Книга Идущие за кровью - Дмитрий Леонтьев

— Понятно… В целом понятно. Но в «частности» у меня возникает несколько вопросов. Например: зачем дарить человечеству книги, которые вредны самим демонам?

— Не книги, а знания. В книгах эти знания только записаны. И зачастую записаны лишь формулы. Сложные формулы, которые запомнить сложно. А люди бывают разные. Одни служат «силам зла» и используют эти знания «по назначению», а другие служат лишь своим, недалеким и примитивным желаниям. А это зачастую идёт вразрез с желаниями демонов. Ну кому приятно, когда тебя используют и порабощают? К тому же, как ты сам уже знаешь, так называемые «демоны» — лишь «низшая», «материализовавшаяся» часть «сил тьмы». А когда нечто целое начинает делиться на «категории» и «подвиды», невольно возникает противоречие интересов… Кстати, в числе подаренных человечеству тайных наук были и карты. Гадальные карты. В первоначальном смысле это один из инструментов оракулов, дающий им возможность переступить грань, отделяющую мир людей от мира духов. И вся система спиритизма основана только на том или ином сочетании этих способов «проникновения» с помощью комбинаций с картами, костями или хрустальными шарами… Прошли века, люди видоизменили первоначальный вид карт, и что они делают с ними теперь? В них играют!.. В карты, с помощью которых предсказатели и маги производили направленное магическое воздействие на объект через ритуально-каббалистические заклинания, играют на деньги! Уверяю тебя, демоны при этом чувствуют себя так, словно их посадили в большую бочку и столкнули вниз с горы…

— И впрямь бедняги, — устыдился я, вспомнив последнюю карточную баталию в отделе. — Тогда другой вопрос: если они сами не могут даже прикоснуться к книге, то как же они собираются переправить её в преисподнюю?

— Этого я не знаю. Желание у них есть, а значит, найдут и способы. Надеюсь, эти «способы» не причинят городу большого вреда…

— Признаться, я тоже предпочел бы, чтоб они утащили эту книгу «куда подальше». Я бы им даже лично помог до нести, будь у меня такая возможность. И ещё одно… Кем могут быть эти стражи-хранители? Чего от них можно ожидать, и как с ними бороться?

— Ну, это самый простой вопрос. Я полагал, что ты даже не станешь спрашивать меня об этом, настолько очевиден ответ… Попытайся отойти от стереотипов и от всей той информации мистического порядка, которая свалилась на тебя за последние два года и образовала у тебя в голове изрядную кашу. Ты только «накручиваешь» себя, выискивая в деле что-то сверхсложное… Тебе нужны образы демонов?..

Кто может обладать слепой, необузданной яростью, неимоверной силой, злостью, тупостью, носить сандалии и в качестве оружия использовать рога?

— Если бы не сандалии, — пробормотал я, — можно было бы сказать, что это бык… но…

— Думай, думай, — снисходительно похлопал меня по плечу Агасфер и, заложив руки за спину, отошел к окну, разглядывая вечереющий город.

— Бык в сандалиях, — покачал я головой. — Минотавр какой-то…

По тому, как быстро повернулся ко мне Агасфер, я понял, что шутка оказалась не столь смешной, как я думал.

— Как правило, у демонов нет своего облика, — напомнил он. — Они лишь принимают чей-то облик. Или этот облик им навязывают те, кто имеет над ними власть… Конечно, заключать такую силу в тело лягушки или бабочки — глупо, но почему бы не подобрать для него что-то устрашающее, наиболее приемлемое для конкретной цели, так сказать, «со стопроцентным КПД»? Почему бы и не легендарный Минотавр?

— Да потому, что это в голове не укладывается, — ответил я. — Это же персонаж из легенд… Почти из сказок. С таким же успехом я могу предположить наличие Кащея Бессмертного…

— Да хоть лешего с русалочкой, — спокойно парировал Агасфер. — Это лишь форма. Древнегреческой экзотики при «царе-батюшке» было в России — пруд пруди, начиная от украшений и живописи и кончая архитектурными стилями и военными хитростями. Что у кудесника перед глазами было, в то он, не мудрствуя лукаво, субстанции и поместил. Или материализовал «по образу и подобию» — этого мы уже никогда не узнаем… Ну а со вторым ещё проще. Небольшого роста, шустрее и сообразительнее своего невольного напарника, имеет на ногах копытца и играет на свирели… Кто такой? Не задумываясь!

— Леший? — брякнул я и окончательно смутился.

— Почти, — улыбнулся Агасфер. — Недаром говорят, что «первая мысль всегда самая верная». Интуиция подчас понадёжней логики будет, потому как мыслительные процессы идут не «насильственно-мучительно», а естественно, без самозапутывания и напряжения… Во всяком случае в тех областях, где самая сложная и идеально отточенная логика — всего лишь примитив… Слышал что-нибудь о сатирах?

— В Эрмитаже на картинах видел, — припомнил я. — Тоже из «древнегреческой экзотики»…

— Видать, маг-то ценителем древности был, — сказал Агасфер. — Или их образы постоянно находились у него пе ред глазами. Картина или статуэтки…

— Барельефы! — догадался я. — Балкон дома, в котором была замурована книга, «поддерживали» какие-то скульптурные барельефы. Сто против одного, что это были изображения Минотавра и сатира!.. Хорошо хоть не Медуза Горгона, я и такие барельефы встречал…

В прихожей послышались торопливые шаги, и в комнату ворвался запыхавшийся Петров.

— Учитесь! — радостно заорал он, размахивая какими-то бумагами. — Два часа работы, а информации целый мешок! Знаете, кто эти два типа? На что угодно спорю, ни за что не догадаетесь.

— Поспорить с ним, что ли? — задумчиво спросил в пространство Агасфер.

— Не будем обижать наивного ребенка, — заступился я. — Никогда не спорь с профессионалами, сынок. Рискуешь остаться без порток… Сатир и Минотавр.

— Да, — разочарованно протянул Петров. — Уже знаете? А как?..

— Опыт не пропьешь, — заметил Агасфер. — Опыт, как и импотенция, приходит с годами… Беда только в том, что когда приходит опыт, уже наступает импотенция… Опыт у меня есть, а что толку?.. А ты как догадался об их облике?

— Пока девчата по моей просьбе копались в архивах, выискивая документацию о проживавших в этом доме за последние сто–сто пятьдесят лет, я созвонился с Москвой, куда отправлял шерстинки на экспертизу, и мне ответили, что они принадлежат животным: красно-коричневые — быку, серые — козлу. А потом мне принесли фотографию фасада дома, сделанную в 1915 году, на которой я и увидел барельефные изображения Минотавра и сатира… Я думал, что удивлю вас, — кисло признался Петров и тут же воспрянул духом: — Но кое-чего вы точно знать не можете! Весь этаж этого дома занимал до революции купец Стахов. Человек достаточно богатый, он большую часть своего состояния тратил на закупку старинных книг и манускриптов, ездил по странам, собирая информацию о всевозможных тайноведческих дисциплинах… Умер он в 1915 году, оставив после себя молодую вдову и двух дочерей от первого брака. Девочкам в то время было семь и девять лет.

— Это и объясняет причину, по которой он «законсервировал» книгу, — он не мог передать свои знания прямым наследникам по причине их малолетства, — сказал Агасфер. — Жена, конечно же, тоже «наследник», но если он был потомственным колдуном, а не любителем-самоучкой, то, естественно, хотел, чтобы его знания и архивы достались тем, в ком течёт его кровь…