Книга Компас черного капитана - Юрий Погуляй

— Пропусков нет. А этот и вовсе побежал. — Элай с интересом посмотрел на старика.

— Так я их только вчера в Трущобах подобрал. Все хорошо, солдатики! Обязательно сегодня оформлю.

Ланс уже открыто улыбался: в душе стражника царил праздник. Видимо, ему совсем неприятно было отправлять таких, как мы, в жизнь, откуда обратного билета не существует. Из железных лесов не возвращаются прежними.

— Я же говорил, все в порядке.

— Закрывай лавку, старик, — решил наконец Элай. — Пойдешь с нами на пост, я лично прослежу, чтобы жетоны им выдали и чтобы ты за них заплатил. Знаю я вас. Понаберете швали — и каждый грошик бережете. А что, если бы мы твоих поганцев сейчас с первым кораблем на запад отослали?

— Ох-ох-ох, — всплеснул руками старик. Поглядел по сторонам: — Эндар! Эндар! Пригляди за лавкой, пока я с солдатиками прогуляюсь.

— Хорошо, мастер Раск, — крикнул ему молодой парень из палатки напротив.

— Идемте, — повернулся к солдатам старик. — Только не сильно торопитесь: кости у меня уже не те. Да и отпустите сорванцов, что вы вцепились в них, как в бандитов?

Ланс с радостью отпустил Фарри. Мигом позже разжалась лапа Элая.

Когда старик оказался рядом со мной, он буркнул:

— Полмонеты.

Я не удержался от улыбки.

Глава семнадцатая
Теплица Раска и Солнечные Глазки

Так я стал работником фермы старика Раска. Молодым помощником, с жетоном, позволяющим проходить в Торговый район. На металлической пластине была выдавлена буква «Т». Дешевая железка, такую легко можно подделать.

«Видишь, какие мысли у тебя стали появляться? Эд ан Бауди, ты идешь по кривой дорожке. Ты выражаешься как Одноглазый и Эльм, ты думаешь как воришка. Что будет дальше? Не начнет ли восхищать тебя этот проклятый Звездный Головач…»

Ферма оказалась неподалеку от входа в Торговый район. Теплица была поменьше, чем у Пухлого Боба. Шаркунов в ней отродясь не видели (сказывалось каменистое дно, сокрытое толщей льдов). То есть, честно говоря, за полмонеты в день (пять грошиков!) плюс еда и ночлег — весьма хороший вариант.

Здесь, в небольшом доме с тремя комнатами, мы и поселились. Эльм нашему отъезду даже обрадовался, но предупредил, чтобы мы не вздумали его обманывать. Силач был пьян, но находился в благодушном настроении, наблюдая за тем, как мы собираемся.

Перед нашим уходом он напомнил о компасе и о планах сдать Фарри стражникам, если не увидит в ближайшее время отдачи от своих вложений. Это немного испортило наше настроение, но впереди сверкала новая жизнь, где мы перестанем зависеть от злого калеки. Я смотрел в будущее с радостью. Надвигалась зима, и к концу ее, возможно, мне удастся выплатить свой долг.

Сезон штормов и вьюг, чудовищных буранов и жуткого холода вот-вот должен был накинуться на Снежную Шапку. В такое время жизнь замирает. Корабли засыпают в своих кратерах, команды ждут лучших времен. Капитаны строят планы. Весна начнется с суматохи вокруг Проломов, но до нее еще так далеко.

Кроме старика Раска на ферме жила его внучка Шэлли. И, Светлый Бог, как же красива она была. Голубоглазая смешливая светловласка, на год старше нас с Фарри. Конечно, сердце мое тогда уже принадлежало Лайле, но это не мешало мне получать немыслимое удовольствие от общения с очаровательной в своей простоте девушкой. Мы вместе работали в теплицах ее деда, и поначалу старика снедали дурные подозрения на наш счет. Это было удивительно, но понятно. Он берег свою внучку, как тепло в хижине. Каждую субботу он посещал храм и там молился обоим богам, да и сам то и дело устраивал нам проповеди во время ужинов. Шэлли улыбалась, слушая старика, я вспоминал явление Темного Бога, а Фарри слушал его очень серьезно, и потому Раск еще больше распалялся в своих речах о чистоте и праведности любого человека.

Это были хорошие ужины. Почти семейные. Снаружи ревели зимние шторма, стекла теплицы то и дело приходилось потуже крепить в пазах, но они все равно дрожали под ударами ветров. Во время работы мы постоянно косились наверх, ожидая, что в любой момент зима ворвется внутрь. Но каждый вечер, в тепле, слушая приглушенный вой бури, я благодарил Светлого и Темного Богов за то, что мне довелось испытать, и за доброту Раска.

Старик, надо сказать, никогда не напоминал о том, как же мы попали на ферму, и Шэлли об этом ничего не знала. Но нашей компании радовалась, как ребенок. Я то и дело ловил ее заинтересованные взгляды, что она бросала то на меня, то на Фарри.

Я повторюсь — она была очень красива, и ее красота причиняла боль и страх старику Раску. Но в конце концов он успокоился, видя, что никто из нас не пытается покуситься на его единственное сокровище.

Наличие двоих работников позволило хозяину теплиц больше времени проводить дома. Фарри, как и хотел, стал возить товар в Торговый район и заменять Раска в его палатке. К работе он, стоит отметить, отнесся серьезно и старался изо всех сил. В первые дни я очень переживал, как бы не вернулась его неудачливость. Как бы не пропал груз, как бы его не ограбили, не рассекретили его наколку на руке. Я помнил, как ему «везло» с другими работами.

Однако Светлый Бог улыбался Фарри. Да и дела старика тут же пошли в гору, так как энергичный мальчик чудом смог выбить место для лавки получше и теперь перекрикивал зазывал, топчась у грелки и прихлопывая рукавицами. Он постоянно улыбался, и людям это нравилось.

Спустя пару недель после того, как мы перебрались в теплицу, я впервые смог выбраться в Трущобы, на представление Лайлы. Несмотря на то что только туда мне пришлось добираться больше двух часов, по морозу, под ударами зимнего ветра. Но для человека, пережившего пургу в осенней пустыне, это не казалось чем-то сложным, хотя, окажись мы тогда, в походе от Кассин-Онга, в такую погоду — никогда бы не выбрались. Та пурга была смешной шуткой по сравнению с зимними ураганами.

Сгибаясь от ветра, цепляясь за путевой трос, ведущий вдоль канала, я упорно шел в «Теплый Стан», предвкушая теплый вечер. За пазухой у меня грелся крошечный цветок, тщательно прикрытый от холода. Теперь я мог себе позволить такие мелочи. Помня, что Лайла не может оценить красоты цветка, я выбрал Солнечные Глазки — за их простоту и теплый, радостный аромат.

После тихой и спокойной жизни на ферме, после яркого и праздничного Торгового района Трущобы встретили меня угрюмо. Мрачное место. Злое. Нехорошее. Подозрительные люди, прячущиеся от бури в поворотах, следы разрухи, пожираемые воющей стихией, мельтешащей в свете уцелевших фонарей.

Однако я отбросил все мысли, когда оказался в знакомом, богатом на ароматы зале таверны. Лавки уже стояли у помоста, в трактире неторопливо собирался народ, скучали бардеры. Эльма на месте не оказалось, и потому я поспешил в родной коридорчик, к двери Лайлы.

Там я торопливо, вслушиваясь в тишину ее покоев, достал цветок и, затаив дыхание, постучался.