Книга Кошки говорят "мяу" - Феликс Сарнов

отдалении. — С телефонным узлом ты даже до троечки не дотянул.

Я открыл глаза и взглянул на Кота. Он уже опять отвернулся, опять развалился на боку, и прикрыв глаза, кажется, дремал. Только кончик хвоста чуть-чуть покачивался… Так поводился, из стороны в сторону. Вялое раздражение? Что ж, если это — он, то он… Прав. Я уставился на дисплей, прочитал последнюю напечатанную фразу, скосил глаза в раскрытую книжку, и… Пальцы сначала вяло, а потом все увереннее набирая скорость, забегали по клавишам…

Через час я сделал коротенький перерыв — сварганил себе яичницу и сыпанул Коту сухого корма, — а потом снова уселся за компьютер. Работа клеилась, шла, а когда она так идет, нужно хватать ее за хвост и не выпускать, пока…

Как с тем алкашом: «Неси еще сто грамм, пока не началось… Еще сто пятьдесят, пока не началось… Ну, еще двести, пока не началось… — Пардон, может, вы уже расплатитесь? — Началось!..»

Телефон резко квакнул, я оторвался от клавиш и скосил глаза на экранчик определителя («голос» я всегда выключал, когда работал). Началось… Я снял трубку.

— Эй, ты жив? — спросила Рыжая.

— Ага…

— У меня все горячее. Чем это ты так занят?

— На плите — горячее, или..?

— Или, — засмеялась она. — И на плите тоже. Ты скоро?

— А что, пора обедать? — я с каким-то посторонним любопытством поймал себя на том, что разговариваю с ней, как с женой.

— Пора ужинать! Давай, что ты там рожаешь? — в ее голосе мелькнуло раздражение.

— Даю.

— Коту консервы не забудь. И хлеб, если тебе надо.

— Я сегодня не буду брать Кота, — неожиданно для себя сказал я. — Завтра… все равно придется домой заехать — жена будет звонить. Завтра…

— Ладно, — она помолчала. — Как хочешь. Так ты идешь?.. В смысле, едешь?

— Еду… Иду. Ползу, — я потянулся и мне, правда, захотелось к ней — вкусно пожрать и завалиться в огромную, широченную койку. Быстро я привыкаю к хорошей жизни…

* * *

Пожрали мы действительно вкусно, но в койку сразу завалиться не удалось — у Рыжей были свои планы. Покидав в посудомойку грязные тарелки и убрав со стола, она сказала:

— Сейчас возьмем бутылочку, рюмочки и пойдем… в ванну.

— Мать моя родина, — пробормотал я, — с набитым брюхом — в ванну?.. Что за фантазии, моя донна?

— Я давно хотела с тобой в ванной полежать, — заявила Рыжая. — Можешь сигареты с собой взять — там вентиль отличный…

— А чего мы там будем делать — заодно и помоемся? — я прищурился и выпустил классное колечко дыма (вдруг — удалось).

— Угу, — кивнула она. — Хочу тебя помыть… Имею право?

— Имеешь, но…

Я хотел было заартачиться, но вспомнил черную «Джакузи» и сказал:

— С тобой — хоть до Ла Манша… Кстати, это было бы получше. Это, — я потянулся, — хоть вплавь… Заводи Джакузи.

— Слушаюсь, — она приставила ладошку к виску, — и повинуюсь. Докури, она быстро наберется…

Мы улеглись «валетом» в эту черную «Джакузи», и я подумал: интересно, как мы смотримся со стороны? Видя только каждый — другого, а не всю картинку, мы кажемся себе нормальными и естественными, но… Взгляни на нас сейчас какие-нибудь…

— Слушай, — сказал я, — представляешь, если бы здесь оказались какие-нибудь… Ну, парень с девкой — лет по двадцать — они бы… Мы бы для них наверно были жуткими, да? Безобразными, не… Неестественными. Или смешными…

— Почему? — она нахмурилась.

— Ну… потому что мы для них старые.

— Чушь, — презрительно фыркнула Рыжая. — Что за дурацкие мысли, котик?

— Кто? — удивился я.

— Ой… Ну, прости, я так, — она хихикнула, — мужа иногда зову. А что? Нормальное слово… Пошловатенькое, кончено, но для ванной — сойдет, — она протянула мне бокал с виски. — Давай.

— А ты, — я сделал глоток, — часто в ванне с ним лежишь?

— Никогда не лежу, — Рыжая выпила свой бокал залпом. — А мы с тобой отлично смотримся — хоть для малолетних, хоть для… кого угодно. Они бы только позавидовали, — она высунула ногу из воды и поставила мне на плечо. — Дай-ка, я тебя от комплексов избавлю… — Ее нога скользнула под воду — мне на живот, потом ниже, еще ниже…

— Да, перестань ты, дай расслабиться — пробурчал я, взялся за ее ногу, играющую под водой (здорово играющую) с совсем не готовым к борьбе прибором и… едва не захлебнулся, потому что Рыжая поставила вторую ступню мне на другое плечо и так сильно надавила, что мой рот и нос ушли под воду. — Ты что?.. С ума сошла?!

— Не мешай.

Я закрыл глаза и больше уже не мешал. Я смотрел на ее высовывающиеся из воды колени и плечи и… Может, правда, даже для молодых мы выглядим нормально? Ну, она-то — конечно. Ноги у нее — класс. И все остальное… Но даже не в этом дело, просто она чувствует меня, она — в чем-то похожа на меня… Какая-то жутко одинокая… С молоденькой девкой было бы совсем иначе, может быть, покруче, покайфовее, но… Не так. Совсем не так.

Черт! Да она же мертвого подымет!.. Заставляет забыть про все — про дурацкую «Джакузи», про «котика», про всю эту dolce vita, вообще, про все, кроме ее дивных ног…

* * *

Было классно — лежать с Рыжей в ванной просто так. Но было бы еще… как бы это сказать, класснее что ли, если бы она не приставала с разговорами.

(Господи, ну уж если научились молчать вместе, так за каким еще разговаривать?…)

С дурацкими вопросами про мою семью — родителей, там и прочих…

— Может тебе про жену еще рассказать?

— Жену засунь себе в… — фыркнула она, почувствовала, что у меня нет настроения болтать, и отстала. Наконец, я блаженно задремал, прислонившись щекой к ее лежащей у меня на плече ноге. Кажется, она тоже задремала…

Когда я очнулся от полудремы, вода в ванной совсем остыла. Рыжая лежала с закрытыми глазами. Я легонько стиснул ее ступню (она распахнула глаза и сонно улыбнулась) и сказал:

— Подъем, моя донна. Давай, вылезаем… Кстати, я опять пожрать не прочь — ты так классно готовишь…

— Ага, — кивнула Рыжая, — только сначала согреемся. Сначала ты меня согреешь, а потом — я тебя. Идет?

— А потом вместе мы… Слушаюсь. И повинуюсь.

Мы вылезли из ванной, быстренько вытерлись, забрались в койку и… просто обнялись, как довольная семейная парочка. Рыжая не делала никаких попыток подстегнуть меня к активным действиям, она просто грелась, согревая и меня своим, набиравшим какое-то удивительно женское тепло, телом.

Я уже начал было дремать, как она вдруг резко отодвинулась, встала с койки и сказала: