Книга Двенадцать несогласных - Валерий Панюшкин

Еще из документов следовало, что полтора миллиарда долларов, полученных компанией «Роснефть» от продажи акций на свободном рынке, будут распределены между топ-менеджерами компании в награду за успешное проведение IPO.

Предел гибкости

И вот почему Андрей Илларионов стоял теперь на Пушкинской площади в толпе, на которую время от времени налетали бойцы ОМОН, как коршун налетает на стаю птиц. Налетали, вырывали кого-то, случайно подвернувшегося под руку, и грузили в свои автозаки. Он стоял в толпе, и незнакомые бабушки защищали его. А офицер ОМОН с мостовой кричал:

– Мужик, что ты там прячешься за бабками! Иди сюда, ну иди сюда!

А бабушки кричали омоновцу:

– Вы хоть знаете, кто это? Вы хоть видите, что это советник президента Андрей Илларионов?

Бойцы ОМОН снова и снова налетали на толпу, снова и снова выхватывали из нее людей. Это было так безнадежно, что Илларионов понял: он, именно он должен увести отсюда этих бабушек и этих студентов, узнавших его и защищавших его от дубинок. Именно он, потому что все лидеры арестованы, потому что, кроме него, пришедшие на Пушкинскую люди не видят ни одного знакомого лица.

– Граждане! – закричал Илларионов. – Господа! Мы идем на Чистые пруды. Там разрешенный митинг. Идем на Чистые пруды за мной.

И вот почему он повел колонну несогласных. И как же легко вести колонну, если хорошо знаешь Москву, а ОМОН, перекрывающий улицы, – иногородний. Илларионов вел колонну с Пушкинской на Чистые пруды не по бульварам, а переулками, петляя и сворачивая то вправо, то влево. Люди шли следом, потому что не умеют сами направлять себя и потому что привыкли доверять людям, которых показывают по телевизору. Илларионова давно не показывали по телевизору, но люди все еще помнили его в телевизионном экране, для них он все еще был экономическим советником президента и самым своим присутствием подтверждал, что люди эти, идущие по московским переулкам от Пушкинской к Чистым прудам, – не враги, не террористы, а граждане, вышедшие на улицы, чтобы выразить несогласие.

На перекрестке одного из переулков и Цветного бульвара откуда ни возьмись выскочили вдруг лимоновцы с черными своими флагами. И возглавили колонну. Они зажгли файеры, они закричали «Россия без Путина!» Илларионов поморщился. Он хотел всего лишь довести «пушкинских» студентов и бабушек живыми и невредимыми с Пушкинской площади, где митинг разгонял ОМОН, на Чистопрудный бульвар, где людям ничто не угрожало. Он не хотел превратить этих людей в фалангу радикальных революционеров. Ему претило, что лимоновцы используют растерянность людей и стадное чувство ради иллюзии революционности. На Рождественском бульваре колонну ждал кордон милиции. Илларионову стало стыдно. Выходило, будто это именно он привел бабушек и студентов под дубинки. В последний момент Илларионов снова крикнул «за мной!» и снова увел толпу в переулки, вверх, вверх через Рождественку мимо Сандуновских бань, мимо домиков-пряников, мимо щитов и шлемов. Вверх, вверх, лишь бы сохранить головы, лишь бы уберечь мирных людей от побоев.

Половина колонны пошла все же по бульвару, была избита и арестована. Вторая половина проскользнула вслед за Илларионовым переулками, присоединилась к оцепленной ОМОНом толпе на Чистопрудном бульваре, поучаствовала в митинге и мирно разошлась домой.

Сам Илларионов после этого случая принял предложение экономического Института Катона в Соединенных Штатах: уехал и стал заниматься наукой. Он не хотел быть вождем революционной толпы. Так получилось. Так всегда получается, если знаешь про власть нечто, чего не знает толпа.

Глава 12

Гарри Каспаров: человек, которого недостает

Здесь, в придорожном кафе, которое я придумал (нет, взял из другой поездки, с другого шоссе), ибо не могу все еще назвать вам место, где встреча происходила на самом деле, здесь, на полпути между Москвой и Петербургом, недостает одного человека, который должен бы быть. Но его нет. Я говорю про Гарри Каспарова, чемпиона мира по шахматам, лидера Объединенного гражданского фронта. Его нет. Он в тюрьме.

Мы не очень волнуемся. Он не так в тюрьме, как был в тюрьме нацбол Громов: не на годы, а всего на пятеро суток. За «неподчинение законным требованиям сотрудников правоохранительных органов», как значится в приговоре суда. За то, иными словами, что ходил по городу, несмотря на милицейский запрет ходить. Его не пытают, его не пристегивают наручниками к окну и его не сажают в «музыкальную шкатулку». За его судьбой следит куча адвокатов, правозащитников и журналистов. Его судьбой интересуются иностранные политики. Небось и американскому президенту доложили уже, что так, мол, и так – Гарри Каспаров в тюрьме. Ему не так уж плохо, но он все равно в тюрьме.

Завтра в Петербурге – Марш несогласных, а с послезавтра в Москве Марина Литвинович станет организовывать напротив тюрьмы на Петровке одиночные пикеты под лозунгом «Свободу Гарри Каспарову». Одиночные пикеты – это единственная в России форма уличной демонстрации, которую не нужно согласовывать с властями. Если вы один, вы можете написать на листе бумаги какой хотите лозунг, выйти на улицу и стоять с этим лозунгом. Но только до тех пор, пока вы один. Если у вас появятся сторонники, если какой-нибудь прохожий захочет поддержать вас, пикет станет незаконным. Милиционеры получат право задержать вас, промариновать пять часов в милиции, а потом препроводить в суд, который сможет осудить вас на арест до пятнадцати суток. Просто потому, что кто-то подошел и поддержал вас.

Отсюда – способ борьбы с одиночными пикетами. В Федеральной службе безопасности есть, наверное, специальный отдел, который нанимает бездомных, чтобы те присоединялись к одиночным пикетчикам, превращали их одиночные пикеты в многолюдные, то есть незаконные, и давали бы милиционерам право пикетчиков арестовывать. И милиционеры арестовывают.

Еще нанимают активистов пропутинских молодежных движений. Там, напротив тюрьмы на Петровке, когда в одиночном пикете с плакатом «Свободу Каспарову» будет стоять лидер оппозиционной партии Союза правых сил Борис Немцов, сзади к нему подойдет молодой человек тоже с каким-то плакатом.

– Чего тебе надо, путиноид? – обернется Немцов к юноше. – Иди отсюда.

Но юноша только прижмется к Немцову, будто желая его обнять, и короткого объятия достаточно будет милиционерам, чтобы подбежать к Немцову, схватить за руки и потащить.

И другого лидера Союза правых сил Никиту Белых тоже вот так потащат, потому что к нему подойдет нарочно нанятый «сторонник» с плакатом. И писателя Виктора Шендеровича, и лидера молодежного «Яблока» Илью Яшина – всех пикетчиков будут по очереди таскать в отделение милиции под тем предлогом, что пикет их вовсе не одиночный, а что стоят они в толпе сторонников.

На пятый день, когда придет время Гарри Каспарову освобождаться, Марине Литвинович позвонит неизвестный человек и скажет, что если Марина организует пышную встречу, если позовет журналистов, то Каспарова не выпустят: просто отвезут в закрытой машине куда-нибудь на окраину города и выбросят там, как выбрасывают из машины собаку, если хотят, чтобы та не нашла дороги домой.