Книга Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд

Однако самым мощным оружием в предвыборном арсенале Кеннеди было вовсе не превосходство политической машины, смазанной огромными денежными вливаниями Джо Кеннеди, а телевидение. Джон Кеннеди стал первым политиком, покорившим сердца миллионов телезрителей. В 1960 году 88 процентов американцев обзавелись телевизором, для сравнения: десятью годами раньше таких счастливчиков насчитывалось всего 11 процентов. В своей книге, посвященной предвыборной кампании 1960 года, Теодор Уайт писал: «За десять лет телевидение настолько распространило свое влияние, что стало формировать сознание рядового американца, наряду с учебными заведениями и церквами». 26 сентября в эфир транслировали первые (из четырех) дебаты между Кеннеди и Никсоном.

Это был ключевой момент всей кампании – молодой неопытный сенатор против эйзенхауэровского вице-президента. Уайт писал: «Пока не включили камеры, Кеннеди был мальчиком для битья, объектом нападок вице-президента, который ставил ему в упрек незрелость и отсутствие опыта. Но как только сенатор появился на экране, стало ясно, что он ни в чем не уступает вице-президенту. Контраст между этими двумя был огромен. Обычно Кеннеди не знал, куда девать руки: то поправлял галстук, то похлопывал рукой по колену, то поглаживал лицо. Сегодня он являл собою воплощенное спокойствие и хладнокровие. Вице-президент, наоборот, нервничал, выглядел чуть ли не испуганным, порой сердитым, а порой болезненно-изможденным. Пожалуй, не найти лучшей иллюстрации к переломному моменту в американской политике, чем знаменитый кадр, когда перед зрителями предстал ссутулившийся вице-президент с плохо выбритым, напряженным, блестящим от пота лицом, с темными кругами под глазами».

Отзыв несправедливый. Никсон просто отличался нетелегеничностью, у него была настолько прозрачная кожа, что на экране становились видны все волосяные фолликулы, из-за чего он казался небритым, даже если только что побрился. Он нервничал из-за технических неполадок в студии, а Кеннеди, напротив, был расслаблен, так как незадолго до эфира занимался сексом. Голоса тех, кто слушал дебаты по радио, разделились примерно поровну, а вот телезрители в преобладающем большинстве склонялись к кандидатуре Кеннеди. Олсоп, следивший за чикагскими дебатами по радио, решил, что победа за Никсоном. Он воспрянул духом только после звонка двоюродной сестре, дочери Теодора Рузвельта, которая смотрела дебаты по телевизору и безапелляционно заявила: «Что ж, твой кандидат выиграл, а с моим покончено, думаю, и выборы не нужны. Дик сам все завалил».

«Все дело в зрительном образе, – писал Уайт. – В 1960-м телевидение переключило нацию со звука на зрительный образ, вот и все». Он также отметил «количественный скачок», происшедший уже наутро после теледебатов: «Сейчас они горели энтузиазмом, и число их возросло многократно, словно появление на экране, у них дома, придало Кеннеди статус настоящей телезвезды». Служба общественного мнения подсчитала, что теледебаты смотрели и слушали в общей сложности 115–120 миллионов американцев – цифра, прежде не отмеченная в истории. Специалисты пришли к выводу, что из всех полученных голосов около двух миллионов Кеннеди завоевал благодаря телевидению. Поскольку перевес в голосовании составил всего 112 тысяч, эта цифра весьма впечатляет. Умелое использование телевидения перевесило предвзятое отношение к религиозной принадлежности Кеннеди, и после чикагских дебатов его шансы стать первым президентом-католиком невероятно возросли.

В день выборов Джеки встала рано, надо было ехать в Бостон, встретиться с Джоном и проголосовать, а потом вместе с мужем вернуться домой и долго ждать результатов. Джон очень нервничал, рассеянно принял приветственные возгласы толпы в аэропорту Хайанниса, с трудом выдавив из себя напряженную улыбку. Позируя с Джеки перед фотографами, он выглядел усталым, щурился от яркого солнечного света, лицо слегка отекло, и на нем, всегда таком моложавом, вдруг проступили морщинки. Как писал один из очевидцев, «хотя Кеннеди шел привычной размашистой и твердой походкой, некоторые отметили хромоту».

