Книга Костюм надувной женщины - Марина Васильева

После второго стакана Свят закусил огурцом, затем большими руками взял блюдо с чищенной и присыпанной репчатым луком селедкой и ссыпал все содержимое себе в рот.

— Третий стакан я выпью за ваше здравие, братия!

— И ты будь здоров, Отец наш, кормилец и поилец! — закричали остальные. — Ведь мизинца твоего не стоим, волоска бороды твоей!

Несколько братьев вдруг резко покинули свои места и кинулись к Святу, упали перед ним на колени и припали губами, кто к полам его рясы, кто к руке, а один брат даже пытался облобызать туфли преподобного. Все эти знаки внимания Силантий принял милостиво и с отеческой улыбкой.

— Ну-ну, — ласково сказал он, выпивая третий стакан, — хватит, дети мои, хватит. Не будем затягивать трапезу.

Лизоблюды вернулись на место, и братия выпила.

Теперь Свят начал поедать молочного поросенка, лежащего перед ним на золотом блюде и обложенного свежими помидорами. За поросенком на длинном серебряном подносе царственно возлежал осетр. Казалось, что он подмигивает Силантию своими маленькими умными глазками. Выпить и закусить Свят любил и грехом не считал. Однако всегда мог проявить волю, и когда кто-то из братьев стал поговаривать, что не плохо было бы принести еще водочки (та что была выставлена на столах, уже кончилась), он сказал:

— Хватит! Бог Троицу любит. Четвертая рюмка всегда от Нечистого идет.

На этом вечерняя трапеза закончилась. Свят вытер губы расшитой по краями красными петухами салфеткой, затем встал. Все тут же, как по команде, поднялись.

— Ну вот она и наступила ночь перед великим днем, — сказал Свят. — Сегодня станет ясно, кто из вас брат мне, кто сын, а кто подлейший Иуда! Да прибудет с нами Всевышний, и да воздаст он нам силы противостоять козням дьявольским.

— Аминь! — выдохнули братья.

— А теперь по местам, сыны мои. Отправляйтесь на защиту нашего отчего дома, а я пойду молиться за вас. Если враг появится, кликнете меня, и я явлюсь с мечом огненным, аки Архангел и с копьем Георгия Победоносца. И раздавим мы гадину, вгоним ее в гиену огненную.

Братья покинули стол и сопровождаемые напутственными речами главаря стали разбегаться по территории святой обители.

Оставшись в одиночестве, Свят поскреб бороду, покряхтел, затем погладил руками на груди рясу. Глаза его внезапно наполнились тоской, разом потускнели и заморгали, как у ребенка, который собирается заплакать.

— Второй день без бабы, — сам себе сказал он. — Этак и помереть можно. Что за жизнь?

Да, с тех пор, как началась крутая разборка, Силантий выслал из своего дома всех женщин, опасаясь за их безопасность. Теперь, когда прошло почти двое суток, он понял, какую страшную совершил ошибку.

— Что, Батюшка, маешься? — спросил брат Димитрий, который расставил братьев по местам и вернулся к предводителю.

— Ох, маюсь, Димитрий! — простонал Свят. — Маюсь, аки на сковороде адовой. Мочи нет!

— Так может позвать женщин то?

— Сейчас уже поздно. Эти злыдни небось все наши разговоры прослушивают. Как прознают, так сразу налетят. Вороны! Будем ждать баб, а прибудут мужики с вилами. Нет, не впустим к себе Троянского коня.

Свят был осторожен и предусмотрителен.

— Что же делать? — забормотал Димитрий. — Не помогла значит банька?

— Только кровь разгорячила, — пожаловался Свят. — Еще немного, и на садомический грех пойду. Кто там у нас помоложе?

— Вот этого не следует делать. Братья не одобрят, — заметил Димитрий и хитро прищурил заблестевшие глаза. — Может лучше, как пастух Анан, данную проблему попробуешь решить?

— Что? — словно медведь взревел Свят. — На что толкаешь, нечисть? Да я лучше в ад, прямиком! Пешком да босым, чем такое непотребство!

— Что ж, не хочешь, как хочешь, — замахал руками брат Димитрий. — Придется уж тогда тебе потерпеть. А завтра утром я тебе таких телочек доставлю, пальчики оближешь.

— Дорога ложка к обеду, — проворчал Свят.

Однако делать было нечего. Приходилось терпеть. Остаток вечера он смотрел порнографические фильмы, которые возбудили его еще сильнее. Свят стал красным, словно самовар.

— Хоть бы эти изверги напали что ли! — слезно воскликнул он в два часа ночи. Затем Свят заснул прямо на диване перед телевизором, и во сне видел сладостные оргии. Десятки голых мужчин и женщин совокуплялись и наслаждались грехом, и он скинул с себя рясу и тоже остался голым. Только вот, когда он подбегал к приглянувшейся ему бабенке, та вдруг взбрыкивала словно лошадь и куда-то удирала, потрясая аппетитные ягодицами. Отчаявшись поймать женщину, Свят начал гоняться за мужиками, но и те оказались прыткими и неуловимыми. Силантий рыдал, молил, бился головой о пол, но все это не помогало. Оргия продолжалась без него. Часа в четыре он проснулся весь измученный и вспотевший. Посмотрел на красный телефон, который стоял на стеклянном столике рядом с иконой с изображением Сергия Радонежского и решил во чтобы то ни стало вызвать проституток.

Но телефон зазвонил сам. Свят вздрогнул и взял трубку.

— Алло? — заворковал в ухо приятный женский голосок. — Это Силантий Топорков?

В такую удачу он не мог поверить. Господь услышал его молитвы. Теперь главное, чтобы пришла эта красотка, а это обязательно красотка. Не может быть такой божественный голос у уродливой бабы. Впрочем, пусть будет какая угодно. Все равно он ее поимеет. Главное не спугнуть.

— Да это я, — ответил он, заерзав на диване от нетерпеливого желания. — Раб божий, крещенный Силантием. Иванов сын.

Дальше состоялся его разговор с Мариной Азаровой. Закончив его, довольный Силантий положил трубку и посмотрел на часы. Она сказала через час? Многовато. Ну да ладно.

Тут вбежал Димитрий:

— Есть! — закричал он.

— Что есть? Бабы? — с надеждой воскликнул Силантий. — Уже прибыли?

— Нет не бабы. Наш человек сообщил, что Лаврентий прознал, что его картина у тебя и поднял братву. Теперь они ломятся сюда. Скоро будут.

Апатия разом слетела со Свята, и он даже забыл про женщину, которая только что звонила.

— По коням! — закричал он. — Я же говорил, что кто-нибудь вылезет из норы. А мы его по мордам! По мордам! Где моя двустволка?

ЛАВРЕНТИЙ НАНОСИТ УДАР

Когда Лаврентий неожиданно решил напасть на Свята, и приказал собираться, к нему подошел озадаченный Камаз.

— Слышь, Лаврентий, тут мне птицы насвистели, что Свята голыми руками не возьмешь.

— Что такое? — Лаврентий грозно посмотрел на Камаза, но тот, хоть и съежился, глаз не опустил. — Говори.

— Все они, и Багажник, и Казбек в оборонке окопались. А Свят крепче всех.