Книга Смешная девчонка - Ник Хорнби

Задуманного вряд ли можно было добиться посредством «Барбары (и Джима)», а «На подходе» еще сильнее пошатнуло его позиции. Сам он не питал иллюзий насчет этого сценария, пусть и крепко сбитого: родовые схватки, затяжное совещание на работе у Джима, перепуганный до безумия таксист, акушерка (на удивление мило и живо сыгранная Сандрой), которая призывает Барбару вместе с ней прикинуть, сколько продуктов съедает королевская семья, – а дальше и младенец, и любовь. Краем глаза Билл заметил, что во время записи у Тони текли слезы; хорошо, что никто другой этого не видел. Если Билл и чувствовал отвращение к себе, то лишь самое незначительное. Рейтинг этой серии просто зашкаливал; впоследствии оказалось, что это был абсолютный рекорд. Перед записью ребята из пресс-службы позаимствовали у молодой сотрудницы договорного отдела грудного младенца – самого настоящего, – чтобы Софи смогла появиться перед камерами со своим первенцем. (Это, кстати, оказался мальчик – Тимоти, впоследствии поименованный сокращенно, Тимми.) Популярные газеты растиражировали этот снимок еще до выхода серии. Как и опасался Билл, появление малыша Тимоти сильно осложнило им жизнь. Правда, эпизод с крестинами удался: они ввели туда викария, который утратил веру, но оказался слишком ленивым, старым и неумелым, чтобы найти себе другое занятие. Да и «Званый вечер» отличался кое-какими достоинствами. Джим приглашает на ужин своего старого однокашника с женой и, выслушав, какие блюда Барбара собирается подать на стол, сам встает к плите. Не заявляя об этом вслух, Джим находит предложенное Барбарой меню слишком уж примитивным, мещанским, слишком английским. Первая половина эпизода получилась, по мнению Билла, неплохо: остро, свежо, с комическими выпадами как в адрес пролетарской ограниченности Барбары, так и в адрес буржуазных претензий Джима. Но с середины текст утрачивал свой нерв и скатывался на безопасные рельсы «Новой ванной»; во время записи зрителям в первых двух рядах выдали клеенчатые накидки, чтобы защитить их от соуса бешамель, летевшего, ко всеобщему бурному восторгу, со сцены. Деннис потом рассказал, что начальству безумно понравилась эта кухонная сцена, тогда как предшествующие диалоги встали поперек горла – написанная от руки подсказка гласила: «Больше соуса, меньше ля‑ля».

– Никто из моих знакомых не идет по этому пути, – сказал Билл в разговоре с Тони. – Я веселю наших родителей, а все остальные только эпатируют.

– Каким же образом?

– Одни изображают секс на сцене «Ройал-корта». Другие подались в андеграунд и снимают фильмы о поэтах – романтиках и декадентах.

– А тебе кто мешает? – удивился Тони. – Ты на досуге тоже можешь заняться чем-нибудь этаким за гроши – было бы желание. А в рабочее время будь добр сочинять самый популярный в стране сериал.

– Не все считают, что это самый популярный в стране сериал.

– Верно. Половина страны нас не смотрит. Но я это переживу.

– Зато эту половину составляют самые умные. Они от нас отвернулись.

– И кто эти умники?

– Те, кто занимается сексом на сцене «Ройал-корта».

– В четверг вечером их дома не бывает, – указал Тони. – Стоит ли на них оглядываться?

Знакомая искорка вспыхивала у Билла, лишь когда Барбара и Джим ругались; неудивительно, что ссоры их стали более частыми. Билл все больше сосредоточивался на своем хобби, которое хотя бы позволяло говорить: что ты пишешь, то ты и есть.

По утрам, до прихода Тони, он работал над «Парнем из Сохо». Раньше ему не доводилось писать прозу, и дело шло со скрипом: перво-наперво он внушил себе, что критикам понравится, если в каждом предложении будет как минимум пять придаточных. Кроме того, он зациклился на наречиях и вставлял их куда только можно – наверное, потому, что в сериале ни Барбара, ни Джим в наречиях не нуждались. Они никогда не говорили уничижительно, не двигались опасливо, не улыбались холодно. Они просто двигались, улыбались и разговаривали. Но после «Новой ванной», чтобы только не сойти с ума, Билл начал с большей серьезностью относиться к своему тексту и анализировать причины неудачных, с его точки зрения, отрывков. В итоге главный герой – молодой гей, перечеркнувший свою жизнь в Уэст-Мидленде и осевший в Лондоне, – заговорил человеческим языком. Заглавие «Парень из Сохо» сменилось другим: «Дневник парня из Сохо», и Билл внезапно ощутил в себе силы хотя бы довести повествование до конца. Он поставил перед собой цель еженедельно выдавать по двадцать страниц с одинарным междустрочным интервалом и нередко даже перевыполнял эту норму. Когда у них с Тони завершилась работа над третьим сезоном, на столе у Билла, возле печатной машинки, выросла кипа листов, которую, если посмотреть под правильным углом, можно было бы назвать рукописью.

16

Софи в течение десяти дней встретилась с Люсиль Болл и с Гарольдом Вильсоном; пару лет назад такое стечение обстоятельств навело бы на мысль о бездарном школьном сочинении, но сейчас даже не выглядело фантастическим совпадением. Она уже не видела ничего сверхъестественного в знакомстве с выдающимися личностями. Не сходясь ни с кем накоротке, она зачастую оказывалась с ними на одном мероприятии и по просьбе общих знакомых подходила, чтобы поздороваться. Так ей встретились Джордж Бест (красавец-мужчина; взял у нее телефончик){59}, Томми Купер, Марианна Фейтфулл и даже Реджи Крэй{60}. Вообще говоря, связка Гарольд – Люсиль, как подозревала Софи, имела хоть какую-то значимость только для нее самой. Если приглашения на Даунинг-стрит даже в эту лихорадочную эпоху все еще оставались желанной редкостью, то для молодого поколения Люси уже не была культовой фигурой. Но когда позвонила Диана и сказала, что Люси сейчас снимается в Лондоне, Софи осознала, что должна хотя бы попытаться поблагодарить ту за все.

– Думаешь, Люси захочет со мной разговаривать? – спросила она у Дианы.

– Не захочет – сделает большую глупость. Ты – сегодняшняя Софи Строу. А она – вчерашняя Люсиль Болл. Ей этот разговор нужнее, чем тебе.

– Не говори глупостей.

– Но это правда.

– И что я ей скажу?

От волнения у Софи уже засосало под ложечкой. Наверняка она опозорится – и, возможно, именно так, как изображала некогда Люси: упадет, перепутает имя или схватит сумочку Люси вместо своей собственной и загремит в полицию, только все это будет совсем не смешно.