Сначала Джон отправился к родителям на завтрак и вдали от чужих ушей переговорил на лужайке с Джо, а позднее пообедал с женой. В течение дня он несколько раз наведывался в штаб, развернутый в доме Бобби, где на первом этаже всем руководили Кенни О’Доннел и Ларри О’Брайен, на втором этаже в одной детской обосновался эксперт Лу Харрис, подсчитывая голоса по данным, поступавшим по телеграфу и телетайпу, а в другой детской Тедди Кеннеди и Стив Смит сидели на телефонах. В доме толклись Кеннеди и сотрудники предвыборного штаба, дом для прислуги на заднем дворе отдали представителям прессы, включая вездесущих репортеров Life.

Надежды разгорались и гасли по мере поступления противоречивых данных. Ликование по поводу победы в Коннектикуте сменилось разочарованием, когда в 7.15 вечера компания CBS объявила, что, по их расчетам, Никсон выигрывает с перевесом в 450 голосов, но уже через час предсказывала победу Кеннеди с результатом 51 %. Довольный Кеннеди закурил сигару.

Пока радостные Кеннеди перекусывали тунцом, цыплятами, лангустами и сэндвичами с салатом, Джон вернулся к себе домой пожелать доброй ночи Каролине, а потом расслабился за бокальчиком дайкири, своего любимого коктейля, вместе с Джеки и Биллом Уолтоном. Ровно в восемь они втроем сели ужинать в белой столовой, героически не включая телевизор, затем вернулись в гостиную посмотреть результаты. В 10.30, когда уже заговорили о победе Кеннеди, Джеки воскликнула: «Дорогой, ты президент!» Джон покачал головой: «Нет, еще нет». В 11.30 Джеки, полная радужных надежд, легла спать, а Джон пересек лужайку, направляясь к дому Бобби, где творилось что-то невообразимое. Ночью эйфория схлынула, поскольку победу Кеннеди в северо-восточных штатах, где его традиционно поддерживали, уравновесил перевес в пользу Никсона на Среднем Западе. В час ночи из Белого дома по ошибке пришла поздравительная телеграмма от действующего президента Эйзенхауэра, что навело Кеннеди на мысль, что Эйзенхауэр заранее знал о проигрыше Никсона. В 3.30 утра в холле лос-анджелесского отеля «Амбассадор» появился Никсон, чтобы сделать официальное заявление, сопровождала его Пэт Никсон, в слезах. Все ожидали капитуляции, однако Никсон лишь осторожно сказал: «Если так и дальше пойдет, то следующим президентом Соединенных Штатов станет Кеннеди». Джон прокомментировал: «А с чего ему сдаваться? Я бы не стал». Затем, заглянув к отцу, он вернулся домой, разбудил Джеки, сообщил ей последние результаты, немного почитал и в 4.30 лег спать.

Около шести, когда Джеки и Джон еще спали, к полиции, дежурившей вокруг усадьбы, присоединились сотрудники спецслужб – явный знак перехода власти. В 9.30 приехал Тед Соренсен и подтвердил то, что сотрудники спецслужб уже знали: Джон избран тридцать пятым президентом Соединенных Штатов Америки.

Немного погодя прибыл Пьер Сэлинджер и после небольшого совещания согласился, что никаких торжеств не будет, пока Никсон официально не признает поражение. Джон позавтракал с женой и дочкой, затем пошел прогуляться по пляжу с Каролиной, Тедди, еще несколькими членами семьи и Соренсеном, а за ними на некотором расстоянии следовали спецагенты. В полдень он вернулся домой обедать. В половине первого пришло официальное сообщение о победе в Миннесоте, что означало полный триумф. Через двадцать минут Никсон признал свое поражение, заявление зачитал его пресс-секретарь. По мнению Джона, Никсон совершил ошибку, не появившись на публике лично и не поблагодарив тех, кто отдал за него голоса.