Книга Тайна двух лун - Ксения Грациани

– Лиз, – я накрыл ладонью её руку. – Мы не можем… Здесь, сейчас…

– Артур, у меня, возможно, уже не будет завтра, – ответила она не останавливаясь. – Я хочу сполна использовать наши последние часы вдвоём.

Её губы дышали страстью, мешаясь со свежим ароматом травяного чая. Я притянул Лиз к себе и, перевернув на спину, ответил на её поцелуй. Её грудь вздымалась под складками платья, удары сердца вторили моим. Кремовый шёлк соскользнул с изящных плеч, и я принялся исступлённо целовать их, поднимаясь к шее и опускаясь всё ниже и ниже. Она водила нежными пальцами по моей обнажённой спине и шее, запускала их в волосы. Её прикосновения, словно касания мягких крыльев, вместе с тем пронизывали меня, как раскалённые угольки. Я всё больше и больше хмелел от медового аромата её волос и сладкого вкуса кожи. Сухие соломинки от настила липли к нашим разгорячённым телам. Мы упивались друг другом, точно путники – последними каплями воды в пустыне. А рядом потрескивал огонь, и частички золы улетали вверх, в ночное небо, словно покидающие нас звёзды… Где-то на задворках сознания слабо пробуждалась мысль, что этому никогда не суждено повториться, что первый раз навсегда останется последним, но я упрямо заглушал её, вновь позволяя захлестнувшему нас водовороту чувств увлечь себя вслед за летящими звёздами…

– Лиз, почему ты не хочешь попробовать провести обряд? У нас есть возможность быть вместе. Умоляю тебя, передумай, – сказал я, когда небо в прорезе шатра уже начало приобретать вылинявший лиловый оттенок, а мы лежали обнявшись, никак не переставая вдыхать аромат друг друга. Однако по выражению её счастливых, но вместе с тем печальных глаз я понял, что она не передумает.

Мы задремали, но спать я не мог. Изначально ровный и сладкий сон Лиз вскоре стал то и дело прерываться кошмарами. Она металась по настилу и к рассвету впала в забытье. Лиз то бредила, то снова засыпала, то просыпалась и опять бормотала что-то невнятное. Так продолжалось весь следующий день. Лула то приходила, то уходила, спрашивая, не передумал ли я, но что мне было делать. Я сидел рядом с Лиз, время от времени проваливаясь в сон. Мне снилась Аламеда, я просил её, умолял отказаться от мести, но та была непреклонна… Я терял Лиз, я чувствовал это, и сердце моё разрывалось от боли и безысходности.

26. Кувшинковое поле

Ветер бросился в парус, едва его прикрепили к мачте. Женщины племени сообща соткали прямоугольный кусок рогожи всего за несколько дней и просмолили его, пока Арэнк и остальные мужчины вносили изменения в конструкцию судна, следуя непонятно откуда взявшимся рисункам на песке. Кто-то говорил, что это прощальный подарок Мокруна, другие – что на помощь пришли Боги. Лишь одна Аламеда знала правду.

Пока работа на берегу кипела, на деревьях – в водной чаще и на холме – вовсю щебетали птицы. Зато в самих топях, там где раньше обитал Мокрун, уже обосновалась лупоглазая Вьельзевулла, а это означало, что скоро появятся гости и пострашнее, оживут мангровые деревья, подкрадутся хищные рыбы, и уж тогда людям будет не выбраться из ловушки. Арэнк сказал мастерить оружие, и те, кто не был занят в строительстве, принялись изготовлять из камня наконечники копий и стрел, гнуть луки и точить топоры. Сурум, муж Найры, особенно преуспевший в бочарном деле, строгал из поленьев клёпки и собирал из них бочки. Устанавливая их, Арэнк решил углубить дно судна и разделить его на два яруса. Так нижний служил бы местом ночлега и хранения провизии. Там же размещались скамьи гребцов. Утяжелённое дно хорошо осадило лодку в воду, а бочки с водой придали ей дополнительную устойчивость на волнах.

