Книга Страсти по Веласкесу - Валентина Демьянова

По бесцветным старческим губам Софьи Августовны скользнула горькая усмешка:

— Столько лет прошло, а до сих пор помню, как больно тогда меня хлестнули эти слова. По моему изменившемуся лицу Кора поняла, что сгоряча сболтнула лишнее. Стараясь загладить неловкость, она кинулась на колени перед матерью, схватила ее руки и, покрывая их поцелуями, умоляюще запричитала: «Дорогая, не обижайтесь! Я не вас с Софочкой имела в виду. Это у меня… так… по привычке вырвалось… Вы же знаете, как я к вам отношусь…» Мама осторожно высвободила руки и сказала: «Оставьте, Кора. Все это такие пустяки. Сейчас гораздо важнее решить, что делать с картиной. Да, ее нужно спрятать, но где? Знакомых у меня мало, к тому же новым людям я доверить ее не решусь, а те, кого знаю по прошлым временам, сами находятся в таком же положении, что и я». А Кора предложила отдать Веласкеса им с Юрием Всеволодовичем и заверила, что в их дом чекисты не сунутся. Наш дворник, я помню, был тогда очень против и все ворчал, что, мол, не дело это — отдавать ценную вещь в чужие руки. Кора сердилась на него, даже кричала. Говорила, что у них с доктором ближе нас с мамой никого нет. Мама молча слушала их, а потом сдернула со стены скатерть, тщательно завернула в нее картину и вручила Коре. «Не волнуйтесь, — заверила та. — Через неделю все кончится, и вы получите свое сокровище назад в целости и сохранности».

Напрасно утром я радовалась, что день выдался на редкость удачный. Ошиблась. Для того чтобы это понять, за глаза хватило бы встречи с Герасимом. А теперь еще и это. Выйдя от Софьи Августовны, я обнаружила, что стекла моей машины расколоты самым варварским способом. Люди, которые это сделали, потрудились на славу. Они так добросовестно подошли к порученному делу, что не только изуродовали мне машину, но и уведомление не забыли оставить. На сиденье среди льдистой стеклянной крошки лежал листок бумаги. «Сука, это последнее предупреждение. Не успокоишься, с тобой будет то же самое». Прочитав записку, я зло скомкала ее и швырнула на асфальт. Не глядя по сторонам, кое-как очистила сиденье от осколков, завела мотор и поехала домой. Конечно, по уму следовало бы отправиться в автосервис, но меня вдруг охватила апатия. Захотелось как можно скорее попасть в свою квартиру, закрыть за собой дверь и отгородиться от всего мира. Пропади оно все пропадом! Поиски картины, расследование убийства, чокнутые заказчики и плодящиеся как кролики подозреваемые, да еще не желающие говорить свидетели… Кстати, о свидетелях! Медсестра из стоматологии мне до сих пор не позвонила.

Не успела я вырулить на проезжую часть, как из соседней подворотни вынырнул темно-синий «опель» и нагло пристроился у меня на хвосте. Навязчивое соседство мне не понравилось, и я предприняла несколько попыток оторваться, но делала это так вяло, что они каждый раз кончались неудачей. В конце концов, игра мне надоела, и я просто плюнула на своих преследователей. Хотят неизвестные придурки таскаться за мной — их дело, а меня это не колышет.

«Опель» шел за мной как приклеенный до самого дома. Во двор, правда, он въезжать не стал. Поставив машину на платную стоянку, которая, по счастью, располагалась в нашем же дворе, я пулей влетела в подъезд и быстро захлопнула за собой дверь. Поднимаясь на свой этаж, я еще искренне верила, что все неудачи, отпущенные судьбой на этот день, кончились, но стоило подойти к своей квартире, как я поняла, что совершенно зря так рано расслабилась. Из дверей напротив вынырнула соседка и обеспокоенно сообщила:

— К вам сегодня приходили.

— Кто?

Она осуждающе поджала губы и процедила:

— Двое мужчин.

Новость была ошеломляющей. Никаких мужчин, тем более двоих, я в гости не ждала. Соседка продолжала стоять в дверном проеме, и во взгляде ее читалось любопытство. Я равнодушно поинтересовалась:

— И чего они хотели?

Соседка пожала плечами:

— Я не спрашивала.

— А! Ну ладно… — пробормотала я и вытащила из кармана ключ.

— Вам что, совсем не интересно, что здесь произошло? — возмутилась соседка.

— А что, что-то случилось?

— Они пытались вскрыть вашу дверь! Я даже милицию собиралась вызвать.

— Не вызвали?

— Они сразу ушли, как только я на них закричала. Дверь я, естественно, не открывала, но они все равно испугались.

— Спасибо! — с чувством поблагодарила я.

— Соседи должны выручать друг друга. И, обратите внимание, один из них копался в замке. Через глазок я это прекрасно видела.

Она ждала моей реакции, и, не желая лишать человека заслуженного развлечения, я послушно наклонилась к замочной скважине и с озабоченным видом принялась ее рассматривать. Как оказалось, старалась не зря, вокруг отверстия действительно обнаружились свежие царапины. Раньше их там не было, в этом я была абсолютно уверена. Похоже, с дверью и правда пытались поработать отмычкой.

— Ну что?

— Вы абсолютно правы. Спасибо огромное.

Мои слова пришлись соседке по душе. В сущности, она была неплохой женщиной. Немного вздорной, слегка упрямой, но, в общем, не злой. Услышав признание своей правоты и посчитав свою миссию выполненной, она почувствовала себя полностью удовлетворенной и заторопилась к себе.

— Если придет кто-то еще, смело говорите, чтоб зря не старались. Квартира стоит на сигнализации! — крикнула я ей в спину.

Глава 17

Почти весь следующий день я провела в разъездах. Сначала торчала в автосервисе, дожидаясь, пока поменяют стекла, потом ездила вместе с Верой Геннадиевной за город в надежде забрать остальную часть архива. Новыми стеклами я обзавелась, а вот с архивом ничего не вышло. Коробок на месте не оказалось. Вера Геннадиевна обежала соседей и в результате дотошного опроса выяснила, что чужие на участке не появлялись, но зато видели зятя Веры Геннадиевны. Явился он поздно вечером, на машине, и потом в доме долго горел свет. Утром ни зятя, ни машины уже не было. Упоминание о машине Веру Геннадиевну ужасно расстроило.

— Привез кого-то и продал все дедовские бумаги, — твердила она, бестолково мечась по комнате.

— Почему вы так решили?

— Своего транспорта у нас нет, значит, на чужом приезжал. А зачем? За архивом! Ничего святого нет у человека! Все готов спустить за копейки.

Назад мы с ней возвращались в молчании. Вера Геннадиевна шумно вздыхала, гневаясь на зятя-пройдоху, тихо грустила об утраченных документах. Отвлечь ее от мыслей о коварном родственнике я решилась только один раз:

— Вы фамилию Дядик слышали?

— Естественно. Я даже читала дедовские записи.

— Как сложилась его судьба?

— Расстреляли. За мародерство. Однако дед был уверен, что в этой истории не все просто.

Высадив Веру Геннадиевну возле дома, я заскочила еще в пару мест и только потом добралась наконец до Даши. Она, как всегда, была по горло завалена работой, однако, услышав о моей встрече с парнями, слежке и покалеченной машине, тут же забыла о всех срочных делах.