Книга Хозяин жизни - Надежда Мельникова

— Я им долго не верила, кричала, что это ложь. Они даже вкололи мне что-то, а потом температура поднялась, оказалось не все вышло.

Глаза медленно закрываю. В глотке дерёт, как от водяры дешевой. Я за эти дни не одного ребёнка, я двух потерял, дебил конченный. Душно в квартирке становится, хочется Машку отодвинуть и окно на распашку открыть. Она рыдала из-за меня, она потеряла его, потому что я как недоделанный больше денег захотел. Надо было с ней решить, потом ехать.

У нас с Машей мог бы быть ребёнок? Она красивая такая, нежная, ей бы очень пошёл животик. Осознание приходит резко — да, я бы хотел этого ребенка. Я бы счастлив был.

А потом боль, как будто руку дверью зажали. Нашего ребёнка больше нет, наш шанс на новую жизнь выскребли железными ложками из-за меня.

— Это моя первая беременность, Миш. У меня больше не будет детей.

Аккуратно снимаю ее с коленей. Лицо руками тру.

— Это тебе врачи сказали?

Я впервые так ощутимо убивать хочу. Не пустые слова — реальность.

— Нет. Они не могут сказать. Но я сама знаю. Это все знают, Миша. Это кара, Миш, за мужа, за измену.

По комнате хожу, точку опоры ищу.

— Меня без вещей в БСМП повезли. Я подумала, кровотечение открылось. На работе сумка осталась, от боли крючило. Я хотела тебе позвонить, но… Ты прости, я маме все рассказа… Про нас. Она ведь мама, видела меня и поняла, что со мной творится. И она… Я просила у неё телефон. Просила привести мне телефон. Я твой номер наизусть помнила. Мне, казалось, что помнила. Последние пять семёрок, а первую цифру вроде бы неправильно. У соседки телефон сломался, мы вдвоём лежали, как будто все против нас. Внизу с автомата пыталась, но первая цифра. Черт, наверное, все же неправильно запомнила. И я подумала, — ещё одна вымученная улыбка, — может так и надо. Вначале наш малыш, теперь телефон. Ну какой шанс, что у соседки сломается телефон? Что родственники из другого города его черти когда привезут? Это будто судьба, Миша. Мать так и не принесла. Она у меня упертая. Катька тоже не дала свой, они будто сговорились. Катька против наших отношений. И я подумала, может это к лучшему? Может не должны мы все это продолжать? У тебя жизнь своя устоявшаяся. Я в нее никак не вписываюсь, — плачет. — И лучше отпустить друг друга.

Глава 53

Дусманис

Меня будто мешком по голове огрели. И пусть говорят, что мужики подобные вещи легче женщин переносят, не из нас все это выливается через боль и слезы, ни у нас внутри жизнь прервалась, едва зародившись. Но я-то уже знаю, как это — держать на руках своего ребенка. Как в глазюках его наивных, не по размеру больших для детской мордашки, отражение свое видеть. На руках носить, бутылкой кормить. Как купать, а потом слово «папа» раньше, чем «мама» услышать и гордиться этим фактом до пенсии.

Наш ребенок… Ребенок мог родиться с рыжими, как у Машки волосами, а при этом цвет кожи был бы моим. Или наоборот: волосы черные, а глаза, как у Маши — цвета райской зелени.

Не могу… Мне дурно. Хреново, что я должен как-то смириться и жить с этим дальше. И то, что девочка выглядит опустошённой, измученной, а я не могу ничего сделать. Собственная беспомощность угнетает. Уже в четвертый раз подряд, Маша просит меня уйти. И не игра эта с ее стороны, не попытка вывести меня на эмоции, добиться каких-либо признаний. Она действительно хочет, чтобы я ушел. И я должен ее послушать, раз именно это сейчас ей нужно. Я о самом страшном своей рожей бородатой напоминаю.

Боль в башке пульсирует и нарастает, путаются мысли, заставляя сжимать зубы с такой силой, что челюсти сводит судорогой. Кое-как выход из квартиры нахожу. Расстояние шагами меряю.

— Спасибо, что дочери моей жизнь похерил, — сидит за столом на кухне Машина мама и салютует мне стаканом с темно-бурой жидкостью.

Спокойно, невозмутимо и с достоинством себя подает, даже на усмешку сил хватает. В чувстве юмора ей не откажешь. В другой ситуации мы бы даже подружились. Повезло Олегу, что его уже в квартире нет, потому что его короткостриженая башка, как раз подходит для того, чтобы зло на ней сорвать. Ничего ей не говорю. По ступеням спускаюсь, не разбирая дороги.

— Куда едем, босс? — спрашивает водитель, пока я ручку двери ошалело нащупываю.

Наверное, дамой нужно вернуться. И мой человек везет меня по темным улицам, к особняку за городом, туда, где мне с ней хорошо было. Не принимая душ, валюсь на постель прямо в одежде.

Не помогает ни наступившее резко утро, ни необходимость идти на работу. Адская боль съедает изнутри, мешая и бизнесу, и отдыху. Я переживаю за Машку, но не знаю, как мне ей помочь. Словно пакет на голову надели, и руки шнуром связали.

— Вот здесь распишитесь, и здесь, — наклоняется ко мне секретарша, а меня духи ее раздражают.

Раньше все равно было, а сейчас конкретно так бесят. Хочется отправить ее мыться, но от этого ведь легче не станет. Это ситуацию никак не исправит.

— Через десять минут делегация из Норвегии прибывает. Вы же знаете, сам посол у нас остановится.

Не хочу я норвежцев встречать, я ничего не хочу. Мне бы вернуться дней на десять назад и жизнь свою исправить.

По инерции поднимаюсь из-за стола, решив в холл отеля спуститься. Кнопки лифта наугад жму, от вошедших к стене отворачиваюсь. Не хочу ни с кем общаться.

— Михаил Сафронович, — внезапно возникает из ниоткуда Азалия, словно нарочно поджидавшая меня в засаде. — А мы клип сняли. Я тебе на электронную почту отослала, ты его видел? Мне очень важно твое мнение, — прикусывает она нижнюю губу, улыбается, слишком близко подходит, явно флиртует.

Равнодушно изучаю ее намазанную тональником физиономию. Она ведь тоже рыжая, у нее должны быть веснушки, но их почему-то нет. А у Машки, я все наизусть выучил, я их с закрытыми глазами пересчитать могу.

Она расстояние между нами сокращает, а у меня в голове странная мысль крутится, назойливая и не дающая покоя. А она меня гладить начинает, в плечо руку втереть пытается.

— Мишенька, ты какой-то напряженный. А у нас репетиция в банкетном зале, вечером для посла норвежского пою, представляешь? — в лицо заглядывает, снова по плечу когтями своими малиновыми водит, будто права на это имеет. — Плохо тебе с ней? Счастливым не выглядишь. Молодая, глупая, много требует? А я умная, Мишенька.

— Ты что Машке сказала, когда в ресторане я насчет зала выходил разговаривать? — грубо отстраняюсь.

— Я ведь ничего не забыла, Миша, может, наверх поднимемся, я тебе массаж сделаю, как раньше, помнишь? Чтобы все твои беды прошли и расслабился ты. Раньше тебе помогало от проблем в бизнесе спрятаться.

— У тебя же новый мужик уже есть.

— Старая любовь не ржавеет, Мишенька. Разве он с тобой может сравниться? — касается она моего подбородка.

Отклоняюсь.

— Я вопрос тебе задал, недо Бейонсе.