Книга Завербованная смерть - Сергей Зверев

– Подожди-подожди, – удержал ее Александр, – а как же ты могла выпустить медведицу, если ты в ту ночь и шагу не могла ступить? – недоумевал Оршанский. – Я же сам видел, своими собственными глазами!

– Видишь ли, – Вероника улыбнулась наивности своего обманутого собеседника, – ты, наверное, думаешь, что мое падение было всерьез?

– Не понял… – искренне признался сбитый с толку московский журналист. – Поясни.

– Ни один профессиональный цирковой артист, в том числе и я, – уступила просьбам Оршанского воздушная гимнастка, – не может сорваться с каната во время выступления на дискотеке вполсилы. Повторяю, – уточнила она, – я говорю о настоящих профессионалах, к каковым отношу и себя. – Веронике нечего было скрывать, особенно в присутствии Изольды, которая прекрасно понимала и знала, о чем говорит ее подруга. – И кроме всего прочего, тот мужчина, – продолжала меж тем Вероника, – которого я якобы уволила прямо при тебе, служащий гостиницы, – напомнила воздушная гимнастка, – так вот он никогда не ошибался. Ни-ког-да, – с этими словами Вероника лихо подхватила палочку в правую руку и стала лихо размахивать ею в воздухе, дирижируя в такт доносившейся из кафе музыки. А через минуту, покончив с веселой мелодией, ровно, совсем не хромая, она уверенно пошла по зеленой улице Лимассола, изящно покачивая бедрами, и все дальше и дальше удаляясь от влюбленной пары.

– Вот это да… – восхищенно прошептал Оршанский, уставившись то ли на притворщицу-Веронику, то ли на ее покачивающиеся бедра, – класс!

В то же время воздушная гимнастка, продемонстрировав своим спутникам все свои возможности, внезапно снова сильно захромала, и через несколько секунд оперлась на услужливо подставленную руку очередной сердобольной жертвы. Проковыляв метров пятнадцать, Вероника обернулась, с какой-то невыразимой грустью помахала на прощанье новоиспеченным влюбленным рукой и скрылась за углом, не желая показывать парочке своего состояния.

Ей нравился этот наивный московский журналист Александр Оршанский, но после всех своих признаний рассчитывать на какие-то чувства с его стороны девушка не могла. Да, собственно, ничего страшного. Любовь можно и задушить, особенно в зародыше. Она это уже однажды проходила…

Глава 40

В фургоне старого клоуна Александра ждала телеграмма из редакции за подписью лично Вячеслава Генриховича Шапошникова, которая возвещала, что его командировка в один из райских уголков земли – средиземноморский остров Кипр – закончена и сегодня вечером, максимум – завтра его ждут в столице, на работе.

– Господи ты боже ж мой, – тяжело вздохнул журналист, – и когда только я высплюсь, а, Игорь Вениаминович? – обратился Оршанский к старому клоуну, с великой грустью осматривая распакованные недавно чемоданы и вещи, которыми он, в сущности, так и не успел воспользоваться. – Как мне все это надоело…

– В Москве выспишься, – обнадежил его сосед по коммуналке и непонятно к чему добавил: – Жениться бы тебе, барин, надо. Жениться.

– Уже, – расплылся в улыбке Александр, с нежной теплотой вспоминая кудрявые локоны Изольды Гальчевской.

– Знаешь что, Саша, – девушка оказалась легка на помине, словно вихрь ворвавшись в трейлер Игоря Вениаминовича, – я решила лететь с тобой, – сообщила она радостную новость – Ой, Игорь Вениаминович, – немного сконфузилась девушка, – извините, что вошла без стука.

Старый клоун простодушно мотнул головой, а дотошный журналист поинтересовался:

– Как это – со мной? А цирк? А гастроли? Ты же не можешь вот так все бросить и самовольно улететь, – засомневался он, – так не бывает.

– Я уже написала заявление, – беспечно пожала девушка плечиками, тронутыми коричневым загаром, – и потом, что мне здесь делать? Жеребцов-Жозеффи сидит в местной кутузке, его и дрессировщика номера сняты из программы. Я осталась не у дел. Так чего мне тут торчать? – привела свои убедительные доводы девушка.

– Правильно, правильно, – одобрил поведение юной красавицы Хруцкий, – мужиков, Изольдочка, надо брать за жабры и не отпускать до тех пор, пока он не проблеет в загсе: «Да», – поделился житейским опытом старый циркач и прожженный холостяк.

– Не беспокойтесь, Игорь Вениаминович, – бойко откликнулась бывшая ассистентка иллюзиониста, – я после загса не отпущу его жабры, – и в подтверждение своих слов девушка подошла и нежно потерлась носиком о подбородок Оршанского. – Ты придешь помочь мне упаковать чемоданы?

– Приду, – со вздохом откликнулся Александр, понимая, что семейная жизнь уже началась. Но, вспомнив сегодняшнее утреннее купание, он решил, что в совместной с Изольдой жизни будет место и некоторым прелестям.

– А знаете что, ребята, – неожиданно вклинился в разговор старый клоун, вдоволь насмотревшись на брачные игры, – полечу-ка я, пожалуй, с вами.

От такого неожиданного заявления Александр и Изольда опешили одновременно.

– Как это, Игорь Вениаминович? – спросила бывшая ассистентка иллюзиониста, гораздо больше знакомая с цирковыми правилами, нежели журналист. – А как же ваши выступления, гастроль?

– Да ну ее к псам, – нехотя махнул рукой старый клоун. – Бардак, а не гастроли, – определил Хруцкий состояние дел в непонятной для него труппе. – А что касается моих выступлений… Сняли два номера – снимут и третий, ничего с ними не случится. И вообще я готов биться с кем угодно об заклад, что еще два, максимум три дня, и труппа свернется.

– Вряд ли, – с сомнением покачал головой Оршанский, – неустойка, штрафные санкции…

– Иногда, мой юный друг, – Игорь Вениаминович многозначительно поднял палец кверху, – доброе имя намного дороже любых неустоек. Правда, моя девочка? – глянул он на Изольду, и та, молча чмокнув старого клоуна в щеку, умчалась упаковывать чемоданы.

На счастье всей троицы, с билетами не было никаких проблем, и спустя четыре часа вся троица роскошно расположилась в полупустом салоне авиалайнера. Самолет в последний раз качнул серебристым крылом гостеприимному средиземноморскому острову-курорту.

– Прощай, Кипр, – с пафосом воскликнул старый комедиант, – и да здравствует Россия! Ура! – Громко хлопнула пробка, и в подставленные бокалы потекло искристое виноградное вино, заранее приобретенное предусмотрительным клоуном в солнечном Лимассоле. – За родину! – провозгласил Игорь Вениаминович первый тост, отпил сладковатой жидкости и с профессиональной сноровкой заправского фокусника извлек из своего дорожного чемоданчика… бутылку «Столичной». – Перефразируя известную пословицу, – начал Хруцкий, объясняя перед Изольдой мотивы своего поступка, – вином душу не обманешь…

– Игорь Вениаминович, – Изольда уже вступила в права заботливой спутницы, – Сашенька двое суток не спал, – она была еще молодой и неопытной супругой, поэтому запретить категорически пока не могла, – поэтому вы его не спаивайте, а то я до дому его не дотащу.

«До какого дому?» – вяло подумал Оршанский, однако возражать не стал.

– Вы ему по чуть-чуть наливайте, – продолжала поучать старого клоуна бывшая ассистентка иллюзиониста.