Книга Введение в мифологию - Александра Баркова

Заметьте, что вывороченные тулупы упоминаются и у Гоголя, кстати упоминаются в связи не с зимой, а в связи с летом в «Майской ночи» именно потому, что парни в вывороченных тулупах уподобляются нечистой силе – и делают это так успешно, что даже вступают с ней в контакт. Итак, волк мыслился прародителем. Я хочу подчеркнуть, что у славян, как и у многих индоевропейцев, волк – животное, которое позже превращается в посланца бога света. И он становится животным сначала языческого бога Ярилы, а позже, в эпоху двоеверия, под влиянием христианства, – святого Егория, то есть святого Георгия, который в культуре двоеверия функции Ярилы просто берет на себя. Отсюда многочисленные поверья, что, дескать, что у волка в зубах, то Егорий дал и так далее. То есть, кроме того, волки мыслились пожирателями чертей, и хотя в нашем с вами восприятии, в значительной степени основанном и на сказках, и на страхе перед этим зверем, это скорее существо отрицательное, в славянской мифологии это персонаж скорее положительный, который обладает мощной очистительной силой. Ну и «Сказка об Иване-царевиче и Сером Волке» тоже нам вспоминается, где волк выступает однозначно как благой зверь.

Медведь. Другое не менее почитаемое животное – это, конечно, медведь. Кстати, тоже табуированное имя, потому что имя «медведь», вопреки народной этимологии, – это не «мед ведает», это на самом деле «медоед» с древнерусским чередованием. И может встретиться в литературе, что, дескать, исконное славянское название этого зверя – это «бер», сохранившееся в слове «берлога», логово «бера». В частности, такое утверждение встречается у академика Рыбакова в его книге «Язычество Древней Руси». Но дело в том, что изначального индоевропейского названия этого зверя славяне не сохранили, а это корень, который сохранился в латыни, в кельтских языках, а «bear» – это то, что в русском языке «бурый», это всего лишь обозначение цвета. Медведь всегда конечно же мыслился владыкой леса, не без оснований, и по моему личному опыту, по общению с людьми, которые живут в глуши, где охота – это не развлечение для богатеньких, а вполне естественное, бытовое дело, связанное с вполне понятным риском для жизни, – так вот, мне достаточно молодые парни говорили, что, дескать, медведь, если с него спустить шкуру, обладает вполне человеческой фигурой (мужской/женской – соответственно – медведь/медведица). Сама лохматость медведя делает опять-таки его претендентом на образ владыки потустороннего мира, с ним связаны многочисленные сказки, многочисленные истории, изначально вполне для взрослых, позже – для детей о том, что девушка, попав в лес, оказывается женой медведя. Мы знаем в детском варианте – «Маша и медведь», где героиня бежит к бабушке с дедушкой. А есть взрослый вариант этой сказки. Сказка типа «Медвежье ушко», где к медведю попадает взрослая девушка, он берет ее себе в жены, и спустя какое-то время она действительно бежит от такого красавца-мужа, но бежит она не одна, бежит она с сыном, и сын выглядит во всём как человек, только одно ухо у него медвежье и при этом характер, конечно, тоже очень сложный, потому что при таком отце поневоле будешь богатырем, но звериный дух остается. С медведем связано очень много поверий, которые позже уже переходят на бога Велеса, мы будем еще возвращаться к этой теме, к тому, что крестьяне хранили в хлеву медвежью лапу, называли ее «скотий бог» и воспринимали ее как оберег для скотины от хищных зверей, в том числе и от медведей.

Конь. Следующее животное – это конь. Если вы проедетесь по Золотому кольцу России, побываете в разных древних русских городах и дадите себе труд в каждом заходить в краеведческий музей, то вы обнаружите, что абсолютно во всех есть двойные изображения коньков, то есть две конские головы, соединенные шеями, которые были универсальным оберегом. Вы прекрасно знаете, что две конские головы могут увенчивать конек русской избы (недаром это называется коньком), и здесь, вероятно, мы должны говорить о том, что это отголосок или проявление индоевропейского культа божественных близнецов-коней. Когда мы будем с вами проходить мифологию индийскую, то об этом очень подробно будет идти речь, потому что в индийской мифологии фигурируют два брата в обличье коней – помощники, защитники людей. У нас миф о таких героях, о таких братьях не сохранился, но зато у нас это есть в изобразительном искусстве. И я повторю еще раз, что абсолютно в каждом краеведческом музее такие амулеты имеются, и не одна штука, и явно в запасниках еще больше. То есть когда-то это было принадлежностью абсолютного большинства русских людей.

