Книга Слишком много любовников - Анна и Сергей Литвиновы

Припарковался я, из соображений конспирации, за три дома до ходасевичевского и остаток пути преодолел пешком. Чуть более тысячи двухсот километров, с заездом и привалом в Костроме, я преодолел за семнадцать часов.

Отставник-полковник не спал, смотрел свой очередной боевик. Встретил меня радушно. Ни словом не обмолвился по поводу моего побитого состояния – хотя, конечно, все заметил.

– Пойдем, – сказал, – я тебя покормлю, а потом – о деле. Расскажешь, что ты там нарыл. А я – что здесь надумал. А потом дам тебе инструкции, как действовать дальше.

Алена Румянцева.

Неделей ранее.

Где-то в Белоруссии

Вчера ночью, в поезде, следовавшем к Минску, закрывши на собачку купе, Алена подвела свой дебет-кредит.

С точки зрения разовой добычи получалось целое состояние. А если рассматривать, что потом неизвестно, как жить, – выходило не слишком много. Пачка пятисотевровых купюр – итого, пятьдесят тысяч. Початая стопка долларов – на сумму девять с половиной тысяч. Два драгоценных предмета – да, на обоих золото, бриллианты, рубины. Но сколько они будут стоить, если сдать в ломбард? Максимум тысяч пять долларов. Ну, семь. И еще три флешки, которые ей зачем-то дал Андрей. Их она сразу хотела спустить в унитаз – еще в поездной уборной. Но потом решила приберечь – мало ли. Хотя бы надо глянуть, что там записано. Вряд ли, конечно, содержащаяся там информация что-то стоит. Скорее, она может стать для нее истоком серьезной опасности. Но пусть пока полежат.

Свои богатства она распределила следующим образом: драгоценности и свернутые в трубочку тысяч десять евро – в бюстгальтер, в ложбинку между грудей. Пачечку из двадцати стодолларовых купюр – в загранпаспорт, а его засунула в задний карман джинсов, чтобы всегда был при себе. Все остальное – под подкладку сумки, подальше от нескромных глаз.

И когда она попросила на следующее утро на минской улице водителя на старом «Мерседесе» отвезти ее в Украину, тот не моргнув глазом сказал: «Поехали!» Попросил только сразу сто долларов как аванс и залог.

А потом – они выехали из города на кольцевую дорогу – стал потихоньку прощупывать, кто она, да откуда, да зачем ей вдруг в Украину понадобилось, да столь экзотическим путем – на такси. Что ей оставалось? Выдумывать. По возможности, близко к тексту, чтоб не запутаться, чтобы ее не выдал «маасковский» акцент и чтобы не противоречить обстоятельствам, в которых она оказалась.

История получалась, по ее собственному мнению, складная. Она москвичка. Бежит от мужа. Муж – гадкий алкоголик, вонючий и противный (это она взяла от своего реального супруга Зюзина). Но он еще вдобавок полицейский (это как любовник Андрей Шаев). Поэтому благоверный легко может проследить по билетным и пограничным базам данных, куда она отправилась. А она хочет свалить с концами – так, чтоб супруг не вычислил, не нашел. Поэтому в Белоруссию приехала, а отсюда в Украину стремится. Чтобы никаких отметок на границе не осталось. Ведь граница между двумя бывшими советскими республиками если не прозрачная, то полупрозрачная, не правда ли?

Водитель слушал, хмыкал, поддакивал, кивал. Легко переходил с русского на белорусский и украинский.

– Я б таксама такую прыгожую дзывчину, як ты, не адпусцыв! – плотоядно хохотнул он. Потом спросил, на чистом русском: – Куда ты потом, после Украины, собираешься? Или там осядешь? Там сейчас москалей не сильно любят.

– Переберусь куда-нибудь в Евросоюз.

– О! У тебя, значит, виза шенгенская имеется?

– Да, есть, – кивнула она, понимая, что разговор заходит куда-то не туда.

– Тогда зачем тебе в Киев тащиться? Туда ехать пятьсот километров. А до литовской границы – всего сто пятьдесят. И вот он тебе, Евросоюз. Лети, куда хочешь.