Работу закончили вовремя. В тот день, когда Великан выходил из водного леса, а мужчины рубили сплетённые между собой корни мангров, загораживавшие ему проход, некоторые из деревьев уже дёргали своими обрубками, а птицы оставляли насиженные гнёзда, чтобы переместиться на холм.

В вечер перед самым отправлением Аламеда сидела на берегу Голубой Чаши. Она пришла попрощаться с озером. Ей так нравилось плавать в нём по ночам. Крошечные рыбки сновали вокруг её ступней, вода тихонько плескалась у камня, на котором она сидела.

– Я знал, что застану тебя здесь, – вдруг прозвучал позади Его голос, и тут же мурашки пробежались по её спине. – Аламеда, я хотел сказать…

– Не говори ничего, ты не должен, – прервала она Арэнка, так и не обернувшись.

Он сел рядом и положил ей на колени Травник.

– Почему? – удивилась она, смотря на уже знакомый кинжал с раздвоенным, как язык змеи лезвием.

– Завтра мы отправляемся в плавание, оно полно опасностей, и я хочу, чтобы ты могла защитить себя, если меня не окажется рядом. Я дарю Травник тебе, теперь ты его хозяйка. Кинжал всегда вернётся в твою руку.

– А как же ты?

– Для меня одного три клинка – это слишком много.

– Рыбий Хребет ты подарил Муне? – спросила Аламеда, увидев, что из тройных ножен теперь выглядывает лишь рукоятка Большой Иглы, но в голосе девушки не прозвучало и тени упрёка.

– Да, – ответил Арэнк. – Это самое малое, чем я могу отблагодарить Муну за её любовь…

– А ты? Что сам к ней чувствуешь? – спросила Аламеда, осмелившись взглянуть на него.

– Не знаю… не могу определить…

Прошло несколько дней со дня отплытия. Великан гордо рассекал бескрайние воды Лакоса. Орнамент на его борту яркой полосой разрывал серо-синее месиво из волн и облачного неба. Резной чёрный дорей с распахнутыми крыльями возвышался на носу судна и словно вёл его за собой. Арэнк не знал, куда плыть, и просто следовал за ветром и течением, полагаясь на волю судьбы.

Меж тем Аламеда свою судьбу уже определила. Там, в хижине на дереве, Арэнк сделал свой выбор и тем самым помог ей решиться на свой. Всё горячеющий амулет на груди только подкреплял её решение. Скоро он раскалится добела, прожигая кожу и ткани, сливаясь с ними, и позволит её душе войти в него и выйти уже в другом мире, чтобы объединиться с отколовшимся осколком в теле Лиз. А Доктор… Ему придётся справиться со своей потерей. Аламеде было жаль его, но она давно спрятала это чувство в самых потаённых уголках сердца. Главное выжить. Существуют Водные Врата или нет, из этого мира или из другого, но она вернётся и отомстит за Роутэга. Потому что должна. Ради его памяти. Потому что так нужно.

Аламеда стояла на верхнем ярусе и вдыхала солёный ветер, который своими шероховатыми прикосновениями ласкал ей кожу и трепал платье. Волны с шумным вздохом расступались перед величием огромной лодки. Аламеда не смотрела в сторону рулевого весла, которым управлял Арэнк, что-то говоря стоявшей рядом с ним Муне, но краем глаза видела, как взлетают и сплетаются на ветру их чёрные волосы. Нет, Аламеда не глядела на них – она следила, как далеко-далеко горизонт чертит свою безупречную линию, смешанную из красок тёмно-синей воды и серого неба. А в ушах меж тем, перемешиваясь с плеском воды и свистом ветра, тихо звучала песня мести.

– Аламеда, гляди, что мне Арэнк подарил! – похвастался неожиданно подбежавший Лони и тут же дунул в деревянную свистульку, болтавшуюся на его щуплой груди. Сладкозвучная мелодия огласила тишину пасмурного утра, просыпающегося над Большой Водой.