Книга Мертвая вода - Павел Токаренко

– Но ведь войну это не остановило, – Кирилл покачал головой.

– Кому война, а кому мать родна, – дед усмехнулся. – Все равно хозяева сами не воюют, воюет быдло. А чего быдло жалеть?

– Ты зачем мне это рассказываешь? Хочешь меня завербовать?

– Вербовать тебя? Да зачем и, главное, – куда? – Седая борода затряслась. – Мы уже давно не боремся с вами. Почитай, десять лет уже, вот как твой отец умер, так и бросили.

– Почему? И какая связь с моим отцом?

– Прямая, парень, прямая. Твой отец был приближенным одного из самых адекватных руководителей Федерации. И не он один, их целая команда была. Когда их не стало, началось такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Нам больше незачем с вами бороться. Вы сами создали такие перекосы в обществе, такие внутренние противоречия, которые мирным путем уже не устранить. Федерация обречена!

– Ну, я думаю, мы еще побарахтаемся!

– Барахтайтесь, кто вам мешает, – усмехнулся дед. – Только определись сначала, кто эти «мы».

– Мы… – начал Кирилл и осекся.

Простой вопрос поставил его в тупик. «Мы» – Федерация? Хай-теки, которые оказались банальными оккупантами? «Мы» – русские? Какие русские? Те, что служат оккупантам не за страх, а за совесть, как служил Кирилл? Или такие, как Степан, жалевший, что не может отправить сына работать в бордель? Или уютно устроившиеся в полисе и стыдящиеся своего русского происхождения хай-теки?

– Вот то-то и оно, – сказал дед, прочитав мысли Кирилла по лицу. – Сначала с собой разберись, а потом бросайся переделывать мир. Вот когда найдешь мертвую воду, тогда мы с тобой поговорим по-другому! Знаешь, что это такое?

– Дед, ты меня вербуешь все-таки, – задумчиво глядя в сторону, сказал Кирилл. – Я ведь не называл тебе своей фамилии…

– Вижу, что служба в СС даром не прошла, – с уважением во взгляде кивнул дед. – Ты прав, я действительно хочу, чтобы ты был на нашей стороне.

Кирилл криво усмехнулся, покачал головой. Дед стукнул кулаком по столу:

– На стороне своего народа! Скоро, очень скоро хай-теки передерутся с туземцами, а полисы друг с другом. И нам останется только прийти и забрать то, что принадлежит нам по праву: нашу страну!

Кирилл надолго задумался.

– Кстати, за что тебя выгнали из СС? – внезапно спросил дед.

– А? Что? За невосторженный образ мыслей, – пробормотал Кирилл.

На этом разговор закончился, и они пошли спать. Кирилл долго ворочался, обуреваемый противоречивыми мыслями. Утром за завтраком дед сказал:

– Через неделю по зимнику пройдет торговый караван. С ним сможешь добраться до Метрополиса.

– Караван?

– Да, караван. Жить-то людям надо. Раз есть спрос на товары, есть и предложение, вот и ходят караваны.

Неделя пролетела незаметно. Подошел день, когда по зимнику западнее Каменки должен был пройти караван. Дед с Кириллом обосновались в небольшой охотничьей избушке рядом с зимником и спали по очереди, чтобы не пропустить караван.

Приближение каравана выпало на дежурство деда, тот услышал шум моторов вдали и растолкал Кирилла:

– Вставай, надо загодя на открытое место выйти. Если наперерез из леса ломанемся, они шмальнут, и привет, пишите письма, – бурчал дед, натягивая одежду. – Лихие людишки на Руси испокон веков на дорогах промышляют, и сейчас главное – за них не сойти.

Услышав за лесом рев моторов, Кирилл понял, что караван солидный, не два-три раздолбанных грузовика. Из-за поворота одна за другой выезжали мощные машины, окрашенные в белый цвет. Передняя не ехала по снегу, она сминала снежную целину, пробивала в ней дорогу, точно плывя по белому морю. До головы колонны было уже рукой подать, а хвост еще не показался. Лязгая гусеницами и наполняя воздух дизельными выхлопами, караван приблизился. На машинах сидели вооруженные люди.

Дед бесстрашно вышел наперерез железному потоку и поднял руку. Головная машина остановилась, с нее спрыгнул человек в белом маскхалате. Подошел, проваливаясь в снег по колено.

– Кто такие? Чего надо?

– Старшего позови, – негромко приказал дед.

Человек, не говоря ни слова, не пошел – побежал к машине. Не прошло и нескольких минут, как от колонны отделилась фигура. Человек подошел, увидел деда; обветренное бородатое лицо расплылось в улыбке.

– Здорово, Пахом! Все партизанишь?

– Привет, Арсенич! Ну, куда деваться, партизаню помаленьку. – Дед пожал протянутую руку.

Последовал обмен дежурными любезностями – как семья, как дети. Видно было, что дед с караванщиком давно знакомы, причем караванщик деда уважает.

– А это кто с тобой?

– Хороший человек, – ответил дед, выделив интонацией слово «хороший». – Надо ему помочь, до Метрополиса подбросить.

– Ну, раз хороший, поможем. Хорошим людям надо помогать. – Арсенич пристально посмотрел на Кирилла.

– Ну, все, парень, бывай. – Дед помедлил и обнял Кирилла. – Удачи тебе! Ищи мертвую воду, парень! Ищи мертвую воду и ничего не бойся!

У Кирилла защипало глаза, он отвернулся и поспешил вслед за Арсеничем. Двигатель головной машины взревел, колонна тронулась. Один за другим вездеходы проехали мимо деда, а он стоял и долго смотрел им вслед.

Из рабочих материалов Клуба Прикладной Истории

…В жизни каждого человека бывают «событийные развилки», мгновения, когда он может изменить свою жизнь. Обычно таких мгновений не бывает много, одно-два от силы. Хоть направо иди, хоть налево, все равно движешься по накатанной колее. Возможность действительно изменить направление всей жизни выпадает редко. В жизни стран, а тем более целых цивилизаций, такие «развилки» случаются еще реже. В жизни нашей цивилизации такая вилка была в 70-е годы прошлого века. Тогда параллельно существовали два проекта: так называемый «Запад» и СССР.

Все, что мы видим сейчас вокруг себя, – последствия цивилизационого выбора. Советский проект был свернут, что имело поистине глобальные последствия для нашей цивилизации. Вместе с советским проектом фактически прекратились программы освоения космоса. За ними стала постепенно сворачиваться направленная на поиск прорывных технологий фундаментальная наука. В начале двадцать первого века нобелевские премии давали за открытия, сделанные в середине двадцатого. Новых просто не было, как нет и сейчас.

Нет прорывных технологий, не открыты принципы, позволяющие при той же затрате энергии сделать работы в десять и больше раз. Двигатели автомобилей и ховеров, хоть и стали технологически намного более совершенными, все равно используют в работе все те же принципы, описанные Карно, пусть и с борогидридным топливом. За сто лет после изобретения турбореактивного двигателя в авиации не появилось ничего принципиально нового. Цивилизация топчется на месте.