Книга Комната страха - Владимир Кузьмин

– Пожалуй, что в обратную. Я уж лучше пешком пройдусь. А вам буду очень благодарен, если вы за лошадьми присмотрите хотя бы с четверть часа. Ох, простите, господа! Я даже не удосужился выслушать ваши имена.

– Петр Александрович и Никита Владимирович!

– Очень приятно!

Господин Козловский влился в нашу компанию без малейшего стеснения для нас, словно был давним знакомым. Так что пикник продолжился вполне весело. Но через двадцать минут Андрей Андреевич откланялся и вернулся к злосчастному мостику. Господин полицмейстер попросил Петю проводить его до моста и велеть Антону Парфеновичу сопроводить того до конюшни. А мне шепнул потихоньку:

– Не привези я вас сюда лично, уж точно заподозрил бы, что сумели вы неким манером вычислить, где будет это покушение произведено.

– Да каким манером это возможно, Сергей Николаевич? – спросила я.

– Не ведаю, но давно знаю, что от вас можно ожидать всего, что угодно, чего себе и представить нельзя про обыкновенных людей.

Я так и не поняла, насколько эти слова были шуткой, а насколько правдой.

А еще подумала, что случайности бывают столь невероятными, что в них и поверить трудно, но они все равно происходят. Дважды покушались на господина Козловского. Так в первый раз мы все увидели своими глазами, а во второй оказались вблизи места происшествия. Тем, что Томск очень маленький город, такого не объяснить. Может, я в самом деле притягиваю к себе всякого рода преступления? Спросить бы Алексея Тывгунаевича, да он очень далеко!

А пока нужно быть крайне осторожными. Если взбредет в голову господину Ольгину и на нас измыслить покушение, то угадать, где, когда и какое, почти невозможно.

36

Мы с маменькой вернулись домой и застали у нас гостя. Дедушку Алексея, того самого эвенкийского шамана, о котором накануне вспоминал Петя, а сегодня и я сама. Как я обрадовалась, и передать невозможно!

Дедушка Алексей заметно изменился. Нет, лицом он был прежним: множество морщинок, седые стриженные «под горшок»[57]волосы и все такая же седая негустая борода. По-прежнему молодые блестящие глаза, из-за некоторой их узости всегда кажется, что шаман смотрит на вас с хитрым прищуром. Впрочем, он и в самом деле любил смотреть на людей с хитринкой.

И двигался он, как и в прошлом году, совсем как молодой. Но зато одет был не в прежние эвенкийские меховые одежды, а вполне по-современному: в брючную пару и рубаху. Разве что галстука недоставало, а то вполне сошел бы за… скажем, акушера.

– Как же вы угадали с приездом! – воскликнула я. – Мы здесь всего на две недели, и вы как раз!

– Знал, что приедете, – коротко ответил Алексей Тывгунаевич.

– Не иначе колдовство? – спросила Мария Степановна и даже перекрестилась.

– Колдовство, – согласился шаман. – Телеграмма называется. Ваша сестра прислал.

Все засмеялись и потребовали от меня разъяснений насчет сестры. Пришлось рассказать, как год тому назад Петя переодевался девицей и в таком виде познакомился с дедушкой Алексеем.

– А где же ваши олени?

– Дома оставил. Поездом ехал. Быстрее вышло. Удобно, только мне душно было.

– Вы совсем современным человеком стали.

– Положено мне. Мы артель сбили, меня старшим поставили. Теперь купец Пушников прямо ко мне присылает приказчиков за пушниной. Хорошую цену дает.

– Так, может, вы и в театр пойдете? У нас сегодня последнее представление.

– Пойду. Если не один. Один боюсь.

– Так просите Марию Степановну и Пелагею. Мне кажется, что они и второй раз не прочь посмотреть.

– А что? – откликнулась наша хозяйка. – Сходим, сами удовольствие получим и гостя уважим. Только вы, Дарья Владимировна, на него повлияйте. Он опять-снова подарков гору привез, нельзя же так!

– Отчего нельзя? – спросил эвенк.

– Избалуете нас!

– Не избалую. Но за разговором слегка забыл. У меня для внучки и ее матери тоже подарки привезены.

– Ой! И я забыла. Мы же вам с Авуль[58]из Москвы подарки привезли! Не знали, как правильнее поступить: здесь оставить, чтобы вашего приезда дожидались, или с оказией[59]передать. Но раз вы здесь!

Я залезла в наш опустевший чемодан с привезенными подарками и достала из него коробку с граммофонными пластинками для Насти-Авуль и футляр с роскошной трубкой, купленной еще в Англии, для самого Алексея Тывгунаевича и несколько пачек наилучшего голландского табака. Пока доставала да возвращалась, и для меня подарок дедушка Алексей извлек из своего багажа. Багаж у него в этот раз состоял из кожаной большой сумки, расшитой орнаментом, и замечательного английского чемодана. Ну, очень современным человеком стал наш шаман.

А подарки были такими: вырезанные из моржового зуба белая медведица с двумя медвежатами, еще одна фигурка, изображающая медведя бурого, три деревянные чаши, украшенные вставками из кости, и связка соболей. Маменька от такого богатства даже слегка растерялась, но спорить не стала, поняла, что отказом можно и обидеть.

– Вот я о том и говорю, – вздохнула Мария Степановна. – Он ведь и нас шкурками одарил. А еще вон какие подсвечники. Тонкая работа!

Подсвечники, также вырезанные из кости, были и впрямь весьма тонкой работы.

Вечером был последний маменькин спектакль в Томске! Публика о том прекрасно знала, она всегда все знает, даже когда об этом в театре молчат. Народу было… в общем, в порядке исключения молодежи было разрешено и на ступеньках размещаться.

Петя во второй раз тайно проник за кулисы и весь спектакль провел рядом со мной.

Все вышло чудесно. Даже то, что у Александра Александровича усы отвалились, было чудесным. Произошло это в первом акте. Пока Петручио разговаривал с отцом Катарины, все было нормально. Но едва началась его сцена с Катариной, как усы отклеились. И не просто с краю стали отставать, а как-то сразу и целиком – раз, и свалились на сцену. Публика притихла. Зато маменька, то есть Катарина, пришла в неописуемый восторг.

– Кичитесь мужеством, не в силах уберечь усы! – воскликнула она словами, которых в ее роли не было, и повалилась на кресло, засучив ногами от восторга. – Быть может, и остальное у вас отвалится, лишь тронуть?

Публика взвыла от хохота и взорвалась аплодисментами. Что дало возможность исполнителю роли Петручио прийти в себя и придумать достойный ответ на реплику.