Книга Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен… - Сергей Глезеров

В марте 1944 года, всего спустя пару месяцев после освобождения Ленинграда от блокады, в ленинградском пригороде – Колпино – при большом стечении народа прошло открытое заседание Военного трибунала по делу активного пособника нацистских оккупантов Бориса Афанасьева. Накануне войны он работал архитектором Ижорского завода (по другим данным – архитектором «Ижорстроя»). Во время оккупации был бургомистром поселка Саблино и Саблинской волости под Ленинградом.

Скрыться вместе с отступающими немецкими войсками ему не удалось, его схватили и предали суду, обвинили в измене Родине, эксплуатации мирного населения на строительстве электростанции, проведении жестокой политики сбора налогов для оккупационных властей. В частности, указывалось, что с помощью Бориса Афанасьева на работы в Германию угнали более двух тысяч человек.

Афанасьева приговорили к смертной казни и в тот же день расстреляли. Сохранились фотографии, сделанные в тот день, 12 марта 1944 года, в Колпино. На одной – жалкий Афанасьев, с затравленным взглядом, сидит на стуле, установленном на дощатом помосте, посреди площади, в окружении вооруженных военных и местных жителей. Выступает свидетельница обвинения – жительница Любани. На другом фото – расстрел Бориса Афанасьева у руин местной фабрики-кухни…

Спустя многие годы после войны КГБ продолжал охотиться за предателями и изменниками, совершившими преступления и сумевшими уйти от возмездия. Это была точечная работа: сбор данных шел годами, важно нащупать ниточки, не вспугнуть тех, кто давно уже отрекся от своей прошлой жизни, изобразил из себя добропорядочных граждан, а порой даже скрывался под образом уважаемых ветеранов-фронтовиков…

Суд над изменником Родины Б. Афанасьевым в Колпино на улице Культуры. 12 марта 1944 г. Фото Д.М. Трахтенберга. Из коллекции ЦГАКФФД СПб

Расстрел предателя Б. Афанасьева во дворе колпинской фабрики-кухни. 12 марта 1944 г. Фото Н.Г. Подушкина. Из коллекции Музея истории Ижорских заводов

В том же Краснодаре в октябре 1963 года состоялся еще один процесс над предателями и изменниками. В историю он вошел как «второй Краснодарский процесс», хотя, как отмечают историки, это не совсем точно: второй процесс прошел в 1947 году. Затем в Краснодаре судили изменников Родины, сотрудничавших с гитлеровцами, в 1958, 1959, 1962 годах. В 1963 году на скамье подсудимых находились девять карателей.

Судебному процессу предшествовала огромная работа сотрудников управления КГБ по Краснодарскому краю, которые через 15–20 лет после злодеяний карателей прошли по местам их преступлений. Предатели успели основательно залечь на дно. Они разъехались по всей стране. Их нашли в Грузии, в Кемеровской области, в Северной Осетии и даже в Киргизии. Показания против них давали люди, чудом вырвавшиеся из рук карателей и выжившие…

В Ленинградской области в середине 1960-х годов нашумело «дело Долина». 15 февраля 1966 года в Луге Военный трибунал Ленинградского военного округа начал открытый судебный процесс против предателей, орудовавших на мызе Васильковичи в Лужском районе. Василий Долин служил в карательном отряде оккупантов с 1942 по 1945 год. На его совести гибель мирных жителей, партизан, разведчиков.

«Двадцать лет искали его по всей стране и наконец нашли на Дальнем Востоке, где он жил по фальшивым документам, – рассказал Ким Васильевич Голубков, в ту пору следователь, а ныне полковник ФСБ в отставке. – В уголовном деле по обвинению Долина были показания десятков свидетелей, служивших с ним в одном отряде и уже отбывших к 1965 году сроки наказания, а также протоколы очных ставок гитлеровского прихвостня с родственниками тех, кто был арестован и расстрелян».

От рук карателей погибли девушки-патриотки из поселка Торковичи Оредежского района. Речь шла о своего рода местной «Молодой гвардии», которую организовала и возглавила 30-летняя Анна Семенова, в недавнем прошлом старшая пионервожатая местной средней школы. Девушки поддерживали связь с партизанским отрядом, помогали продовольствием, распространяли среди жителей окрестных селений полученные в отряде листовки и агитационные материалы с призывами к борьбе с оккупантами.

В апреле 1943 года у мызы Васильковичи каратели расстреляли еще одну девушку из поселка Торковичи – Сусанну Яковлеву. Она держала связь с группой наших разведчиков, заброшенных в Оредежский район. По наводке предателя из партизан каратели разгромили отряд. Девушку-связную забрали в тюрьму, а потом казнили. Подробности этой истории стали известны только в 1965 году при расследовании «дела Долина»…

После войны некоторым лужским карателям удалось уйти от возмездия. В середине 1960-х годов шеф оредежского СД и его заместитель жили в Западной Германии, командир карательного отряда – в США, начальник тюрьмы – в Англии. Долин предпочел спрятаться на родине. Метался по всей стране: Донбасс, Псковская область, Эстония, Дальний Восток, снова Донбасс, Приморье, Казахстан. Его долго искали, но безуспешно. Известно, что под фамилией «Долинский» после войны он вернулся из американской зоны оккупации под видом бывшего военнопленного. Однако, как выяснилось потом, фамилия была не «Долинский», а «Данильский»…

«Небольшой Дом культуры литейно-механического завода не может вместить всех, кто хочет присутствовать в зале суда, – говорилось в „Лужской правде“. – А желающих из числа жителей города Луги, Оредежи и деревень района много. Где бы ни ступала нога фашистских палачей и их наемников, всюду оставался страшный след. Редкая лужская семья не испытала горя и тяжелых утрат в годы войны… „Не помню“, „этого не было“, „виновным не признаю“, – часто повторяет Долин, а в том случае, когда показаниями свидетелей его участие в массовом уничтожении советских людей подтверждается, изворачивается…»

Газета «Лужская правда» печатала большие репортажи из зала суда: «Пришел час расплаты», «Предателя судит народ», «Предатель изворачивается», «Факты изобличают фашиста», «Лицо изверга», «Преступления доказаны», «Палач приперт к стенке», «Возмездие».

Родная мать Долина, Дарья Степановна, не смогла присутствовать на суде, но на очную ставку приезжала. Ее разыскали в Токсово: после войны ей пришлось уехать из родной деревни, где невозможно было жить бок о бок с людьми, знавшими о страшных преступлениях, которые творил ее сын. На очной ставке она сначала не признала сына, которого последний раз видела в 1944 году, и только когда увидела его родимое пятно на спине, поверила, что это он.