И не скажешь ведь ему, что, может, она уже попала в розыск. Что ее реальный паспорт на фамилию Румянцева, возможно, числится в стоп-листе на всех границах Евросоюза как соучастницы разбойного нападения.

Она слабо возразила:

– Вдруг мой муж по базе данных на литовской границе узнает, что я там?

– Как он узнает-то? Российские спецслужбы, конечно, мощные, но не до такой степени. Но смотри, как скажешь. Мне до Киева тебя выгодней везти, заплатишь больше, ведь так?

– Едем в сторону Киева, – сказала она. – И границу с Украиной лучше по какому-нибудь глухому проселку перейдем.

Впоследствии Алена не раз казнила себя за эту фразу, полагая, что, возможно, ею себя выдала.

– Хозяин – барин, так ведь у вас, на Руси, говорят?

И они помчались – по неплохой дороге, мимо ухоженных полей, деревенек, аистиных гнезд – по указателям, написанным кириллицей и лишь немногим отличающимся от русского написания: «Бабруйск, Жлобiн, Гомель».

Алена расслабилась и задремала – сказывалась почти бессонная ночь в поезде. Сумку она прижимала к себе.

Ее разбудил водитель.

– Скоро граница. Пойдем заправимся, перекусим.

Они вышли на заправке, разминая затекшие мышцы. В туалете она привела себя в порядок. Придирчиво осмотрела в зеркало. Выглядела она неважно – сказывалась нервная жизнь беглой преступницы. Ах, зачем, зачем она повелась на сладкие речи Андрея! Зачем согласилась участвовать в придуманном им преступлении! Но ничего не сделаешь. Назад пленку не отмотаешь. Или, как любил напевать Андрей, коверкая слова старой пугачевской песни: «Фарш невозможно провернуть назад». Да, Андрей. Любимый предал ее. Оказался подлым подставщиком. Или нет? Не знал, поддался, недосмотрел? И будет искать ее и ждать? Ах, как она запуталась! Но теперь ей надо готовиться к тому, что, вместо того чтобы наслаждаться в теплых краях нирваной вместе с любимым, ей предстоит колотиться в одиночестве, добывая нелегкий хлеб свой в поте лица. Надолго ли хватит имеющихся у нее запасов? Есть, пить, снимать квартиру, учить язык? Пара лет, никак не больше. А дальше – устраивайся, как знаешь, русская Румянцева.

Она вышла. Шофер за столиком жевал бутерброды, запивал кофе. Белорусские «зайчики» у Алены имелись – после валютно-обменной операции в поезде. Она тоже взяла себе еды и кофейку. Ничего, жизнь продолжалась. Зато она была интересней и разнообразней, чем в салоне «Кейт и Лео» и в однушке в Марьине с Зюзиным.

Они вышли с водителем из помещения заправки. Долгое путешествие сблизило их. Во всяком случае, Алена стала чувствовать к этому парню – высокому, ушлому, но красивому – что-то вроде безотчетной симпатии. И ни о чем не подозревала.

И даже не поняла в первый момент, что случилось, когда шофер вдруг вырвал у нее из рук сумку, грубо толкнул в плечо, так что она отлетела на пару шагов, кинулся к своей машине, вскочил в нее, дал по газам и, визжа покрышками, вылетел с территории бензозаправки на автостраду.

Павел Синичкин.

Москва

На следующее утро после моего возвращения из экспедиции в город Сольск я, получив инструкции Валерия Петровича, отправился прогуляться. Оказывается, неподалеку от его жилья, на тихой столичной Сельскохозяйственной, запрятанный в глубине дворов, размещается настоящий стадион с бодрым именем «Искра». Прожив в Москве всю жизнь, я никогда не знал о его существовании – слишком велика наша столица, много в ней оказывается подобных уголков! На дорожках стадиона шло вялое кипение спортивной жизни. Не спеша поспешали двое джоггеров. Футболисты гоняли пять на пять поперек поля. В районе прыжкового сектора дружно скручивались на своих ковриках йоги.