Книга Дживс, вы - гений! - Пэлем Грэнвил Вудхауз

— Это опять вы?

— Да, сэр.

— Зачем?

— Сэр?

— Что вам тут надо?

— Звонили, сэр.

Чаффи опять замахал на него руками:

— Нет, нет, Дживс, никто не звонил.

Я выступил вперед:

— Это я звонил, Чаффи.

— Зачем?

— Хотел вызвать Дживса.

— Да не нужен нам никакой Дживс.

— Чаффи, дружище, — сказал я, и, уверен, спокойная весомость моего тона привела в трепет всех присутствующих, — если Дживс когда-нибудь тебе был нужен больше, чем сейчас, то я… — Я запутался и потому начал сначала. — Чаффи, — сказал я, — пожалуйста, постарайся понять, что из этой передряги тебя может выручить один-единственный человек. И он стоит перед тобой. Это Дживс, — сказал я, желая все окончательно прояснить. — Ты не хуже меня знаешь, что он всегда находит выход даже из самых безнадежных тупиков.

На Чаффи мои слова явно произвели впечатление. Я видел, что память его зашевелилась, что он вспоминает триумфы этого удивительного человека.

— Черт, а ведь и верно. Ты прав, он всегда находит выход.

— от видишь.

Я бросил уничтожающий взгляд на Стоукера, который начал было что-то относительно ангелов, и обратился к Дживсу.

— Дживс, — сказал я, — нам нужна ваша помощь и ваш совет.

— К вашим услугам, сэр.

— Для начала я кратко, так сказать, конспективно, если это слово здесь подходит…

— Да, сэр, безусловно подходит.

— …так вот, конспективно обрисую положение дел. Вы, несомненно, помните покойного мистера Джорджа Стоукера. В телеграмме, которую вы только что принесли, сообщается, что его завещание, согласно которому мистер Стоукер получил такую значительную сумму, будет оспорено родственниками на основании того, что завещатель был совершенный идиот.

— Понимаю, сэр.

— Дабы опровергнуть это заявление, мистер Стоукер хотел представить в суд в качестве свидетеля сэра Родерика Глоссопа, чтобы он удостоверил полную, совершенную и безупречную вменяемость старины Джорджа. Ну то есть просто эталон душевного здоровья, хрестоматийный образец. И в любых других обстоятельствах все прошло бы на «ура», блестящая победа обеспечена, противник посрамлен и повержен.

— Понимаю, сэр.

— Но, Дживс, сэр Родерик сейчас — и в этом вся загвоздка — находится в садовом сарае — в большом, а не в маленьком, — его физиономия вымазана жженой пробкой, а над ним самим нависло обвинение в ночной краже со взломом. Вы ведь понимаете, как сильно это подорвет доверие судьи к его показаниям?

— Понимаю, сэр.

— В этом мире, Дживс, у нас только два пути. Либо вы выносите окончательные, не подлежащие обжалованию приговоры ближним — психи они или нормальные, либо мажете себе физиономию жженой пробкой и оказываетесь в садовом сарайчике под охраной полицейского. Совмещать и то, и другое невозможно. Итак, Дживс, что делать?

— Я бы посоветовал, сэр, изъять сэра Родерика из сарая.

Я повернулся к собранию:

— Ну вот! Говорил я вам, что Дживс найдет выход?

Несогласие выразил только один голос — голос папаши Стоукера. Видно, он всерьез настроился перечить и противоречить.

— Изъять его из сарая, говорите? — спросил он с редкостным ехидством. — А как, позвольте поинтересоваться? С помощью сонма ангелов?

Он снова шумно задышал со стонами, и мне пришлось принять решительные меры, чтобы его угомонить.

— Дживс, а вы действительно можете изъять сэра Родерика из сарая?

— Могу, сэр.

— Вы уверены?

— Да, сэр.

— Вы продумали план или у вас хотя бы есть идея?

— Да, сэр.

— Беру все свои насмешки обратно, — благоговейно произнес старый хрыч. — Забудьте все, что я говорил. Вытащите меня из этого кошмара, и можете будить меня посреди ночи и хоть каждую ночь рассказывать про своих ангелов, сколько вашей душе угодно.

— Благодарю вас, сэр. Удалив сэра Родерика из сарая до того, как он предстанет перед его светлостью, — продолжал Дживс, — мы, я надеюсь, исключим возможность возникновения нежелательных последствий. Ни констебль Добсон, ни сержант Ваулз не установили его личность. Констебль вообще увидел его в первый раз вчера вечером и принял за негра-менестреля из труппы, которая выступала на яхте мистера Стоукера. Сержант Ваулз придерживается того же мнения. Поэтому нам надо освободить сэра Родерика, пока они не углубились в расследование, и все будет хорошо.

Я уловил его мысль.

— Понимаю, Дживс, — сказал я.

— Если позволите, сэр, я изложу вам способ, с помощью которого хотел бы достичь цели.

— Валяйте, — сказал Стоукер. — Что за способ? Ну?

Я поднял руку. Меня осенила отличная мысль.

— Постойте, Дживс, — сказал я. — Погодите.

И вонзил в Стоукера повелительный взгляд.

— Сначала решим два важных вопроса, а уж потом будем продолжать обсуждение. Подтверждаете ли вы свое твердое осознанное намерение купить у старины Чаффи поместье и замок Чаффнел-Холл за сумму, подлежащую дополнительному согласованию между двумя договаривающимися сторонами?

— Да, да, конечно. Что еще?

— Вы даете согласие на брак вашей дочери Полины и старины Чаффи? И чтобы никаких попыток навязать ее мне.

— Согласен, согласен!

— Дживс, — сказал я, — теперь можете продолжать.

Я отступил в сторону, предоставляя слово ему, и при этом заметил, что в его глазах сияет свет высшей мудрости. Его затылок, как всегда, глыбой выпирал назад.

— Тщательно продумав все детали предстоящей операции, сэр, я пришел к заключению, что главной помехой на пути к достижению цели является присутствие возле двери сарая констебля Добсона.

— Совершенно верно, Дживс.

— Он в этом деле — самый существенный фактор, если можно так выразиться.

— Можно, Дживс, можно. Иными словами, в нем вся загвоздка.

— Вы очень точно подметили, сэр. И потому наш первый шаг должен состоять в устранении констебля Добсона.

— Именно это я и предлагал, — сварливо вставил папаша Стоукер. — Только никто меня не стал слушать.

Я тут же его осадил:

— Вы хотели огреть его по башке лопатой, а это совершенно никуда не годится. Здесь требуется… как бы это сказать, Дживс?

— Тонкая дипломатия, сэр.

— Именно. Продолжайте, Дживс.