Книга Беллинсгаузен - Евгений Федоровский

В чинах флотские командиры уравнивались с сухопутными. Нижних чинов без суда запрещалось наказывать батогами и кошками, хотя линьки оставались в большом ходу.

Произведено было и незначительное на первый взгляд, но важное улучшение судовой жизни офицеров и матросов. При старых порядках матросам выдавалась на руки провизия на неделю, пища приготовлялась в котлах в складчину. Высшие чины заботились о своём пропитании самостоятельно. Некоторые офицеры составляли артели, другие питались отдельно. Такое положение только увеличивало беспорядок на камбузе.

Теперь же постановили матросам провиант не выдавать, а варить в братском котле. Из того же котла отпускать по одной порции унтер-офицерам и другим чинам, получающим полуторную порцию, и дозволять им готовить для себя какое пожелают добавочное кушанье, а за не взятую половину порции отпускать им деньги.

Иеромонаху, комиссару, шкиперу и «прочим подобным чинам» иметь один общий стол, а капитану с офицерами устраивать свою кают-компанию. Объединение сослуживцев-офицеров разных чинов, удобств и улучшения стола имело большое влияние как на смягчение нравов молодых офицеров, так и на развитие среди них дружеских отношений. В кают-компании всякий имел возможность высказать своё мнение, здесь же молодёжь приобретала от старших практические знания, так пополнялось общее образование моряков.

Полагались и награды. Орден Святого Георгия получали за военные заслуги, за двадцать пять лет беспорочной службы в офицерских чинах, а морским офицерам — за восемнадцать шестимесячных кампаний. Солдаты же за храбрость награждались знаками военного ордена четырёх степеней, которые назывались Георгиевскими крестами.

Ценной наградой была украшенная бриллиантами шпага. За взятие в плен или истребление неприятельского судна назначались призовые деньги капитанам и команде, а флагманам, командующим флотами и эскадрами выделялись значительные суммы «на стол».

Балтийский флот как главную ударную силу против французов разделили на три дивизии. Каждая имела свой флаг: белый, синий и красный. Адмиралами белого флага назначались Ушаков и Ханыков, синего — де Траверсе и Макаров, красного — Тет. Дивизии составлялись из бригад. В Кронштадте находилась одна дивизия. Одна бригада имела пять, другая — два, третья — четыре экипажа.

Однако основные баталии развернулись на суше, где хищник Наполеон применил совершенно новую стратегию. В отличие от прежних полководцев, он не считал главным захват и удерживание крепостей, городов и территорий, а прежде всего стремился к разгрому армий противника. Главное средство для достижения победы видел он в генеральном сражении, собирая ударные силы на одном участке прорыва. Если общее число вражеских войск превосходило его силы, то он бил их по частям, причём скорость передвижения войск Наполеона, их манёвренность достигали пределов возможного. В наступлении равным образом активно и энергично использовались и пехота, и кавалерия, и артиллерия, их взаимодействие было доведено до наивысшей степени совершенства.

...Тревожные эти известия доходили до России и болью отзывались в сердцах русских.

На обратном пути Крузенштерн и Лисянский договорились идти вместе. Пересекли Индийский океан более или менее без происшествий. Пользуясь тёплой погодой, команды просушивали паруса и канаты, одежду и помещения. Когда же после тропических ливней в кубриках распространялась сырость, поддерживали огонь на выносных очагах.

Подошли к мысу Доброй Надежды. Фаддей Беллинсгаузен нёс вахту и в подзорную трубу рассматривал зелёные равнины, а дальше невысокие Капские горы. Стоявший рядом Крузенштерн проговорил:

— Подумать только, и десяти лет не прошло, как был здесь, а кажется — целая вечность...

— А по мне время долго тянется, — вздохнул Фаддей.

— Оттого это, что вы молоды ещё.

— Разве вы старик? Всего-то на девять годков меня старше.

— Да ведь численник годов у каждого человека разный. Всё зависит от обстоятельства, сколько он пережил. Всего-то три века прошло, как добрались до этого места европейцы. Португальца Бартоломеу Диаша здесь так сильно шторм растрепал, что, увидев вон ту узкую каменистую гряду — видите, она выступает далеко в море? — он дальше идти не решился. Окрестил её мысом Бурь. Если память не подводит, это было в 1488 году. Одиннадцать лет спустя земляк Васко да Гама отважился обогнуть косу. Он тоже искал путь в Индию. Оконечность Африки встретила его хорошей погодой. Над страшным мысом Бурь, над скалистым берегом клубились лёгкие перистые облака, вокруг, как и сейчас, расстилалась океанская синь. Веря в свою счастливую звезду, Васко да Гама переиначил название мыса на Добрую Надежду и, смело его обогнув, достиг вожделенной Индии. Предчувствие не обмануло морехода.

Крузенштерн, поглядев на заинтересованного Фаддея, стал рассказывать дальше:

— Но Индия Индией, а первыми осознали стратегическую важность этой точки расчётливые и бережливые к земле голландцы. Они заметили, что мимо мыса проходит всё больше и больше кораблей, и сообразили основать здесь поселение. В 1652 году, когда наш Алексей Михайлович, батюшка царя Петра, на печке грелся, первые голландские моряки высадились на берег, отогнали туземцев в глубь материка и построили форт. Потом начали приходить другие корабли с переселенцами. Возникли другие укрепления, фактории, возделанные поля... Колонию свою они назвали Капской, от слова «кап», означающее по-голландски «мыс». Ну а в 1795 году в Нидерландах по примеру Французской революции свергли монархию и провозгласили республику. Англия тут же объявила им войну, высадила десант на побережье. Ей и наши помогали. Вы Алексея Самуиловича Грейга знаете?

— Слышал о славном сыне Самуила Карловича. Ему с рождения мичмана присвоили. Однако встречаться не приходилось...

— Ещё увидитесь. Так он тоже волонтёром в Ост-Индию и Китай ходил, мальчишкой в стычке с французским капером участвовал, а десант в Голландию высаживал, уже командуя «Ретвизаном». А вот Капской провинцией англичане завладели в первую очередь и без всяких хлопот. Во всяком случае, когда два года спустя я в Каптауне[20] нанимался на фрегат «Оазо» к бродяге Линзи, британцы здесь уже чувствовали себя как дома. Кстати, мы бедовали тут вместе с Юрием Фёдоровичем... — Крузенштерн посмотрел на «Неву», которая шла в кильватере.

В Каптауне шлюпы намеревались остановиться для отдыха и пополнения припасов, что и сделали.

Уже накануне отплытия на родину Иван Фёдорович сказал Лисянскому:

— Нам предстоит длительное плавание. В пути может случиться всякое. Тем не менее в портах будет отстаиваться некогда, ежели не хотим столкнуться со льдами на Балтике и в Финском заливе. Посему идём без остановок до Святой Елены. Там ожидаем друг друга десять дней...

— Так долго?! Хватит и четырёх, — произнёс Лисянский.

Строптивый тон и недоброе предчувствие покоробили начальника экспедиции. Но Крузенштерн по привычке не подал виду, проговорил примирительно: