Книга Магия, зло и бриллиант. Чисто убийственная трилогия - Деби Глиори

— Мне нравится запах, — сказал синьор Стрега-Борджиа, одобрительно принюхиваясь. — Напоминает о лесах возле дома моего отца, где я жил ребенком… — Он порылся в корзине и достал бутылку и три бокала. — Шампанское или персиковый нектар?

Фигуры Лэтча и миссис Маклахлан, оставшихся на берегу, все уменьшались по мере того, как Титус усердно греб к середине залива. Краски неба сгустились до пурпурных тонов, и начали появляться первые вечерние звезды. Над лодкой кружили Ффуп и Сэб; они еле шевелили крыльями, паря в теплых воздушных потоках, восходящих от окружающих Лохнагаргулью холмов. С коротким хлопком Лучано откупорил бутылку своего драгоценного «Бароло» и налил капельку для жены и полный бокал для себя.

— Я, хм… эээ, — начал он, глядя на Бачи, которая ободряюще улыбалась ему. — Да… эээ, дети. Поднимите ваши бокалы за… эээ…

Титус и Пандора в смущении смотрели на отца. Дэмп, не понимая значения бокала, наполненного персиковым нектаром, опрокинула свой за борт. Узнав одну из двух бутылок «Бароло», которые отец спас от Фьяммы д’Инфер, Пандора заерзала от любопытства. Она уже готова была спросить, что именно они празднуют, когда ответ сам собой возник у нее в голове.

— Нет — НЕТ, НЕ СМЕЙ! — завизжал Титус, увидев, как гигантская голова пробивает поверхность воды, а кольца змееобразного хвоста опасно вздымаются над их маленькой лодочкой.

— Не наложи в штаны, сынок, — добродушно прошипел Спящий. — Я и раньше лодки не опрокидывал, и сейчас начинать не собираюсь. — Затем, откашлявшись со звуком промышленной кофеварки, Спящий начал петь серенаду далекой подруге:

Где мы с милой целовались, Там примятая трава, Где мы с милой расставались — Там глубокая вода.

— Это не та версия, к которой я привыкла, — пробормотала Бачи, блестя глазами.

На песочке-бережочке Целовались мы с тобой… Стань, драконочка-подружка, Моей маленькой женой.

Охваченный смущением, гигантский зверь нырнул в глубину Лохнагаргульи и, к радости всей семьи, наполнил озеро таким фосфоресцирующим сиянием, какого им еще никогда не доводилось видеть.

— Ладно, ладно… Я оценила! — закричала Ффуп, стрелой планируя вниз, к своему застеснявшемуся ухажеру. Она громко плюхнулась на воду, раскинув крылья и сияя широченной улыбкой. Над поверхностью вновь появилась голова Спящего, свекольно-красная от смущения, и в ту же секунду Ффуп понеслась к нему, чтобы обвить крыльями его шею.

— Согласна! — взвизгнула она. — Согласна! То есть… да! — Она махнула лапой в направлении Стрега-Борджиа. — А они с удовольствием возьмут на себя заботы о праздничном столе, цветах, приглашениях и всей этой чепухе. Ох, не терпится рассказать Нестору… Теперь я невеста…

Сэб в воздухе направился к берегу, чтобы сообщить остальным зверям о предстоящем бракосочетании Ффуп.

— Ветер в голове, — ворчал он, опасаясь, что сейчас начнутся всякие девчоночьи эксцессы, но в то же время крайне довольный тем, что наконец-то нашелся тот, кто согласился сделать его старого товарища честной драконессой.

— Мы что, за это поднимаем бокалы? — недоуменно спросил Титус, разглядывая пузырьки, поднимающиеся на поверхность шампанского.

— Не думаю, — прошептала Пандора, гадая, когда же наконец папа перестанет пялиться в пространство и Приступит к Делу. С отдаленного берега донеслись аплодисменты и свист — это Сэб принес счастливое известие о свадьбе Ффуп. Перебравшись через ноги Титуса, Дэмп забралась на руки к синьоре Стрега-Борджиа и теперь во все глаза смотрела на отца, который, судя по тому, как открывался и закрывался его рот, похоже, собирался все-таки что-то сказать.

— Итак, — выдавил он наконец странно хриплым голосом. — Я, хм… мы, эээ… так сказать… ну… ваша мама…

Бачи закатила глаза. При таком темпе они пробудут тут до рассвета, пока Лучано подыщет нужные слова. К тому же Пандора, судя по широченной улыбке, уже обо всем догадалась.

— Дети… — Синьор Стрега-Борджиа набрал в грудь столько воздуха, что ему хватило бы для рекордного погружения без акваланга, — мы с вашей мамой имеем удовольствие… — Он опять запнулся, поднес бокал к губам, передумал, поднял его до уровня глаз и стал пристально вглядываться в него, словно бокал был единственным существом на свете, который понимал его трудности. Затем продолжил: — Мы только что обнаружили… ну, нет, точнее, это было утром, когда… самое удивительное в этом… в общем, следующий Новый год мы будем встречать….

Пандора сжалилась над отцом. Похлопав его по руке, она подняла свой бокал, при этом выразительно наступив Титусу на ногу.

— Тост — за всех нас, особенно за нового ребеночка!

У Титуса отвисла челюсть, но, поймав свирепый взгляд Пандоры, он захлопнул рот.

— Поздравляем, мама и папа, — продолжала Пандора. — Отличная работа.

Титус зарделся. Остановись… остановись, пожалуйста, молчаливо молил он сестру. Слишком много информации. Он знал, откуда берутся дети, но старался забыть о том, как попадают они туда вначале. Брррр. Быть взрослым? Омерзительно. Тем не менее, напомнил он себе, ты своими глазами видел, что когда-нибудь и ты станешь одним из них. Однако, к счастью, до этого еще целая вечность. Ободренный этой мыслью, он поднял бокал и поприветствовал нового маленького незнакомца, которому предстоит очутиться среди них.

— Что мне надеть? — бормотала себе под нос Ффуп, которой никак не удавалось уснуть в подземелье. Рядом тихо сопел Нестор, несколько раз обернувшись длинным хвостом и сжав в лапах старого плюшевого мишку Титуса.

— Пурпурный бархат? Красный? Уф, нет, это не в тон моей чешуе… Может, голубой? О, божественно… хорошо, голубой бархат с серебряной отделкой.

— Заткнись, а? — тихо взревел Сэб. Он перевернулся на другой бок и заткнул уши соломой, тщетно пытаясь отгородиться от мечтаний Ффуп.

— Да, и еще цветы… — продолжала она, не замечая страданий приятеля. — Голубые, пожалуй… и белые тоже, хм…

— Незабудки, — предложила Тарантелла.

— Нет, — вскинулся Нот спросонок. — Я тебя никогда не забуду.

— Хотелось бы знать, — прорычал Сэб, садясь и глядя на Ффуп, — как долго ты собираешься готовиться к свадьбе? Сколько еще бессонных ночей мне предстоит вынести, прежде чем ты наконец выйдешь за своего гигантского угря?

— Он не угорь! — взвизгнула Ффуп. — Он зверь, такой же, как мы все.

— Говори за себя, — пробурчала Тарантелла. — Я, например, паукообразное. Хотя… — Понизив голос до шепота, она добавила: — Мне недолго оставаться одинокой в этом мире…

Внизу, у причала, именинный подарок Титуса мягко покачивался на якоре. Внутри лодки под одной из скамеек сотни паучат копошились в подвешенном к доске яйце-мешочке, ожидая, когда наступит время вылупляться. Рядом красовалось небольшое объявление, выведенное губной помадой: