Книга Бесчувственные - Виталина Дэн

- Там не твой? — Миха, кивнул в сторону детской площадке.

Я еще не повернул голову, но знал, что — да… Там, Рус… Мне не стоило смотреть в его сторону, чтобы почувствовать наше странное притяжение. Это разливающееся тепло. Внутреннее умиротворение во мне, играющее на струнах моей души.

Я так за все время, не смог привыкнуть к этому. Это единственное, что каждый раз вышибало меня из колеи. Каждый раз, я не мог дать этому определение.

Вру конечно… Где-то глубоко в себе и тихо, я мог признаться… но вслух, не произносил. Ни разу… никогда… Я никогда с ним ничего не делил и не ревновал. Но как-то с того дня, когда он появился в доме, и по сей день, мы всегда стараемся держаться друг от друга на расстояние…

Повернувшись к нему, сузил глаза.

— Какого…? — бросился к мелкому. Неосознанно, на автомате, тело понесло к нему. Я даже и не подумал сопротивляться этому странному порыву.

- Ты понял, щенок? Внедорожник, я забираю! И попробуй проболтаться! Я, тебя зелень…

- Я тебе, сейцяс так навалю! — да, Руслан в пятилетнем возрасте плохо говорил. Не все слова мог выговаривать.

— Ты охренел, маленький сучонок? — завопил чуть старше щегол, после ощутимого удара кулаком в живот, от моего брата.

Подбегая к ним, закатил глаза. Ну, что за ребенок?! Над ним возвышается пацан старше его, а он лезет на рожон. Он же мелкий! «А разве у тебя было не так?». Тряхнул головой, и резко затормозил около них. Схватил за шиворот чуть младше моего возраста, пацаненка, и встряхнул для профилактики.

- Быстро, отдал ему машинку! — тот, уже испуганно взирал на меня, запрокинув голову.

- Дд…еее. ржи… — заикаясь пробормотал, и протянул обратно брату игрушку.

— Не надо! Забилай! — кинул мелкий с равнодушием. Сверкнул на него в ярости глаза, но в ответ получил не менее жгучий. Дьяволенок мелкий!

- Руслан! — предостерегающе прорычал. Но тот уже набычился и повторил еще раз для нас с лопухом.

- Я, сказал — не надо! — и смотрит исподлобья, сжимая кулаки. Сжал сильно челюсти и прищурился.

Парень, который хотел отобрать у него игрушку, смотрит на нас потерянно, по-очереди.

Швырнул его в сторону, на землю, и надменно, холодно процедил:

— Еще раз возле него увижу, уши надеру — тот кивнул и побежал, так что пятки засверкали, не забыв при этом прихватить внедорожник. При чем мой! Тот, который подарил — я! Он, не знает конечно. Я ему купил от выделенных себе, родительских денег, и подкинул её. А этот мелкий… Оглянулся на него, а он не отрываясь, сверкает зло, глазами.

— Что?

— Тебя кто, плосил вмешиваться? Я что, по-твоему, сам не могу сплавиться? Я, из-за тебя, иглушку ему свою отдал! Любимую! — да, он явно не впечатлился моим поступком.

От последнего слова, губы непроизвольно начали растягиваться в улыбке, но зверек напротив, от этого еще больше нахмурился. Взял себя в руки, стирая все следы на лице и ехидно протянул:

- Что ж ты, свою любимую «иглушку» тогда отдал? — передразнил его специально, за что и получил, такой же тычок маленького кулачка в живот. Ощутимый, надо признать. Но в этот момент, мне захотелось рассмеяться. На весь двор! От его реакции, смеяться! От души!

- Плидулок. Не подходи ко мне больше. Я сам могу лазоблаться! Я не маленький! Что тепель обо мне подумают во дволе из-за тебя…?! — поджал губы на последней фразе, и снова, зло сверкнул глазами в мою сторону.

— Может, тебя взять на ручки? Ты, наверное умялся в песочнице-то?!

— Я галаж стлоил! — прокричал этот щегол на весь двор — Отвали! — прокричав, побежал в сторону нашего дома.

Оглядываясь по сторонам, понял, что Мишки уже и след простыл. Когда маленький, смуглый ребенок с черными вихрами на макушке, скрылся за дверьми родного подъезда, громко рассмеялся, наконец-то отпуская себя за долгое время.

Что за странный ребенок?! Но от чего-то такой смешной и… любимый…

Глава 18

Тимуру — 10 лет. Казахстан. 2000 год.

— Что это, за расточительство?…

— Мама! Ты ниче не понимаешь! Это, не власто… вас… власточительство! Это, вжелезная долога!

Не успев переступить порог квартиры, услышал возмущенные возгласы домашних. А на созревшую мысль в маленькой головке для ответа — матери, тихо рассмеялся расшнуровывая свои кроссовки.

— Руслан! Какая может быть железная дорога из еды, позволь мне узнать?! — услышал детское, возмущенное пыхтение с кухни, на заданный ему вопрос.

— Я же говолю, не понимаешь! Где, ты видишь еду? Тут, лис!

— Рис! — машинально поправила мама.

Бывает и не замечаешь его коверканных фраз, а бывает и одно слово, режет слух. Даже я, после его «лиса» поморщился. Щегол!

Звякнул ключами в проходе, откидывая на рядом стоящую тумбу. Заодно оповещая, что вернулся со школы.

— Я и говолю, лис! — фыркнул, но не успел над ним по-глумится у себя в голове, услышав торопливые шаги мамы.

— Все! Не спорь со мной, и кушай! А потом живо убирать свое безобразие в комнате! Тимур, это ты? — совсем другим голосом обратилась ко мне.

— Да! Кто же еще. Твой старший и самый спокойный сын — мама от моих слов звонко расхохоталась. Подойдя ко мне, крепко обняла и притянула к своему телу.

Закатил глаза, но обнял в ответ. Мама очень тактильный человек. Каждый раз дотрагивается до всех нас с трепетом, любовью, и всегда как в первый раз. Поцеловала в макушку, а после взъерошила их. Вырвался с ее нежных рук и возмутился:

— Ну, ма!

— Совсем уже взрослый стал, мальчик мой любимый — после таких слов растает кто угодно. Ну я уж точно… Если я, не любил кидаться такими фразами, это еще не озночает, что я их не любил слышать в свой адрес от родителей.

— Ма, только не плачь — не мог выносить ее слез, даже когда они являлись причиной её счастья.

— Тогда обними свою мамочку… иначе точно, вот прям на этом месте, разрыдаюсь — обычно эта несносная женщина всегда знала какой лучше подобрать момент, чтобы изрядно по-манипулировать своими мужчинами.

Запрокинул голову и взвыл в голос. Рядом послышался женский озорной смех. Свой старался спрятать, но он упрямо прорывался из недр души.

Подойдя к ней, приобнял теплое и вкуснопахнущее тело. Не удивился, когда в животе громко заурчало, от исходящего аппетитного запаха свежеиспеченной выпечки вперемешку с мясом.

— Маааа…?

— Ммм? — лукаво протянула.

— Ты булочки, что ли испекла? — секундное молчание.

— Я люблю тебя, ребенок. Иди мой руки, только вытащила с духовки.

— Ма, я тебя обожаююю — она уже шла в сторону кухни, как резко затормозила, и крутанулась на месте цепко ловя мой взгляд. В черных глазах, идентичных как и у ее детей, появились слезы. Зря! Зря сказал, блин…