Книга Свет во тьме - Элен Фишер

— Вы хотите сказать, что у меня будет ребенок? — взволнованно спросила она.

— По-моему, это весьма вероятно. Когда в последний раз у вас были месячные?

— Думаю, месяца два назад. И с тех пор… — Она вдруг замолкла и расплылась в лучезарной улыбке: — Ребенок! У меня будет ребенок!

Дитя Грея, с радостью подумала она. Мальчик, которому она отдаст всю свою любовь и внимание, если уж все это не нужно Грею. Мальчик с темными волосами, серыми, отливающими серебром глазами и ястребиным носом.

— А где Грей? — вдруг спросила она.

— Надеюсь, вы не собираетесь говорить ему об этом?

Дженнифер в ужасе посмотрела на Кэтрин:

— То есть как? Конечно, я собираюсь ему сказать.

— А вы уверены, что Грей хочет ребенка?

— Конечно, — машинально ответила Дженнифер. — Как он может не хотеть ребенка?

Впрочем, теперь у нее возникли определенные сомнения. Откуда она знает, что Грей хочет ребенка? Он ведь приложил очень мало усилий для того, чтобы зачать его. Может быть, и при нем он будет скрываться в своем кабинете, выходя только к обеду, как всегда, угрюмым…

— Думаю, вы и сами догадываетесь, — заметила Кэтрин, — что из Грея получится никудышный отец.

Дженнифер широко раскрыла глаза от удивления.

— Но у него нет выбора, — возразила она. — Уже поздно рассуждать о том, каким отцом он станет, хорошим или нет. Он будет отцом в любом случае.

— Может, разумнее сказать ему об этом попозже, — предложила Кэтрин.

— Почему?

«Потому что мне жаль вас, — подумала Кэтрин. — Потому что, когда он обо всем узнает, то станет еще злее. Потому что Грей вовсе не хочет иметь детей».

— Грей много раз говорил мне, что из него получится плохой отец, — осторожно начала она, стараясь не слишком огорчать Дженнифер. — Он говорил, что у него нет намерения заниматься воспитанием ребенка. И в самом деле, доставив вас в Грейхевен, он специально упомянул о том, что не хочет детей. Мне кажется, я знаю, когда вы забеременели, и не думаю, что вы с ним… то есть до сего дня…

— Только один раз, — отрезала Дженнифер. Она не принимала в расчет того первого случая, когда он так беспечно лишил ее невинности, повалив на пол. По ее понятиям они занимались любовью только один раз. — В Уильямсбурге, — продолжила она, — как вы, наверное, догадываетесь. Это была ужасная ошибка. По крайней мере, — сказала она, положив руку на свой плоский живот, — до этого момента я так считала. Может быть, я и не права.

Кэтрин кивнула. Она так и думала. Очевидно, они предавались страсти, а скорее безумной глупости всего одну ночь.

Значит, Грей не питает к Дженнифер никаких чувств и наверняка уже жалеет о том, что сделал. Судя по всему, последствия этой ночи, будь то сын или дочь, ему совсем не нужны.

Дженнифер все еще обдумывала последние слова Кэтрин.

— Вы думаете, Грей рассердится?

— А что он теперь может сделать? — успокоила ее Кэтрин. — Сердиться ему просто неразумно.

— Значит, я могу не бояться.

— Может быть, — согласилась Кэтрин. — Но все-таки, почему бы вам немного не подождать? В конце концов, со временем все станет заметно.

— Хотела бы не говорить, но… — Дженнифер замешкалась. — Это ведь и дитя Грея тоже. Он имеет право знать. А когда ребенок родится, может, он постарается стать хорошим отцом. Кто знает? А что, если он даже полюбит ребенка?

— Возможно, — с сомнением согласилась Кэтрин.

Она не могла представить себе Грея с ребенком на коленях или терпеливо баюкающим его. Эта мысль была просто нелепой. После смерти Дианы Грей стал не способен к любви, привязанности или нежности.

Слова эти буквально вертелись на кончике ее языка, но Дженнифер уже пошла искать мужа.

Она нашла его в кабинете, развалившимся в кресле с неизменным стаканом мадеры на письменном столе.

— Грей, — тихо позвала она.

Он поспешно выпрямился. После того как он подарил ей Уильяма, между ними установилось перемирие. Они продолжали каждое утро ездить верхом, но вели ничего не значащие разговоры. Казалось, им вообще не о чем говорить. «Простила ли она мои жестокие слова, которые я сказал ей в то утро после нашей близости?.. Если вообще когда-нибудь сможет простить». — Грей постоянно мучился этим вопросом.

И вот в первый раз после его возвращения из Уильямсбурга она появилась у него в кабинете. Сердце его учащенно забилось. Он был так одинок в эти последние два месяца!

— Да?

Дженнифер заметила, что лицо его чуть просветлело, и посчитала это хорошим знаком.

— У меня кое-какие новости, — нерешительно начала она. Она могла бы присягнуть, что увидела надежду в его взоре. «Смешно!» — пожурила она себя и продолжила: — Скорее хорошие новости. Я… у меня будет ребенок.

Грей медленно поднялся и недоуменно посмотрел на нее.

Тысячи мыслей роились у него в голове. Ребенок. Дочь, такая же красивая, как Дженнифер, дочь, которую он сможет баловать, покупать ей кукол и платья. Или мальчик, которого он будет учить ездить верхом и охотиться…

Взглянув вниз, на стакан мадеры, он едва не задохнулся от отвращения к себе. Он не сможет быть хорошим отцом. Его дети вырастут распущенными и эгоистичными. И став взрослыми, будут ненавидеть его, как он ненавидел отца.

Приблизившись к ней, он заглянул в ее исполненное надежды красивое лицо.

— Вы уверены?

— Да, — прошептала она в ответ. — Думаю, что так.

— Вот как, — хмыкнул Грей, и на его лице появилась злая улыбка. — И кто же, смею спросить, отец?

Его тон был холоден и намеренно оскорбителен. Дженнифер с ужасом посмотрела на него, потрясенная этой незаслуженной грубостью.

— Что?

— Я отец, — уточнил Грей, — или какой-то другой мужчина?

Он хотел разозлить ее, полностью отдалить от себя, но оказался недальновиден. Дженнифер с такой силой влепила ему пощечину, что в ушах у него зазвенело. Чуть попятившись, он с удивлением уставился на нее, хотя в других обстоятельствах это было бы смешно.

— Вы подонок, — произнесла она разгневанно. — Вы прекрасно знаете, что у меня не было другого мужчины. Но лучше бы уж он был. Я хотела бы сказать своему ребенку, что он был зачат в любви, а не в бесцельном омерзительном акте со злобным пьяницей. К сожалению, не смогу.

Ее справедливые слова прорвали броню его грубости и теперь рвали на части его душу.

— Дженнифер, — неуверенно запротестовал он, протягивая к ней руки. Надо же, их ночь любви она назвала омерзительной! Но ведь все совсем не так, она была такой прекрасной, что трудно даже себе представить. — Я не…

— Не прикасайтесь ко мне! — вскричала Дженнифер. — Вы отвратительный, распущенный выродок, я презираю вас! Уж лучше бы мне никогда не знаться с вами. Мне просто жаль вас…