Книга Несколько дней после конца света - Хуан Мирамар

С трудом втиснулись в «Волгу» – кроме Юхима, который опять захватил свой карабин, с ними поехал и хозяин дома с автоматом – и, недолго попетляв по темным улицам, остановились у железобетонного барака. Это и был гараж. Юхим зажег керосиновый фонарь и стал возиться с тяжелым замком. Вскоре он открыл им скрипучую дверь, и все вошли внутрь.

В тусклом свете керосинового фонаря казалось, что барак огромный. По сторонам свет фонаря выхватывал из темноты грязные бетонные стены без окон, а в противоположном от двери конце угадывалась какая-то темная масса – похоже, комбайн или большой грузовик.

– Включайте фары, Вадим, – сказал Юхим Переливцеву, – и заезжайте потихоньку.

Когда Переливцев стал заезжать в барак, фары его «Волги» осветили непонятную машину в дальнем конце гаража и оказалось, что это боевая машина пехоты, вооруженная спаренными пулеметами.

– Вот об этой штуке я и хотел поговорить с вами, – крикнул Юхим, напрягая голос, чтобы перекричать шум двигателя.

Тут Переливцев заехал в гараж, заглушил двигатель и выключил фары. Юхим подошел к нему и попросил:

– Включите фары еще ненадолго, пожалуйста, я хочу показать вам нашу красавицу.

Переливцев включил фары, все подошли к бронетранспортеру, и Юхим сказал, хлопнув по броне ладонью:

– Вот наша единственная надежда выжить здесь. Под ее прикрытием мы сеем и собираем урожай. Без этой машины мы все умрем с голоду.

– А посевы разве они не портят? – удивился Переливцев.

– Нет, – ответил вождь фратрии. – Не известно, что эти птицы едят. Наш урожай они не трогают, и вообще никакие пищевые продукты их, похоже, не интересуют. Они ничем не интересуются, кроме людей. Даже собак не трогают. А за людьми гоняются, как волки, даже хуже волков. Такое впечатление, будто мстят людям за что-то.

– Да пострелять их всех из крупнокалиберных! – Урия показал здоровой рукой на пулеметы. – Чего проще?!

– Я уже говорил Володе, – сказал Юхим, кивнув на Иванова, – что все не так просто. Похоже на то, что они регенерируют, самовосстанавливаются. И вообще, – добавил он, чуть помолчав, – никакие это не страусы.

– А кто? – спросил Переливцев.

– Кто их знает… – задумчиво ответил «крестьянский просветитель» и сразу заторопился к выходу.

Назад в дом гостеприимного Ивана они дошли быстрее, чем доехали до гаража, – Юхим вел их короткой дорогой, и двигались они в боевом порядке: сам Юхим шел впереди, сжимая винтовку и внимательно вглядываясь в темноту, а замыкал их маленькую колонну Иван с автоматом.

«Видно, птички и в крепость могут проникнуть», – опять подумал Иванов.

Ужин их ожидал по нынешним скудным временам царский. Питавшиеся последнее время в основном тушенкой и кашей, члены экспедиции отдали должное курятине с жареной картошкой, яичницей и разнообразным солениям. Все так наелись, что даже от выпивки отказались. Конечно, за исключением Урии, который, сославшись на ранение, потребовал «дополнительную лечебную дозу» и вскоре уже храпел на лавке у стены. За ужином Юхим рассказал о своем плане.

Оказалось, что фратрии действительно угрожает голод. Незадолго до приезда экспедиции по непонятной причине взлетел на воздух склад горючего на территории крепости и осажденным нечем было теперь заправить бронетранспортер – их единственную возможность выехать за пределы крепости.

– То воны, птычки, – мрачно сказал хозяин дома Иван.

Однако вождь фратрии не был в этом так уверен.

– Не известно, – сказал он, – да и не так уж и важно, кто это сделал. Важно добыть топливо, – и изложил свой план.

– Нам нужна ваша машина, чтобы съездить за горючим. Тут недалеко, в бывшей воинской части. Мы и БМП оттуда взяли, когда военные разбежались, взяли на всякий случай – но вот, видите, пригодилась. Топлива возьмем немного – один раз БМП заправить, а потом уже на ней съездим – большой запас наберем и вас до самого города проводить сможем. Хотя до города провожать не надо – зона этих птичек заканчивается через тридцать, от силы тридцать пять километров.

Все посмотрели на Переливцева. Он помолчал для солидности и сказал:

– Надо съездить – все равно другого выхода нет. Только машину посмотрю утром – может, на ней теперь вообще далеко не уедешь.

– Я имел в виду, что я сам съезжу на вашей машине, с Колей вот или с Петром. Мы лучше знаем, как с птичками обращаться, – уточнил Юхим.

– Нет, – жестко сказал Переливцев, – должен я ехать. С моей «Волгой» никто, кроме меня, не справится.

– Тогда мы все поедем, – заявил Штельвельд, – Вадика одного на съедение птицам не отдадим.

Спор, завязавшийся после этого, был долгим, но аргументы сторон не отличались разнообразием. Жители крепости говорили, что только они могут отбиться от страусов, Переливцев твердил, что машину не даст, а прочие члены экспедиции стояли на том, что друга в опасности ни за что не бросят. Наконец пошли спать, так ничего и не решив.

Когда Иванов проснулся на следующее утро, то понял, что проспал. В комнате никого не было. Тусклый свет утра, проникавший в окна хаты, говорил о том, что солнца по-прежнему не появились на небе и на дворе та же слякоть и полумрак. Вставать не хотелось. После вчерашних приключений и плотного ужина Иванов спал крепко, но, очевидно, этого было недостаточно. Не хотелось ничего делать, никуда идти. Иванов так бы и лежал, но тут в комнату ворвался, как всегда, энергичный и деловитый Штельвельд.

– Вставайте, граф, – сказал он с порога, – пожуй чего-нибудь и пошли стрелять.

– Куда? – лениво переспросил Иванов.

– Стрелять, – повторил Штельвельд, – Юхим там испытание нам устроил по стрельбе. Иначе, говорит, ехать – самоубийство.

– Так значит, едем?

– Ну да. Вадик уперся. Но с нами поедут Юхим и Иван. И «Волгу» в танк переоборудуют, – Штельвельд засмеялся.

Иванов вскочил с лавки, на которой спал, и пошел во двор умываться. Во дворе было туманно и мокро, но дождя не было и будто чуть посветлее стало небо. Освещение было такое, какое бывает туманным утром, когда вот-вот взойдет солнце.

«Скоро, должно быть, первое ярило выйдет, а за ним и другие. Давно не было», – подумал Иванов и, быстро умывшись из рукомойника, прибитого к дереву, вернулся в дом. Штельвельд ждал, сидя у стола. Он уже пил чай и налил Иванову.

– Поедем, птичек пугнем, – бодро сказал он. – Ты как стреляешь?

– Плохо, – ответил Иванов, – в армии плохо стрелял. А ты?

– Тоже плохо, – признался Корнет, – да не особенно и приходилось. Зато Урия, – он в восхищении пощелкал языком и сказал с кавказским акцентом: – Джыгыт!

– Урия хорошо стреляет? – усомнился Иванов.

– Не то слово! Левой рукой. Представляешь?!