Книга Кошки говорят "мяу" - Феликс Сарнов

Через минуту-две она пришла в кухню и поставила на передо мной…

У меня словно шторы на глазах раздвинули. Какой же я мудак! Ведь она тогда уладила свой случайный конфликт — случайную, но в буквальном смысле кровавую разборку — с моим Котом совершенно по-кошачьи! Разве мог бы кто-то, не знающий… Не меня она понимала (я почувствовал облегчение и только сейчас понял, как на самом деле меня испугала ее ладонь на моем колене и то неожиданное…), она понимала… И этот странный холодок в квартире — Господи, ну, конечно, мудила я старая, здесь же жила кошка, жила, а потом…

На выложенном красивой плиткой полу кухонного отсека столовой, прямо передо мной стоял кошачий домик-переноска, и я тупо глядел на него, а потом поднял глаза на Рыжую… Она была спокойна, почти равнодушна, только уголки губ чуть опустились.

— Ну, так как? — спросила она. — Других причин нет?

— У вас была…?

— У меня, — поправила Рыжая. — У меня была кошка, — она помолчала. — Я уезжала… надолго, почти на год, к дочке. Когда приехала, она… Она меня к себе почти не подпускала. Ждала котят… А когда родила, — голос Рыжей не дрогнул, но губы вытянулись в прямую ровную линию, — умерла.

— А котят… Ну, одного — ты не оставила?

— Нет, — сказала Рыжая. — Он не захотел, и я… тоже. Ну, так как, привезешь?

— Может быть, не… не надо? Тебе…

— Брось, — отмахнулась Рыжая. — Я, правда хочу… И потом, твой совсем не похож на… нее. Моя, — она усмехнулась, — была рыжая… Почти как я. Ну, решай, я скоро поеду, и если привезешь, оставлю тебе вторые ключи. Идет?

— Идет, — кивнул я, — идет рыжая б… — я осекся, вдруг сообразив, что это может отнестись не к ней, а к ее рыжей кошке, а про них так шутить… — Чего-нибудь купить по дороге.

— Не-а. Если тебе хлеб нужен, купи — я его не ем… Ладно, я пошла марафет наводить, — она погрозила мне пальцем, — пол часа меня не трогать.

— Это святое, — вздохнул я. — Постой, а как же охрана?… В смысле, сигнализация — я уйду, а кто поставит?..

— Да, черт с ней, — отмахнулась она. — Кому она нужна — в подъезде домофон, наша дверь — она усмехнулась, — не простая железка, а такая, что… Плюнь.

— Плюну, — согласился я и потянулся за второй сигаретой.

Вторая — тоже вкусная, но… не первая. Она — тоже, как… Крыжополь.

(Как вам Париж? — Красивый город. — Как Питер? — Великий город. — Как Крыжополь? — Тоже город…)

Ну, что ж, Котяра, посмотрим, как тебе глянутся эти хоромы. Богатые, они, знаешь, не такие, как все. Но мы же с тобой начитанные, мы ведь знаем, что у них просто денег больше. Просто, блядь. Будь оно так просто, мы бы с тобой тоже в «Джакузи» плавали. Ну, ты-то, конечно, нет — тебе на «Джакузи» насрать, ты вообще воды не любишь, а я бы плавал… Нырял… А если бы хорошо себя вел, мне б даже воду туда пустили. Что, не хорош анекдот?

Плавая в таких дурацких мыслях, я все-таки ухитрился выпустить ровное колечко дыма и тут же проткнул его тонкой струйкой. Мне понравилось. Эффектно. По-ковбойски. А ля Клинт Иствуд. Вот только squint у меня не выходит — не та морда лица, да и мешки под глазами такие, что не squint, а заплывшие зенки получаются…

* * *

После ночной отлучки Кот встретил меня, как Родина — после заграницы. Неласково. Впрочем, это обычный двухминутный ритуал — посидеть на шкафу, равнодушно глядя куда-то мимо меня. Это он ясно сказал мне: «Я недоволен».

Исполнив ритуал недовольства, Кот приступил к следующему ритуалу («Я — соскучился»), ради которого можно вытерпеть любое его хамство. Потом доел оставленное ему накануне мясо, слегка подрагивая хвостом («Ты же знаешь, что я один есть не люблю, мог бы и пораньше явиться»), потом подошел к притащенной мной кошачьей «переноске», тщательно обнюхал ее со всех сторон и вопросительно глянув на меня, издал с закрытым ртом «М-ммм?» («Как прикажешь понимать?») Я пожал плечами — мне не хотелось сейчас пускаться в объяснения, пускай привыкнет немножко к «переноске» — тогда он тоже пожал плечами (дернул загривком) и величественно развалился на ковре, рядом с моим скромненьким письменным столом. Он ждал, что я сяду за стол и два-три часа по своему глупому обыкновению просижу за совершенно бессмысленной и невкусной штуковиной, тыкая в нее пальцами и делая вид, что мне это нравится. Он ждал, что я сяду поработать, и…

Почему бы и нет? Не хочется, конечно, но надо бы сделать хоть страничек шесть — срок на этот дурацкий детектив уже поджимает, а если вся неделя уйдет на Рыжую, то за такие каникулы потом придется расплачиваться авралом, наверстывать впопыхах… Я сел за стол, сладко потянулся и с легким отвращением включил компьютер.

Часа через полтора раздался междугородний звонок. Слегка обрадованная тем, что я — дома, но старательно скрывающая это, жена сообщила, что они доехали прекрасно, что все там замечательно, что жаль, что у меня так много работы (ирония) и я не смог поехать с ними, а потом, не зная о чем говорить дальше, дала трубку дочке. Дочка тоже не знала, о чем говорить, поинтересовалась, как я себя чувствую (равнодушная вежливость), кто ко мне приходит в гости (мамочкина подсказка), сообщила, что уже купалась, что вода теплая, и замолчала, тщетно подыскивая еще какую-нибудь тему…

— Ладно, кисунь, — сказал я, — не лежи долго на солнце… Дай-ка мне маму.

Жена снова взяла трубку, начала говорить что-то про разморозку холодильника, но я оборвал ее на полуслове:

— Слушай, от вас легко звонить?

— Ну… бывает, что нет… И довольно дорого… Так что, если мы не звоним, ты не волнуйся, у нас все…

— Тут мне с узла звонили — с телефонного. Предупредили, что на пару дней могут отключить, у них там на линии какой-то… ремонт, что ли… Словом, если не дозвонишься, не удивляйся…

— Ага-а, это ты намылился куда-то… Прямо сейчас придумал?

— Придумать я мог бы и поинтересней, — давя в себе раздражение (и правда, мог бы, кретин!), равнодушно сказал я. — Ладно, отдыхайте, вам, чувствую, не до меня…

— Ну, что ты болтаешь! Мы уже скучаем, — вялый протест, свистнуто, кончено, но если разобраться, свистнуто на троечку… — А ты?

— Очень. Ну, все. Целу-пока.

— Пока…

Кот, слушавший разговор, не поворачиваясь и лишь легонько поводя одним ухом, лениво покогтил ковер.

— Про тебя, между прочим, вообще не удосужились спросить, — с некоторым злорадством сообщил ему я, глянул на дисплей, а потом скосил глаза на бар, откуда тусклым призывом маячила недопитая бутылка «Мартеля».

Кот, наконец, соизволил повернуть ко мне голову, но посмотрел не на меня, а на бар. Я достал бутылку, налил себе маленькую рюмку, выпил и блаженно прикрыл глаза…

— Дурак, — явственно прозвучал равнодушный голос в

(мозгу?.. воображении?.. Подсознании?)