Книга Затерянный остров - Беатрикс Маннель

— Ерунда. Избавьте нас от этих фокусов.

Паула сделала глубокий вдох. Вильнев зашел слишком далеко.

— Разве не вы прочитали мне недавно лекцию о местных обычаях, которые нужно уважать?

Нориа отвернулась, встала и пошла с Йо на руках к берегу реки, где она снова и снова выкрикивала имя Ласло, будто он просто пошел поплавать.

После того, как Паула рассказала, как умер Ласло, Вильнев и Мортен молча сидели возле нее.

Наконец Мортен нарушил молчание.

— Но ведь на Мадагаскаре нет ядовитых пауков, почему тогда Ласло умер?

— После всего, что рассказала госпожа Келлерманн, я думаю, что это была реакция его организма, я часто сталкивался с подобным в связи с укусами насекомых. — Голос Вильнева был хриплым.

— Пусть Господь благословит его душу.

— Да отстаньте вы со своим Господом! — Вильнев вскочил и ушел. Паула осталась с Мортеном. Молчание было жутким для нее. В конце концов он встал, принес ей чай из померанцевой травы, который обдал теплом ее горло, и, когда он попал в желудок, в животе послышалось бурление. Паула без сил откинулась назад. Спать, просто спать.

Она проснулась только тогда, когда возле нее присел Вильнев. Мортена не было.

— Мне очень жаль, — сказала она.

— Это трагедия. Он был еще так молод и так энергичен. Сначала Мари, теперь еще это. — Вильнев сжал губы так, будто старался больше ничего не выболтать, затем он молча расшнуровал ее ботинки и снял их.

Пауле в нос сразу же ударил неприятный запах, но она была слишком обессилена, чтобы стесняться, радуясь тому, что освободилась от обуви. Ее чулки были пропитаны кровью и в некоторых местах врезались в раны. И лодыжка, которую она подвернула, распухла.

Когда Вильнев аккуратно снимал чулки с ее стоп, ей стало плохо.

— Все выглядит не очень оптимистично, — сказал Вильнев. — Это должно зажить, прежде чем мы отправимся дальше, иначе я буду вынужден ампутировать вам стопы. Но, в любом случае, у меня нет необходимых скальпелей, мне придется импровизировать. — Он вдруг ухмыльнулся. — Интересно, можно ли это сделать с помощью наших ножей?

Прежде чем Паула успела как-то это прокомментировать, он встал, принес воды из речки и поставил ее на огонь.

Паула старалась не смотреть на свои ноги. Она наблюдала за Нориа, которая купала в реке малыша. Кажется, ему это нравилось, потому что его реакция на холодную воду была такой же радостной, как и при виде голубых бабочек.

Нориа все время бросала на нее вопросительные взгляды, которые Паула не могла понять и которые нагоняли на нее страх. Нориа так спокойно отреагировала на смерть Ласло…

Она снова легла на спину и посмотрела на небо, на которое она могла смотреть здесь, у реки, абсолютно беспрепятственно, потому что на берегу не было больших деревьев, только бамбук, алоказия и несколько кустов. Небо было голубое, хотя и затянутое густыми тучами, которые предвещали дождь.

— Госпожа Келлерманн? — Тихий голос Вильнева разбудил ее, она поняла, что опять задремала.

— Нужно продезинфицировать ваши раны, — сказал он и поставил кастрюлю с горячей водой возле ее ног.

— Вы собираетесь ошпарить их?

Его губы незаметно дрогнули.

— Это было бы надежнее всего. Но еще один труп нам здесь не нужен. Лучше всего было бы продезинфицировать ромом, но для этих ран понадобится много рома, у нас столько нет. Было бы жаль расходовать его на ваши ноги. Поэтому я вскипятил воду. Я добавлю немного рома и промою их. Но прежде вам нужно принять ром внутрь, чтобы лучше перенести процедуру.

Он пошел к реке, протоптал дорогу сквозь заросли бамбука к алоказии, сорвал несколько листьев, вернулся и положил их возле кастрюли с водой.

— Мы можем сэкономить ром и вместо него добавить в воду масло ромашки, мирры и гвоздики, они тоже обладают дезинфицирующим эффектом.

Паула была готова к пренебрежительному комментарию и очень удивилась, когда Вильнев согласился.

— Они там?

Он указал на узел с вещами и протянул его Пауле, которая принялась искать свою кожаную сумку с маслами, после чего дала ему три бутылочки. При этом что-то привлекло ее внимание, но она еще не поняла, что именно.

— Какая дозировка?

— Двадцать капель ромашки, пятнадцать мирры и десять капель гвоздики.

Вильнев отсчитал капли, закрутил бутылочки и вернул их Пауле. Он протянул ей серебряную флягу, и Паула сделала большой глоток, который обжег ей горло и взорвался в ее желудке, словно граната.

— Готовы?

Она кивнула, надеясь на то, что ей удастся держать себя в руках.

Первым делом он окунул листья в раствор и положил их рядом, чтобы они просохли, затем смочил чистое льняное полотенце в воде и начал обтирать им ее левую стопу.

Раны горели огнем, Пауле больше всего хотелось вырвать у него свою ногу, но так же бережно, как Вильнев работал правой рукой, он держал ее лодыжку левой.

Она наблюдала за ним и заметила, как он похудел за эти три дня, под его зеленовато-карими глазами образовались темные круги, и четче очертились линии в углах носа и рта.

Она никогда не присматривалась к его рукам, но теперь заметила, какие крепкие у него ладони и какие тонкие, изящные пальцы с чистыми розовыми ногтями, которые сверкали, как отполированные. Мысль о том, что Вильнев по ночам сидит в палатке и полирует ногти так, чтобы они блестели, заставила ее улыбнуться.

— Ром сделал свое дело, — сказал Вильнев и принялся за ее стопы. — Почему вы не надели сухие чулки? Что произошло?

— Шел дождь, и у нас не было времени.

— Это была глупейшая идея — разделиться.

Вильнев покачал головой, и Паула поняла, что это относилось не к ней, а к нему самому.

— Нашим разумом овладела паника, которая всегда приводит к грубым ошибкам.

— Все-таки мы освободились от преследователей.

— Но какой ценой?

Он посмотрел ей в глаза так пристально, что ей пришлось отвести взгляд.

— Мне будет его не хватать.

Вильнев сглотнул.

— Мне его уже не хватает.

Он приложил платок к пальцам, где были особенно глубокие открытые раны.

Паула тяжело вздохнула и подумала о том, что сказал ей Ласло незадолго до того, как умер от укусов пауков.

— Он сказал: в том, что случилось с Мари, виноват он. И что-то о шарлатане. Вы понимаете, о чем он говорил? — спросила она и прикусила губы, чтобы не закричать.

— Ну как? — спросил Вильнев, не обращая внимания на ее слова, и аккуратно положил обработанную ногу на один из продезинфицированных листьев алоказии.

Прежде чем Паула смогла ответить, возле нее присела Нориа с малышом и передала ей ребенка. Она его искупала и запеленала в чистые платки.