Книга Атаман Войска Донского Платов - Андрей Венков

— Десятой доли не прошли, — ворчал Орлов. — Убыль есть?

— Не дюже, — скучно отвечал Платов, щупая взглядом горизонт. — Пока терпится. Из Оренбурга слышно чего?

— Не могут дорогу разведать, — вздыхал Орлов. — И ландкарта не указывает. Ни тебе речки, ни горы какой, ничего не указано.

— По звездам пойдем? — усмехался Белогородцев, оглядываясь на Платова. — Выведешь?

— Проведу, — подобно Орлову, вздыхал Платов. — А куда денешься?

— Атамана!.. К атаману!.. — зашумели в проходившей колонне. — Курьер к атаману!..

— Подгоняет, — сочувственно сказал Белогородцев.

— А то! Каждый божий день шлет… — подтвердил Орлов. Он был бледен, шмыгал носом, боролся с подступающей хворью.

Подлетевший курьер, откидываясь всем телом, удержал за малым не запаленного коня и, не сводя с Орлова вытаращенных глаз, протянул пакет.

— Чего там? — забеспокоился Орлов.

Гонец только дышал.

Платов сдержался, чтобы не заглянуть через плечо читающего Орлова. Белогородцев же, не стесняясь, чуть не ложился щекой на плечо. Он первым прочел самое главное и поднял на Платова растерянный взгляд.

— Присяга… Новый царь у нас, Матвей Иванович…

— Ты смотри!..

— Новый царь. Его Величество Александр Павлович, — подтвердил Орлов и, снимая шапку и крестясь, радостно добавил: — Домой идем!..

Проходящие полки остановили, табором стали в Мечетном и прямо на снегу в степи.

Орлов, давя кашель, выехал перед полками колонны и, поднимая над головой голубоватый лист бумаги, гаркнул с хрипом и бульканьем:

— Ребята! Бог и новый Государь, Александр Павлович, жалуют вас родительскими домами!

— Ур-ра-а-а!!! — прогремело над степью. Отстояв благодарственный молебен в старообрядческом монастыре, повернули полки обратно к Волге. Летели как на крыльях.

Денисов, ушедший дальше всех, со своими передовыми догнал главные силы на переправе. Казаки безбоязненно переправлялись по одной упершейся в берега льдине шириной в полверсты, и ни одна лошадь не провалилась. Едва успели перейти последние, ругаемые начальством за «отважность», как льдину все же снесло. Но полки были на «нашей» стороне Волги, можно сказать, — дома. Отстояли еще один благодарственный молебен и пошли на Дон.

Генералы, полковые командиры и начальники колонн остановились в первой пограничной с Волгой станице Качалинской. Здесь Орлов своей волей назначил депутацию с поздравлениями к новому царю: одного из Грековых, одного из Иловайских и Адриана Денисова.

При Александре Павловиче, торопливо объявившем, что при нем все будет, как «при бабушке», жить стало легче. Выпустили из неизвестных, но, видно, страшных мест «взятых» Дмитрия Иловайского с сыном Павлом, старого Ивана Мешкова. Помер ненадолго переживший Павла Петровича атаман Орлов. Новый век начинался с перемен. Старое отмирало. Молодежь теснила престарелых родителей. На сентябрь намечались коронационные торжества в древней столице, и 1 августа лейб-казаки были отправлены из Петербурга в Москву по этому случаю. Готовилась особая делегация с Дона.

В середине августа, на Спас, получил Матвей Иванович грамоту: «Известные Ваши достоинства мне и долговременно беспорочная служба побудили меня избрать Вас в войсковые атаманы Войска Донского на место умершего генерала от кавалерии Орлова; надеюсь, что Вы потщитесь усердным и порядочным исполнением Вашей должности сделаться еще более достойным оказываемой Вам доверенности. По получении сего немедленно войдите в управление возложенной на Вас должности и, по принятии до нее касающегося, сделав нужные распоряжения на время Вашего отсутствия, приезжайте в Москву, дабы там со мной увидеться».

Далее шла собственноручно наложенная подпись Его Величества.

15 сентября Матвей Платов, генерал от кавалерии Федор Петрович Денисов, племянник оного Адриан Карпович Денисов и другие достойные донцы присутствовали на коронации Императора Александра Первого.

В этот же день Матвей Иванович Платов был произведен в генерал-лейтенанты. Началось его атаманство.

Глава 12

ВЗЛЕТ

Новый век начинала Россия с новым Императором. Был он добр и тонок, ангельски красив, не ступал, а будто несся в облаках.

С Платовым на коронации царь говорил ласково. Он со всеми ласково говорил. Но более ободрила и озадачила его Императрица Мария Федоровна. На торжествах был Матвей Иванович допущен к ее руке, а когда, облобызав, выпрямился, придержала она его руку другой своей рукой, теплой и нервной. Он в легкой растерянности посмотрел на нее, а она сказала без улыбки, очень серьезно, будто давно собиралась сказать ему:

— Вы много, очень много пострадали, генерал. Помните, мы всегда рады видеть вас при дворе. Мы ценим вашу верность, — и опустила веки, как будто намекая на что-то старому другу.

Секунду, пока он не сглотнул подступивший к горлу комок, она все держала его руку своими обеими руками.

— Заслужу… матушка… — смог сказать растроганный Платов.

Она светло улыбнулась ему и вновь прикрыла веки, отпуская.

Отступивший Матвей Иванович долго сморкался в стороне, в толпе любопытных, поздравляющих и завидующих, всех, кто видел этот знак внимания, отличающий заслуженного донского генерала.

— Да… я вам скажу… Жизнь отдать… Не достоин… Нет, не достоин, — бормотал он, утирая платком то усы, то глаза. Совсем потерялся.

Ободренный, взялся он задонские дела с большой охотой, тем более что дел этих накопилось — море.

— Так, — сказал непременному члену Канцелярии Адриану Денисову. — Давай поглядим, что тут у нас, чем владеем, располагаем?

Денисов разложил перед ним карту, где размечена была земля, отводимая Войску Екатериной Второй в «бесспорное на вечные времена владение»[85]:

— Имеем мы, Ваше Превосходительство, войсковую территорию 500 верст в поперечнике, граничащую с губерниями Екатеринославской, Слободско-Украинской, Воронежской, Саратовской, Астраханской, Кавказской и Таврической — 119 станиц, 1722 хутора, помещичьих слобод — 49, это тех, что с церквами, поселков — 206. Населения мужского пола — 184 тысячи 340 душ. Из них служилых до 40 тысяч душ. Способны выставить 80 полков, имея в штате, по указу 1798 года, 501 саблю на полк.

— Ого! — вырвалось у Матвея Ивановича.

— Так точно, — отозвался Денисов. — Но в очередности выхода на службу большие непорядки. Одни уходят на несколько лет. Другие — более нескольких дней, да и то во всеобщих походах не бывали. Полки перебрасываются с театра на театр[86], иногда до высочайшего повеления на Дон не отпускаются. Есть казаки, что подряд по пять с лишним лет в походе числятся.