Книга Объект "Зеро" - Сергей Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Озадаченный сверх всякой меры, я уселся на траву поодаль металлической ленты. «Вот теперь, – говорил я сам себе, – никаких сомнений быть не может. Эта дорога явно сродни «объекту зеро». И тут же возражал, пытаясь оценить ситуацию со всех сторон: «Вовсе не обязательно принимать каждое искусственное сооружение за проявление инопланетных технологий. Вдруг это построили грейты? А ведь еще, хочется надеяться, где-то есть Первый малый модуль». В пользу последней версии говорит то, что при изготовлении блоков явно использовалась местная бронза…
Пока я размышлял, Цендорж занимался практическими исследованиями – сидя на корточках, осматривал идеально подогнанные друг к другу блоки. Монгол трогал их ладонью, ковырял их ногтем, обнюхивал и наконец изрек:
– В прошлом году сделали. По траве вокруг видно. На боку буквы.
– Где, где буквы?! – я вскочил, подбежал к нему.
Цендорж молча постучал согнутым пальцем по торцу блока. Согнувшись, я увидел немного ушедшие в землю выпуклые S и H, заплетенные в вензель. И вензель этот был мне отлично знаком – именно так маркировал свои изделия старина Зигфрид Шерхель…
Находясь в некоторой прострации, я плюхнулся прямо на нагретый металл. Эти блоки отлили у нас, за Перевалом. Но как?! Как за такой короткий срок они сумели это построить?
Сиплый вой разлился над степью, застав нас врасплох. Следом пришли новые звуки – глухой ритмичный шум и скрежет. Источник звуков явно приближался, и, вскочив, мы бросились в густые травяные заросли у подножия холма.
Высокий бурьян охряного цвета пах густо и пряно. Пышные соцветия мешали смотреть, но подняться в полный рост мы опасались. Ждать пришлось недолго. Минут через пять на дороге показался… состав? Не уверен, что этот странный транспорт нужно именовать так. Память подсказала еще одно слово: «эшелон», но, похоже, и оно не соответствовало действительности. Цендорж охнул и забормотал себе под нос что-то по-монгольски.
Охать и впрямь было от чего. По дороге катилось несколько соединенных между собой сооружений, над задним высился султан темного дыма. Впереди же двигался поставленный на колеса колпак метров пяти высотой, склепанный из листов металла и увенчанный башенкой. В узких прорезях по верху колпака виднелись темные фигуры, а над башенкой торчала голова наблюдателя в блестящем медном шлеме с откинутым забралом.
Следом за этим передвижным укреплением шла еще более странная конструкция – на вынесенных в стороны консолях располагались полусферы орудийных башен. Почему орудийных? Потому что стволы орудий – а что же это еще могло быть? – воинственно торчали из овальных портов. Посредине, укрытый все теми же темными металлическими листами, находился некий агрегат, о чем свидетельствовала высокая дымовая труба на растяжках. Колпак пламегасителя придавал ей вид мирный и неопасный, но я почему-то сразу понял, что это не так.
Тут память любезно подкинула нужные слова, архаичные и диковинные: «броневагон», «бронеплощадка», «бронепоезд», «паровоз». Да, все было именно так: мы видели перед собой самый настоящий бронепоезд, состоящий из бронированных вагонов, артиллерийской бронеплощадки и паровоза-толкача.
Всего состав насчитывал пять вагонов. О двух первых я уже написал, остальные же были куда как проще – обыкновенные будки на колесах, без окон, обшитые медными листами на заклепках. Паровоз – маленькое пузатое чудовище – пыхтел и грохотал, изредка издавая уже слышанные нами сиплые гудки.
Бронепоезд прополз мимо нас и укатил за холм.
– А мы пойдем через верх! – сказал я Цендоржу. – Только не высовывайся, понял?
– Да, сэр, – меланхолично ответил монгол.
– Да оставь ты это свое «сэр»! – рявкнул я на него. – Зови по имени. Мы столько пережили…
– Я буду говорить Клим-сечен, – после некоторого молчания отозвался Цендорж. – Сечен по-монгольски значит «уважаемый».
– Ну, пусть так, – я кивнул, – только больше никаких сэров…
Проломившись через охряные заросли, мы принялись карабкаться по крутому склону и спустя какое-то время оказались на вершине. И тут нас ждал новый сюрприз – по ту сторону холма, в небольшой долинке, обнаружилась настоящая крепостца, или, точнее, форт. Зубчатый частокол, бревенчатая башня, острые коньки крыш, а над всем этим, на флагштоке гордо реяло такое знакомое и даже, я бы сказал, родное красно-синее знамя Военно-Космических сил Земли.
Все мои сомнения разом развеялись.
– Наши! – с чувством сказал я и хлопнул Цендоржа по плечу. – Понимаешь, на-ши! Пошли быстрее!
Мы бегом спустились с холма и наперегонки помчались к частоколу, туда, где навстречу приближающемуся бронепоезду уже распахивались высокие дощатые ворота…
Сидим в карцере. Наверное, это помещение, расположенное в хвосте третьего вагона бронепоезда, называется как-то по-другому, но я именую его так. Карцер. В который бросают узников, врагов и преступников. Узники – это мы с Цендоржем. Враги и преступники – тоже мы. Нас обвиняют в какой-то дикости – якобы мы засланы «с той стороны». С какой «той»?
Бред. Они тут все явно посходили с ума.
И ведь что интересно – много знакомых лиц, а комендант форта так и вовсе Мелех Хаддам, сириец. Правда, мы с ним тесно не общались, но то, что он меня знает, и знает хорошо, – факт!
Однако когда нас привели к нему, этот баскак сделал восточное лицо и заявил: «Впервые вижу». И вот теперь мы в карцере и нас везут на некую «базу» – «разбираться».
Вообще все очень странно и запутано. С нами никто не говорит, все очень заняты; бронепоезд прибыл эвакуировать форт. Все очень боятся какой-то угрозы с запада. Кто-то там здорово их напугал, поэтому спешка, поэтому бардак и злость.
Гарнизон форта насчитывает человек сто пятьдесят, как определил Цендорж. Все в доспехах, причем это не декоративные латы, защищающие от хрустальных червей, а настоящие средневековые доспехи: наборные панцири, литые нагрудники, наплечники, поножи, шлемы и прочее. И оружие. Помимо звенчей тут в ходу топоры, алебарды, копья, шипастые моргенштерны, пружинные арбалеты устрашающих размеров. Такое впечатление, что мы попали на съемки исторического фильма.
При всем при том эти вояки, как я уже говорил, напуганы и практически не способны сопротивляться. Да и вообще, будь я на месте Хаддама, первым делом всыпал по первое число тем, кто нас определял в узилище. Нас даже не обыскали! И если бы мы – теоретически – и в самом деле оказались какими-то диверсантами, то свободно смогли бы пронести на себе несколько килограммов взрывчатки и разнести эти громыхающие консервные банки к чертовой матери.
Прошло больше половины дня. Для отправления естественных надобностей у нас дыра в полу, еды и воды нет вовсе. Никто нами не интересуется, никто не заглядывает в смотровой глазок, украшающий дверь нашей передвижной темницы.
Цендорж сидит на корточках в углу и с отрешенным видом гнусавит что-то по-монгольски. То ли поет, то ли молится. Пить хочется невыносимо. Да и пожевать чего-нибудь тоже явно не помешало бы. Ну ничего, вот приедем на место, там я всем устрою веселую жизнь!
