Книга Покоренное сердце - Барбара Доусон Смит

Он посмотрел на Розабел, которая невинно хлопала ресницами, затем снова на Клер.

– Это я должен вас об этом спросить.

– Мы здесь по делам благотворительности, – без запинки выпалила Клер. – А вы? – Ему не удастся уйти от ответа.

Он прищурился, явно недовольный ее настойчивостью.

– Я направлялся к своему адвокату и увидел у входа в тюрьму вашу коляску.

– Ну, я ему задам, – пригрозила Розабел. – Я же велела ему ждать нас на соседней улице.

– Значит, вы понимали, что вам не следует здесь появляться, – сказал Саймон тоном строгого отца. – Из-за своего безрассудного поведения вы можете попасть в неприятную историю.

Розабел снова прикинулась маленькой капризной девочкой.

– Мне хотелось поддержать моего бедного дядю. Ему так холодно и одиноко, к нему никто не приходит.

– Гилберт Холлибрук – опасный преступник. Кажется, я уже говорил вам об этом. И вам, кстати, тоже.

Он обвиняюще посмотрел на Клер. Ей хотелось выкрикнуть, что ее отец – порядочный человек, и обвинен несправедливо, но вместо этого она уставилась на Саймона холодным вызывающим взглядом. Если он настолько слеп, что не понимает, чья это была затея, значит, он совершенно не знает свою будущую невесту.

– Брауни тут ни при чем. Я сама виновата. Я затащила ее сюда обманом и уже попросила у нее прощения. – Потупив глазки, Розабел изобразила раскаяние. – Надеюсь, вы не расскажете о нашей встрече дедушке?

В конце коридора послышались чьи-то голоса. Саймон немного подумал, затем кивнул:

– Нет, если впредь вы будете вести себя осмотрительнее.

– Конечно, я ни за что больше не вернусь в это жуткое, грязное место. Здесь так ужасно пахнет!

Розабел поморщилась и передернула плечиками, пытаясь убедить Саймона в искренности своих слов.

– Советую вам больше прислушиваться к мнению тех, кто старше и опытнее вас. А сейчас идемте. Я провожу вас домой.

Он предложил Розабел руку, и она приняла ее.

Внезапно мужество оставило Клер, она почувствовала себя несчастной и слабой. И причиной тому была самая банальная ревность. Ей было невыносимо больно смотреть, как Саймон идет под руку с очаровательной Розабел.

«Я должна радоваться тому, что мы так ловко выпутались, – думала она, шагая за Розабел и Саймоном по коридору мимо разинувших рты охранников. – Я должна думать о том, как вызволить из беды отца, как найти тайник в спальне деда или в библиотеке, а вовсе не о том страстном поцелуе под дождем». Но как она себя ни уговаривала, она не могла не любоваться его ладно скроенной фигурой и густыми темными волосами, красиво спадавшими на белый шейный платок.

Они вышли на свет, и Клер заметила, что в Саймоне появилась какая-то напряженность. Продолжая беседовать с Розабел, он обежал внимательным взглядом толпившиеся на улице экипажи, словно что-то искал. Они подошли к его лошади, и Саймон начал ее отвязывать, продолжая осматриваться по сторонам.

Клер поразилась мелькнувшей у нее мысли: Саймон не знает, что их коляска стоит на соседней улице.

Но это же абсурд. Он сказал, что видел их экипаж. Или он зашел в тюрьму не для того, чтобы их найти? Но тогда зачем?

– Мы считаем, что она совершенно тебе не подходит, – заявила ему Амелия.

Саймон нахмурился, глядя на младшую сестру. Они стояли на галерее, возвышавшейся над бальным залом Хейвенден-Хауса, и сквозь кружевную зелень папоротников в горшках смотрели на гостей. Когда-то эта галерея служила площадкой для оркестра. Здесь их никто не мог подслушать.

Тем не менее, ему было неприятно, что Амелия завела этот разговор посреди бала. Он молча осушил бокал с шампанским. Спрашивать, что она имела в виду, не было нужды. Он и так понял, что «мы» – это все его сестры, а «она» – леди Розабел Лэтроп.

– В самом деле? – сказал он, помолчав. – Даже не знаю, как бы я жил без вашего мудрого руководства.

Как он и ожидал, его сарказм ничуть не смутил Амелию. В ее зеленых глазах светилась решимость, не предвещавшая ничего хорошего.

– Леди Розабел тебе не подходит, – твердо повторила Амелия. – Мы все сошлись во мнении, что она наскучит тебе раньше, чем закончится медовый месяц. Как только ты насытишься ее телом…

– С меня хватит. – Он резко поставил бокал на мраморное ограждение балкона. – Я не намерен обсуждать этот вопрос.

В действительности ему было неловко обсуждать столь интимные вопросы с Амелией, которая еще не так давно забиралась к нему на колени и просила почитать сказку. И даже то, что сейчас она сама ожидала ребенка, не могло избавить его от чувства неловкости.

Но Амелия, как ни в чем не бывало, продолжила:

– Она тебе надоест, и после этого тебе еще лет пятьдесят придется встречаться с ней за завтраком, пытаться поддерживать разговор, что невозможно в принципе…

– Я буду читать газеты.

– Ты будешь с ней ужасно несчастен, Саймон. Мне невыносимо думать об этом.

Она огорченно смотрела на него.

Все его раздражение мгновенно испарилось. Наклонившись, он поцеловал ее в щеку, как целовал когда-то в детстве перед сном.

– Спасибо за заботу, сестренка. Но я в состоянии сам выбрать себе невесту.

Сестры не знают – и никогда не узнают, – что он, строго говоря, не выбирал Розабел. Эту девушку ему назначила судьба после того проклятого пари. А у него не хватило ума признать свое поражение. Он решил, во что бы то ни стало доказать Гарри Мастерсону, что сумеет вылепить графиню из любой мало-мальски подходящей дебютантки.

Но леди Розабел, как ни странно, оказалась весьма неподатливым материалом. Ее ребяческое поведение начинало действовать ему на нервы. Она вела себя как маленькая капризная девочка и совершенно не годилась на роль жены и матери. Он еще не успел прийти в себя после столкновения с ней в Ньюгейтской тюрьме.

Увидев в глубине коридора ее и Клару, он словно наткнулся на невидимую преграду. Ему пришлось отказаться от намерения вытрясти из Холлибрука информацию о том, куда он подевал драгоценности. Он сказал девушкам, что узнал их экипаж, но потом, на улице, как последний дурак пошел не в ту сторону, и Клара его поправила. Ее подозрительный взгляд ему не понравился.

На секунду он даже подумал, уж не догадалась ли она об истинных причинах его появления в тюрьме, но он тут же успокоил себя мыслью, что о его связях с Боу-стрит не знают даже родные и самые близкие друзья.

Но узнают, если через неделю ему придется выступить свидетелем по делу Холлибрука, мрачно подумал он. Айлингтон до сих пор не вернулся из своей деревни на границе с Шотландией.

И, тем не менее, Саймон не мог избавиться от ощущения, что Клара о чем-то догадывается. Он всегда работал инкогнито и не представлялся своей настоящей фамилией. Но что, если Холлибрук дал газетчикам подробное описание человека, который его арестовывал? Настолько подробное, что Клара узнала его по этому описанию?