Книга Исповедь русского гангстера. Хроники времен организованного бандитизма. Книга вторая - Михаил Орский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гуляй, братва веселая. 2018 год.
— Ничего не меняется! — саркастически восклицал он, слыша об очередных секс-скандалах любвеобильного лидера. Свою дом и семью Перс категорически оградил от общения не только практически со всеми коллегами, но и с самим Уральским. Тот, сам себя, считающий интересным собеседником, остроумцем был этим просто шокирован. Жорик приобрел себе навороченную двухэтажную хату, но Уральский лишь раз побывал в этих хоромах на новоселье.
Так неожиданно рухнули «светло-синие» мечты каторжанина о вечной дружбе из серии: путем одним пойдем до крышки гроба. Общались они все реже и все больше посредством СМС.
Каторжанин не понимал, что происходит. Он всячески пытался восстановить ускользающие отношения. Однажды они договорились встретиться в Бельгии, но Перс не приехал, ограничившись автопробегом по побережью Италии и Франции. Раздосадованный Григорий разразился воззванием в несвойственной себе поэтической форме. Оно начиналось строками:
И заканчивалось:
Но смех смехом, одного за другим Гриша терял тех, кого считал своими друзьями и учениками, тех, на кого он хотел опереться в старости. Сначала Дилектора, потом Шпрота, Бубля, Дрына, Рюкзака. И вот теперь он оказался не нужен Персу.
Жора считал, что больше ничего не должен коллективу вообще и Григорию в частности, а постоянное общение привело бы к тому, что какую-то долю пришлось слать в «профсоюз» и лично лидеру. За свое попадание в экономическую элиту Жора с Уральским сполна рассчитался. Теперь хотел работать на себя. Трое детей, жена, матушка, мало на что способный брат, повернутый на религии. Трат хватало. Он лично помог тем, кому считал нужным помочь. И пошел в жизни своим путем.
Легко или нет Жоре было перечеркнуть двадцать пять лет, проведенных с Гришей плечом к плечу — «этот вопрос остается науке неизвестным».
Когда в 2015 году в одном из своих шансонных загулов Уральский попал под раздачу кавказцам и две недели, жестоко избитый, отлеживался дома, Перс даже не позвонил. Десятки парней, многих из которых авторитет едва знал, помогли Грише рассчитаться с ублюдками, но любимый воспитанник так и не появился. Для поверженного авторитета этот факт оказался чуть ли не горче и тяжелее самого избиения.
— Где он ошибся? Где поступил не так? Или просто оказался близорук и не на тех ставил? — часто мучили Гришу тяжелые раздумья.
По счастью в 2015 году в жизни Григория появилась прекрасная девушка по имени Мариэль. На шестом десятке чувства захватили пожилого гангстера и помогли пережить отступничество друга. Яркая, чувственная гагаузка вдохнула в мятущуюся душу матерого преступника новую жажду жизни, стала Гришиной радостью и опорой, взяла под полный контроль его здоровье и гардероб. Им оказалось легко и хорошо друг с другом.
Власть в коллективе держится на трех китах — страх, деньги, уважение. Уральский никогда не был жестоким. Случаи, когда он физически наказывал бригадников можно пересчитать по пальцам.
Чаще всего это были символические пощечины. Говорят, что страх и материнский инстинкт — самые сильные из человеческих чувств. Но Гриша почти всегда предпочитал апеллировать к самосознанию и здравому смыслу своих товарищей.
Не стареют душой ветераны.
Автор, легенда жанра Геннадий Жаров, чемпион Европы по боксу Леонид Ачкасов. 2018 год
Манипулировать деньгами и распределять доходы стало практически невозможным из-за утраты организованной преступностью своих былых позиций и возможностей. Скорее, такие возможности появились у засевшего в офисе Перса.
Осталось только уважение. Этого явно не достаточно. Братва стала все реже советоваться со своим номинальным боссом. А что он мог им предложить?
Каторжанин сам не знал и не понимал, что делать. Братве девяностых оставалось только выживать, рискуя ни за что, ни про что получить огромные срока.
Григорий запоздало осознал бесперспективность рэкета. Сладкая эпоха бандитского разгула на Руси безвозвратно канула в прошлое. Ничем другим он заниматься не умел. Не по хатам же лазить или деньги «ломать» в почти шестьдесят лет. Уральский понял, что пора завязывать. Преступный путь его был долог и тернист. Он сидел в тюрьмах и лагерях, вскрывал вены, держал голодовки. Его били, в него стреляли, его предавали. Хватит. Есть чудесные, светловолосые дети, есть любимая Мариэль. Что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость?
Уральский не отказался ни от одного из своих друзей. Дом каторжанина всегда открыт для бригадников, бродяг и Воров. Гриша по-прежнему лихо пьянствует со старыми бандитами в любимых кабаках.
Заключение
Чужие города
Общеизвестная истина — отношение к нам за границей нередко диктуется поведением там наших соотечественников. Самый яркий пример — Турция.
В одну из самых первых своих поездок любопытный каторжанин разговорился с гидом, кажется, крымским татарином. Там вообще с русскими в основном работает «бывший наш народ» — турки-месхетинцы, гагаузы, даже чеченец один был. Уральский расспрашивает его о каком-то турецком олигархе. Гид, явно османофил, описывает Грише достоинства этого турецкоподанного: «Очень богатый. Патриот. Сын у него в армии служит. И жена русская!».
Рецидивист недоумевает: «Не понимаю, Ахмед, то у вас все русские «Наташи», то ты гордишься, что у вашего олигарха жена русская».
— Видите ли, Григорий, не все, конечно, «Наташи». Мы всегда прописку смотрим. К москвичкам и питерским на хромой козе не подъедешь, а если Ростов, Днепропетровск, Новосибирск — все! Это наши клиентки.
И вскоре арестант получил наглядное подтверждение сказанному. Днем в баре пятизвездочного отеля «Topkapi Palace» сидели две девушки. По виду классические рафинированные москвички. Неожиданно одна из них громко отвязалась на крутящегося рядом халдея-турка: «Ты что? Охамел совсем? Иди стаканы собирай!!!». Турок заметался между столиками и готов был провалиться сквозь землю, чтобы скрыться от множества насмешливых взглядов. Чуть позже каторжанин узнал, что нахальный официант спрашивал у девушек, в каком номере они остановились и напрашивался на близость. Но ведь таким наглым его сделала исключительно доступность других наших дам.