Понятно, что сам по себе образ коня будет связан со светилом, которое движется по небу, и на многих русских наличниках отражался путь движущегося по небу солнца. То есть верхняя часть наличника – это символика небесная: солнце встающее, солнце по центру наличника, соответственно, в зените, затем солнце закатное, а на вертикальной части наличника было стилизованное изображение конских голов с двух сторон, то есть опять-таки образ двух коней, которые несут солнце дальше. А нижняя часть наличника – только одно подземное солнце, ночное солнце, и две головы Ящера, владыки преисподней, то есть существа, которые уносят каждую ночь солнце в преисподнюю, и каждое утро солнце из преисподней поднимается.

О коньке на крыше дома уже говорилось, и действительно изображение конской головы было одним из мощнейших оберегов. И тут же, конечно, мы сразу вспоминаем подковы. Подковы, которые традиционно амулеты на счастье, но я замечу, что в нашей сегодняшней культуре, где кони – диковинка, в качестве амулета можно использовать любую подкову, если она настоящая, и это очень здорово, а так вообще мы используем подковы сувенирные – глиняные, деревянные, не имеющие вообще никакого отношения к коням. А в культуре традиционной всё совершенно иначе, и в качестве подковы-оберега можно было использовать только подкову найденную, и это воспринималось как подкова коня солнца. Не человеческого коня, не реального коня, а вот солнечного коня, который бежал по небу, нес на себе солнце, сам был солнцем, вот он обронил подкову, и, конечно, такая подкова действительно священна и защищает ото всех в прямом и переносном смысле слова темных сил.

Лосиха. Другой солнечный образ, не менее солнечный и не менее почитаемый, чем конь, – это образ оленихи или лосихи, то, что у нас сейчас фактически ушло в прошлое. Я замечу, что на фронтоне русской избы, помимо изображения одной или двух конских голов, могли быть просто оленьи рога, и, как мы прекрасно знаем, оленьи или лосиные рога до настоящего времени принято прибивать в прихожей у входа, у двери. Мы к этому уже относимся абсолютно немифологически, мы на это шапки вешаем – такая своеобразная вешалка получается, а изначально, во-первых, это просто демонстрация охотничьих трофеев, откуда, так сказать, брались эти рога, не на рынке же покупались, а во-вторых и самое главное – они были своего рода символом солнечных лучей, потому что образ солнечной оленихи или лосихи, возможно, заимствован славянами у финно-угорских племен, не понятно, насколько он является исконно славянским. Но вот если мы посмотрим знаменитые пермские бляшки, то там мы увидим образ женщины, в некоторых случаях у нее отчетливо подняты вверх руки и большие пальцы приставлены к вискам – это отчетливо руки. В каких-то случаях у нее рук вообще нет, зато у нее такие вот роскошные ветвистые рога. А в некоторых случаях невозможно понять, невозможно определить, что это такое – руки или рога. Это может быть в равной степени и то и другое. То есть женщина с поднятыми руками, она же женщина рогатая, – это образ в финно-угорской культуре очень распространенный. И у нас он был тоже достаточно хорошо представлен. Я замечу, что в поучениях против язычества упоминается, что, дескать, верят такие вот нехорошие люди, что приходит туча и падают из нее оленцы малые и вырастают и расходятся по земле. И дескать, во всё это конечно же верить не надо. Но вот некоторые нехорошие люди в это верят. И я замечу, что сюда же относятся и головной убор русских замужних женщин, только замужних, без вариантов, это кичка. Помните, у Пушкина в «Сказке о рыбаке и рыбке» на голове у старухи рогатая кичка. Убор, который связан с символикой богини-матери, убор, крайне желательный для замужней женщины, поскольку она фактически тем самым просто уподобляет себя богине-матери и призывает на себя милость богини-матери, и, что любопытно, русские бабы в этом замечательном головном уборе норовили обвенчаться. Представьте себе обычного деревенского попа, к которому в церковь пытается войти невеста в рогатом головном уборе. Естественно, у попов никакого восторга это не вызывало. И в итоге был найден разумный компромисс, а именно: невеста покрывала свой замечательный головной убор платком, после чего спокойно шла в церковь, и все были довольны. Попа не возмущал ее внешний вид, а она заручалась милостью не только христианского бога, но и языческой богини. Я замечу, что двоеверие было на Руси очень широко представлено, очень широко распространено, и фактически это не было, как пытаются представить, борьбой язычества и христианства, всё было несколько иначе, потому что это скорее было взаимодополнением двух религий. И известно, что у древнерусских княгинь не то что могло быть, а вполне реально было по два набора украшений – один с христианскими образами, в которых она на православные праздники шла в церковь, и один с языческими образами, в которых она шла на совершенно другие праздники. Эти наборы были откопаны на отдельных на землях Владимиро-Суздальской Руси, они были описаны академиком Рыбаковым, вы всё это можете увидеть в его книге «Язычество Древней Руси». И как раз это вполне согласуется с тем, что я говорила о свободном владении грамотой у язычников, хотя грамота-то была создана для целей христианских.