Книга Город Перестановок - Грег Иган

Дарэм не оскорбился.

– Будь вы Копией, вы тоже поверили бы в теорию пыли. Вы ощутили бы её истинность до мозга своих несуществующих костей. Некоторые участники провели такой же эксперимент, что и я, – попробовали вычислять себя случайно разбросанными фрагментами, – другим и это не понадобилось. Они и так знали, что могут рассеять себя в реальном времени и пространстве и всё равно сохранят собственную личность. Каждая Копия доказывает теорию пыли самой себе миллион раз на дню.

Марии вдруг пришло в голову, что Дарэм, возможно, выдумал всё это специально для неё, тогда как клиентам рассказывал то, что предположила Хэйден: какую-нибудь напрочь лишённую метафизики выдумку о тайном суперкомпьютере. Однако непонятно, чего он может добиться, запутывая её… К тому же слишком много деталей после его рассказа обрели смысл. Если его клиенты приняли это безумное визионерство, отпадает проблема, как заставить их поверить в несуществующий суперкомпьютер. По крайней мере из области предоставления доказательств она переходит в область веры. Она спросила:

– Так вы пообещали каждому из «ваших» миллиардеров поместить его моментальный снимок в конфигурацию «Эдемский сад» вместе с программами, которые должны запустить их в ТНЦ-компьютере?

– Всё это, и даже больше! – горделиво подтвердил Дарэм. – Крупнейшие мировые библиотеки: не полные их фонды, но десятки миллионов файлов – текстовых, звуковых, визуальных, интерактивных – на любую тему, какую можно себе представить. Базы данных, которые не перечислишь, включая все генные карты. Программы: экспертные системы, добытчики знаний, метапрограммисты. Тысячи новеньких виртуальных сред: пустыни, джунгли, коралловые рифы, Луна и Марс. И я поручил не кому иному, как Малколму Картеру, создать большой город, который станет главным местом встреч, – Город Перестановок, столицу вселенной ТНЦ.

И конечно, там будет ваш вклад: зародыш иного мира. Человечеству этой вселенной рано или поздно предстоит найти иную жизнь. Как мы можем отбросить надежду на то же самое? Конечно, у нас будут собственные цифровые потомки и воспроизведённые животные Земли, равно как, без сомнения, и новые, целиком искусственные, создания. Мы будем не одиноки. И всё же необходим шанс столкнуться с Иными. Нам не придётся расставаться с этой возможностью. А что может быть более чуждым, чем жизнь из «Автоверсума»?

По коже Марии поползли мурашки. Логика Дарэма была безупречна: бесконечно расширяющаяся ТНЦ-вселенная, создающая во всех направлениях новые вычислительные мощности из ничего, в конце концов станет достаточно большой, чтобы запустить планету в «Автоверсуме», а то и целую планетную систему. Упакованная версия планеты Ламберт – сжатое описание с топографическими характеристиками вместо полноценных рек или гор – легко поместится в память компьютера из реального мира. А потом Копия Дарэма дождётся, когда ТНЦ-решётка достаточно разрастётся (а то и просто приостановит сама себя, чтобы избежать ожидания) и даст развернуться целому.

Дарэм сказал:

– Я работаю над программой, которая запустит первые мгновения вселенной ТНЦ в компьютере реального мира. Вероятно, смогу закончить её самостоятельно. Но работу с «Автоверсумом» без вас, Мария, мне не осилить.

Та резко рассмеялась.

– Вы хотите, чтобы я продолжала на вас работать? Вы мне лгали. Из-за вас ко мне заявилась компьютерная полиция. Вы сознались, что страдали психическим заболеванием. Заявили, будто вы – двадцать третье воплощение миллионера из параллельного мира…

– Что бы вы ни думали о теории пыли и о моём психическом здоровье, то, что я не преступник, могу доказать. Мои партнёры это подтвердят, ведь они точно знают, на что уходят их деньги. Никто из них не пострадал от обмана.

– Принимаю это утверждение. Но я…

– Так примите и деньги. Заканчивайте работу. Что бы ни говорила вам полиция, у вас на эти деньги полное право, а у меня есть полное право вам эти деньги заплатить. Никто не потянет вас в суд и не бросит в тюрьму.

Мария разволновалась.

– Стойте, погодите-ка. Дайте мне подумать.

Рафинированная рассудочность Дарэма становилась не менее утомительна, чем страстные излияния явного фанатика. За последние полчаса почва столько раз сдвинулась под её ногами, что у Марии не оставалось ни шанса хотя бы начать переоценку ситуации, – юридическую, финансовую… и моральную. Она осведомилась:

– А почему ваши партнёры не рассказали всё полиции? Раз они могут подтвердить ваш рассказ для меня, почему бы не сделать то же самое для копов? Отказываясь от общения, они лишь дают дополнительную пищу для подозрений.

– И не говорите, – согласился Дарэм. – Это всё усложняет раз в десять, но я вынужден мириться. Думаете, они захотят рискнуть, чтобы всё стало известно публике? И так уже было несколько неприятных утечек, но пока нам удаётся мутить воду, распространяя собственную дезинформацию. Копии, контролирующие de facto финансовые империи стоимостью в миллиарды долларов, предпочтут, чтобы их имена оказались связаны с каким-то сомнительным агентом по продажам и его новейшим суперкомпьютером, тем более что эти слухи сами собой утихнут за отсутствием подтверждений, чем позволят миру узнать, что они собираются отправить своих клонов в искусственную вселенную, работающую без технической поддержки. Фондовые рынки могут нервно отреагировать и на подозрение, что какой-нибудь совет директоров в свободное время всем составом разыгрывает в виртуальности двор Калигулы. А уж если выплывет, что Копия, обладающая немалой властью, занялась чем-то таким, что можно истолковать как признак полного пофигизма по отношению к её корпоративным обязанностям и личному богатству, а то и дальнейшему существованию на планете Земля…

Мария подошла к окну. Оно было распахнуто, но воздух на улице не двигался; стоять перед сеткой от комаров оказалось всё равно, что за каменной стеной. В квартире наверху люди громко спорили, но Мария их почти не слышала.

Когда Дарэм впервые к ней обратился, она полусерьёзно задумалась, не злоупотребляет ли состоянием человека, немного съехавшего с катушек. Теперь она не могла отмести это соображение как ханжеское и оскорбляющее собрата-эксцентрика. Речь шла не о фанатике искусственной жизни, у которого денег больше, чем здравого смысла. Бывший психбольной собирался потратить тридцать миллионов долларов чужих денег, чтобы «доказать» собственную нормальность и повести клоны своих последователей в кибернетический рай, которому предстоит просуществовать около двадцати секунд. Попытка урвать себе кусочек от этих миллионов, пусть самую малость, походила на стремление заработать, накрывая стол для Джонстаунского самоубийства[9].

– Если вы не согласитесь доделать зародыш биосферы, – настаивал Дарэм, – кем мне вас заменить? Больше никто не способен даже отдалённо понять всё, что с этим связано.