соврал я, дрожа от холода. – Пора, однако, принять очередную дозу кодеина.

– Ладно, давайте-ка вылезать. – Линдси легко подтянулась, взобралась на камень, повернулась к Чак у и Элисон. – Вы идете?

– Минутку, – сказал Чак. – Я еще писаю.

– Чак! – взвизгнула Элисон и, смеясь, быстро поплыла прочь от него.

– Да ладно, – крикнул Чак ей вслед. – Не надо мне рассказывать, что ты не делала то же самое!

Глава 32

– А знаете, что действительно меня тревожит? – обратилась Элисон ко мне и Линдси, хлебнув из кружки.

После купания мы все приняли душ и теперь сидели втроем в гостиной, потягивая горячий сидр, а Чак наверху укладывал вещи. Озерная вода была теплой, но воздух – прямо-таки ледяным, поэтому после пробежки к дому в мокрой одежде мы всячески пытались задобрить простуду.

– Что же? – Линдси свернулась клубком на диване и вдыхала пар, шедший от кружки с сидром.

– Оглядываюсь назад и даже не могу сказать, что так сильно привлекло меня в Джеке. Что-то должно быть, раз я держусь за него столько лет, но пытаюсь сформулировать и… не могу.

– Если не можешь выразить, это еще не значит, что ничего нет, – сказал я.

– Так и я себе говорю, – кивнула Элисон. – Потому что альтернатива еще плачевнее: получается, я уцепилась за него слепо, скорее по инерции. Я ведь умный человек, у меня друзья, карьера. Низкой самооценкой тоже вроде бы не страдаю. Так почему не могу освободиться от него?

– Я тебя столько лет об этом спрашиваю, – заметила Линдси.

– И вот еще что, – продолжила Элисон. – Мне кажется, здесь имел значение момент: встреть я Джека хоть на полгода позже, он не произвел бы на меня такого впечатления. Не знаю… В то время я почувствовала, что сестры мне чужие, хотелось доказать, какие они ограниченные. Конечно, дело было скорее во мне, чем в них. Я приехала в Нью-Йорк, все вокруг казались целеустремленными, увлеченными большими планами, и тут я, которую с детства приучали думать о каких-то там мужьях, семьях.