Книга Через пять лет - Ребекка Серл

Любовь плевать хотела на будущее.

И на краткий миг мы действительно забываем о том, что нас ждет впереди.

Глава тридцать шестая

В первых числах декабря я переезжаю к Белле и поселяюсь в гостевой, где на стенах до сих пор сохранились нарисованные Беллой облачка. Аарон помогает мне перетащить вещи. Дэвида нет. Запаковав последнюю коробку, я оставляю на столе послание. Он может выкупить мою долю или же мы можем продать квартиру – решать ему.

«Прости», – пишу я.

Я не жду, что он мне ответит, но через три дня получаю от него письмо с парочкой дельных предложений и припиской: «Пожалуйста, держи меня в курсе, как обстоят дела с Беллой. Дэвид».

Так, в одночасье, все летит в тартарары – и годы нашей жизни, и совместные планы. Теперь мы с Дэвидом лишь незнакомцы. Разве могла я предвидеть, что мы станем чужаками?

Клиника. Работа. Дом.

Мы с Беллой, усевшись на ее постели, безостановочно, словно попкорн, поглощаем романтические комедии начала нулевых. Беллу тошнит. Иногда она так слаба, что не в состоянии повернуть голову. У нее совсем пропал аппетит. Снова и снова я до краев заполняю миски мороженым. Но оно тает, и я выливаю молочную жижу в унитаз.

– Гангренозные язвы, открытые раны, вкус желчи, – бормочет Белла, закутавшись в одеяло. Ее знобит.

– Нет, – отвечаю я.

– Лекарства, льющиеся в мои вены. Вены, что пылают огнем. Боль, поднимающаяся вверх, по позвоночнику, вгрызающаяся в кости, перемалывающая их.

– Нет и нет.

– Вкус блевотины во рту, чувство, будто с меня живьем сдирают кожу. Невозможность дышать.

– Стоп.

– Так и знала, что ты сломаешься на дыхании, – торжествует Белла.

Я склоняюсь над ней. Обещаю:

– Я тебя не оставлю.

Она вскидывает на меня глаза: испуганные, запавшие. Шепчет:

– Не знаю, как долго я еще продержусь.

– Ты продержишься, Белла. Ты выдержишь.

– Я просто теряю время. Время, которого у меня и без того мало.

Я думаю о ней. О ее жизни. О том, как она бросала учебу. Как срывалась в Европу по первой прихоти. Как влюблялась, разочаровывалась и снова влюблялась. Как не заканчивала начатое.

Может, она догадывалась. Догадывалась, что нельзя тратить время на бессмысленное прозябание: аккуратно выстраивать свое будущее, тщательно соизмерять каждый предстоящий шаг, прозябать на нелюбимой работе, заниматься тем, к чему не лежит душа. Возможно, она знала, что линия ее жизни оборвется ровно посередине.

– Ничего подобного, – яростно возражаю я. – Времени у тебя навалом. Ты ничего не теряешь.

На следующую ночь Аарон спит рядом с ней, а мы со Сведкой неслышно кружим по квартире в вальсе молчаливой дружеской поддержки.

* * *

Неделю спустя, возвратившись домой, я обнаруживаю, что все мои коробки из гостевой исчезли. Не осталось ровным счетом ничего – ни моей одежды, ни даже банных принадлежностей.

Белла спит. Теперь она спит почти целыми днями. Сведка бесцельно слоняется от ее спальни до кухни и обратно.

Я звоню Аарону.

– Приветик, – здоровается он. – Ты где?

– Дома. Но куда-то делись все мои вещи. Ты что, перенес коробки вниз, в подвал?

Аарон затихает, и единственное, что я слышу в трубке, – его прерывистое дыхание.

– Мы можем где-нибудь пересечься? – спрашивает он.

– Например?

– У тридцать седьмого дома на Бридж-стрит.

– В доме, где Белла купила апартаменты?

Глубоко-глубоко внутри, под ребрами, у меня что-то тревожно сжимается. Если бы я верила в интуицию, то решила бы, что это она.

– Ага.

– Нет, – отказываюсь я. – Не могу. Надо выяснить, что стряслось с моими вещами, я должна…

– Данни, ну пожалуйста, – умоляет он. Внезапно голос его отдаляется, звучит словно издалека: с другого конца света или из другого времени. – Так захотела Белла.

Ну как тут откажешь?

* * *

Аарон, с сигаретой в руках, ждет меня у подъезда.

– Не знала, что ты куришь, – изумляюсь я.

Он недоуменно таращится на зажатую в пальцах сигарету, словно не понимая, откуда она взялась, и озадаченно хмыкает:

– Да я и сам не знал.

В последний раз я была здесь цветущей весной, когда все благоухало, утопало в зелени и своевольная река несла вдаль свои бурные воды. Сейчас же… От произошедшей метаморфозы у меня тоскливо щемит сердце.

– Спасибо, что пришла, – благодарит Аарон.

На нем джинсы и, несмотря на пронизывающий холод, распахнутый на груди пиджак. У меня же из-под шарфа и натянутого на глаза капюшона наружу высовывается только кончик носа.

– Зачем ты меня сюда позвал?

– Сейчас увидишь.

Он отбрасывает окурок, затаптывает тлеющий огонек и ведет меня к знакомой двери. Мы заходим в шаткий, дребезжащий лифт и поднимаемся на площадку.

Аарон подходит к квартире, достает ключи, и я еле сдерживаюсь, чтобы не выхватить их из его рук. Остановить его. Не допустить того, что вот-вот произойдет. Но я будто оледенела. Руки не повинуются мне, я не могу пошевелить и пальцем. Дверь распахивается, и квартира, та самая квартира, что столько лет была запечатлена в моем сердце, предстает передо мной во всем великолепии.

Над ней славно потрудились. Я узнаю эту кухню. Эти стулья. Эту кровать в глубине у окна. Эти обитые голубым бархатом кресла.

– Добро пожаловать домой, – шепчет Аарон.

Я гляжу на него. Он расплывается в счастливейшей из улыбок. Такого радостного, как у него, лица я не видела уже очень давно.

– Что? – заикаюсь я.

– Теперь это твой новый дом. Мы с Беллой несколько месяцев приводили его в порядок. Белла отремонтировала его для тебя.

– Для меня?

– Белла присмотрела этот лофт бог знает сколько времени назад и попросила меня довести его до ума. Подлатать, подсветить, приукрасить, преобразить – одним словом, сдуть пыль со старых костей здания и вдохнуть в них новую жизнь. Белла ни капли не сомневалась, что эта квартира просто создана для тебя. В общем, ты понимаешь: если Белле что-то взбрело в голову, она своего добьется. И мне кажется, эта задумка с лофтом очень ей помогла. Отвлекла, вдохновила на творчество.

– Она сама все тут сделала?

– Она сама все тут подбирала. Вплоть до малюсенького гвоздя. Трудилась до седьмого пота, даже когда вы, девчонки, рассорились.

Словно заколдованная, я обхожу лофт. Да, он именно такой, каким я его помню. Здесь все на своих местах. Как и тогда, в ту самую ночь.