Книга Проклятие дома Ортанов - Денис Юрин

У попавшей в беду белошвейки был богатый выбор: быть зарубленной, умереть от разрыва сердца или захлебнуться собственной рвотой. Однако, как это ни странно, но именно в этот роковой миг, полный отчаяния, ужаса и безысходности, у бедняжки и появился шанс спастись.

– Ошиблись, милостивые господа, не только для ритуала! – прозвучал вдруг откуда-то слева знакомый белошвейке и очень приятный голос.

Пара красивых девичьих глаз и десяток пустых глазниц почти одновременно обернулись на звук. Опираясь спиною на стену дома, перед ними стоял Тибар Кервилонг Ортан. Это был точно молодой граф, но вид у него был уж больно странный. Одна штанина вельможи разрезана чуть выше колена и до самого сапога. Обнаженная нога обмотана пропитанной кровью повязкой из рваных лоскутков, настолько неумело наложенных, что казалось, при первом же шаге это несуразное творение неумехи-целителя разъедется в разные стороны. На голове красавца-графа возвышался нелепый тюрбан из точно таких же окровавленных кусочков материи, скрепленных сверху то ли тонюсенькой проволокой, то ли веревочкой. Как предположила мгновенно пришедшая в себя белошвейка, перевязывал себя вельможа сам, делал он это наспех и определенно впервые в жизни. Однако не это больше всего поразило Танву, и не только ее… От Главы Дома Ортана исходило странное голубоватое свечение, блекнущее с каждой секундой, а затем и совсем исчезнувшее…

– Ну, что, господа безликие?! Эх, знали бы вы, как ваши рожи зеркальные мне опостылели! – ухмыльнулся бледный в лице граф и, потрясая в одной руке булавой, а в другой мечом, двинулся в сторону врагов. – Предлагаю продолжить прерванный разговор!

Танва не знала, о чем до этого момента граф разговаривал с гаржами и кто осмелился прервать их беседу, зато прекрасно понимала, что вот-вот произойдет. Боясь стать жертвой случайного удара клинка или ненароком помешать быстрым маневрам заявившего о серьезности своих намерений графа, девушка попятилась назад, присела, сжалась в комок и прильнула спиной к невысокой ограде. Толку в бою от нее было все равно мало, а вот погибнуть зазря не хотелось.

Хотя зловредная интуиция и нашептывала, что каким бы сильным бойцом ни был Ортан, но ему ни за что не одолеть пятерых гаржей, белошвейка старалась не слушать ее противный глас и изо всех сил молилась, чтобы и ей, и ее благородному заступнику удалось пережить этот бой. Девушке было страшно, но она не зажмурилась и не закрыла глаза, как будто от того, смотрит она или нет, зависел исход схватки.

Гаржам были чужды слова, этот вид нежити ценил прежде всего действия, поэтому ответом на предложение графа был весьма удачный маневр, в результате которого пятеро безликих и очень быстрых убийц уже на второй секунде схватки оцепили вельможу полукругом и вынудили его прижаться спиной к стене. Тибар всего один раз нанес атакующий удар, но его булава лишь слегка царапнула зубьями гладкую поверхность одной из зеркальных масок. Безликий резко отклонился назад и ушел от смертоносного оружия. Дружные действия его товарищей уберегли на долю секунды потерявшего равновесие бойца от повторной атаки булавы, а уже через мгновение все пятеро напали сами. Несведущей в искусстве ведения боя белошвейке казалось, что, несмотря на ранение и заметную хромоту, Ортан не уступал противникам ни в проворстве, ни в силе, ни в скорости, однако при прочих равных условиях первостепенное значение возымел элементарный численный перевес. Окруженный, прижатый спиною к стене граф лишь защищался и уже стал пропускать удары. На запачканной до этого момента лишь грязью куртке вельможи появились три новых пореза, через которые сочилась кровь. Пока это были лишь царапины, последствия скользящих ударов, не задевших жизненно важные органы, однако совокупность полученных ранений и большая потеря крови лучше всякой гадалки предсказывали, какой будет развязка и что она наступит очень скоро.

Танва видела, как медленно погибал, погибал в бою, единственный человек, который за нее заступился, да притом не просто дал тумака безобидному пьяному забулдыге, отпустившему в адрес случайно попавшейся ему на пути красивой девицы пару фривольных тирад, а вступил в настоящую битву, да еще не с кем-нибудь, а с нежитью. Девушке хотелось помочь, но она не знала как… Не в состоянии что-либо придумать, белошвейка от отчаяния уже собралась вырвать из ограды доску и напасть на гаржей со спины, однако вмешавшееся в ход схватки Провидение воспрепятствовало такому глупому и бессмысленному поступку.

Граф был прижат к стене. Дождавшись удобного момента, четверо гаржей по двое ухватились за его руки, а пятый собрался нанести последний, решающий удар, разделивший бы Главу Дома Ортанов на две ровные половинки: от головы и как раз до того места, где сходятся ноги. Высоко занесенный меч уже засвистел в воздухе и вот-вот должен был казнить обездвиженного противника, но тут вдруг произошло невероятное. Стена засветилась ярко-голубым пламенем и в то же время стала податливей воды. Тибар и четверо прижимавших к ней руки вельможи гаржей лишились опоры и одновременно провалились в сияющую голубизну. Примерно через секунду сияющая дыра извергла четверых безликих убийц назад, притом с такой силой, что квартет воинственной нежити, размахивая в воздухе конечностями, перелетел через улицу и шлепнулся на мостовую, естественно, только после того, как каждый из его участников ударился, кто спиной, а кто и головою о стену стоявшего напротив дома. Меч гаржи-палача прошелся точно по центру сияния и рубанул пустоту. Вельможа бесследно исчез, но это был еще не конец представления, поскольку через миг из дыры материализовался настоящий крылатый бес.

– Пошел прочь, костлявый! – провизжал маленький, с ног до головы покрытый красным мехом проказник, подобно бабочке пропорхнув над головою пытавшегося поймать его гаржи. – В следующий раз псюльке трехголовой скормлю, она косточки любит!

Несмотря на то что ловля быстро махавшего перепончатыми крылышками бесенка не увенчалась успехом и руки гаржи поймали лишь пустоту, забавное существо решило обезопасить себя от посягательств остальных, уже поднимавшихся на ноги безликих, а для этого летучий чертенок продемонстрировал, на что способны его остренькие копытца. Зависнув точно над головою убийцы, бесенок бойко забарабанил маленькими кривыми ножками по прикрытой стальной пластиной маски голове. Вначале зазвучала мелодия, отдаленно напоминавшая свадебный марш, но убедиться в том, что ножки проказника исполняли именно его, Танва так и не успела, поскольку маска раскололась, и ее осколки со звоном упали на мостовую. Гаржа, ставший жертвой нападения любителя полягаться, вертелся, стараясь прикрыть незащищенный череп руками, но несколько ударов все-таки пропустил, отчего у него на капюшоне выступили мокрые пятна. Острые копытца хоть и выглядели несерьезно, но дробили кости не хуже огромной булавы; попытки же изловить бесенка не завершились успехом. Юркий, подвижный летун ловко уходил от ударов мечей и костлявых лап, а затем снова налетал на недобитого противника и упорно пытался довести свою пляску в воздухе до логического завершения, то есть до окончательной гибели лишившегося маски убийцы.

Потом Танве так и не удалось вспомнить, кто из гаржей ретировался первым: жертва с пробитым черепом или его товарищи, тщетно пытавшиеся зарубить бесенка. Но, в конце концов, место схватки покинули все, хоть и не побросав мечи, но поддавшись несвойственной безликим панике.