Книга Спасти товарища Сталина! СССР XXI века - Егор Калугин

Остался один пролет. Впереди широкая дверь автостоянки. Останавливаюсь на мгновение. Поднимаю к плечу пистолет, показываю девушке дисплей с сидящим на корточках наемником. Протягиваю руку со стволом в сторону двери, обозначаю сторону, где он находится, чтобы не оставалось сомнений из-за зеркального изображения экрана. Девушка кивает.

Медленно, стелющимся мягким шагом вниз. Осталось всего три ступеньки. Всего две. Штайн на дисплее неожиданно шевелится, тянется в карман за сигаретами, в другой руке блестит белым зажигалка. Решение молнией толкает меня вперед, и в два широких бесшумных шага я прыгаю, врезаюсь в дверь. Автомат, сброшенный ударом тяжелой двери, бряцает по бетонному полу. Я складываюсь пополам, лечу по инерции спиной вперед и в долю секунды, едва его лицо оказывается перед стволом, стреляю, как могу быстро дергаю спусковой крючок и выпускаю пять пуль, пока дверь, ударившись от Штайна, движется обратно. Падаю на бетонный пол, проезжаю еще пару метров на боку.

Штайн смотрит на меня, не мигая, несколько долгих секунд. Его голова, словно тяжелая гиря, медленно валится к плечу и увлекает за собой тело, спина скользит по шершавой стене, оставляя багровый кровавый след. Разжимаются покрытые рыжим редким волосом короткие пальцы, и на пол падает открытая, горящая еще зажигалка.

На виске Штайна, уже мертвого, краснеет кровоподтек – видимо, прикуривая, он нагнулся немного вперед и удар двери оглушил его на мгновение. И этого мгновения хватило, чтобы он не успел ничего больше понять.

– Цел? – Лиза опускается на колени рядом со мной.

– Вроде, – после падения о бетонный пол тело онемело, поднимаюсь с трудом на ноги, смотрю на часы с треснувшим стеклом. До расстрела заложника две с половиной минуты. – Давай его в багажник… куда-нибудь. Ты за ноги, я за руки.

Лиза смотрит с брезгливостью на мертвого. Поднимает на меня глаза:

– Давай ты сам.

– Вот как… ф-ф-ф… женщина, – внутри меня клокочет адреналин, словно кипяток в кастрюле. Еще немного, и сорвет крышку, и я стискиваю зубы, иначе – закричу, – все вы одинаковые… лишь бы мужик пахал, как бобик…

Проверяю багажник ближайшей автомашины. Заперто. Следующая. Заперто. Дальше тащить труп не хочется, и я открываю заднюю дверь внедорожника. Возвращаюсь, хватаю мертвеца под руки. Он теплый, словно еще живой, и прикосновение к податливому мертвому телу взвинчивает нервы.

Подтягиваю труп повыше и переваливаю в салон. Перехватываюсь, чтобы удержать тяжелое тело и не дать соскользнуть на пол, мне приходится обнять мертвеца за бедра. Толкаю его вперед, и Штайн валится на пол внедорожника. Поправляю торчащие наружу ботинки и хлопаю дверцей.

– Что с кровью делать, майор?

– Здесь небольшая кладовка есть для автолюбителей. Там держат портативную мойку.

Осталась минута. Должен успеть. Бегу в кладовку. Хватаю с полки пластиковый желто-черный бидон с торчащим из горловины шлангом, возвращаюсь. Вода из автомойки бьет напором в стену и пол, смывая кровь в водосточный желоб, прикрытый узкой металлической решеткой.

17

На дисплее наладонника Камал с Шульцем поднимаются по лестнице на третий этаж. Перед кабинетом триста шесть они замедляют шаги и останавливаются. Камал долго смотрит на дверь, затем оглядывается по сторонам. Щупает пальцем пулевые отверстия. Перебрасывается парой фраз с Шульцем. И поворачивает ключ в замке, толкает стволом автомата дверь.

Раскрываю окошко видеокамеры, установленной в кабинете. Камал стоит на пороге. Я замечаю темное пятно у шкафа и увеличиваю изображение. Кровь. Узкая маслянистая лужица. Стол на входе закрывает ее от глаз Камала, и едва лишь он сделает шаг в сторону, несомненно увидит. Камал стоит, не двигаясь, с минуту. Аккуратно делает шаг назад. И закрывает дверь.

Вытираю ладонью капли пота со лба. Пока они не нашли ни Стоуна, ни Штайна. Автостоянку уже осмотрели. Теперь прошли мимо лежащего в шкафу трупа. И ситуация остается неопределенной. Два бойца группы за пятнадцать минут исчезли. Не выходят на связь. Раствориться в здании они не могли. И выйти из здания тоже. О чем, черт побери, думает Камал? На его месте я бы уже паниковал и постарался ускорить выход из здания. Однако он методично проверяет один этаж за другим и покидать банк не торопится. Через пятнадцать минут черед еще одного заложника.

Почему же он не уходит? Камал рационален и умен. Чтобы оставаться в патовой ситуации, у него есть веские основания. Потому ответ только один – он не может пока уйти. Ему просто некуда. Он не надеется на вертолет. У него есть другой вариант. И этот самый спасительный вариант пока не готов.

Только это все объясняет.

Он останется здесь, и исчезновение его людей ничего в этой партии не меняет. Заложники по одному будут вылетать в окно с разницей в полчаса. Пока не произойдет что-то. О чем знает только он. Он один. Где-то должен быть выход. Или может появиться.

– Лиза, – поворачиваюсь к девушке. – Ты давно здесь работаешь?

Она смотрит настороженно. Ох уж эти разведчики. Все думают, что кто-то решил выпытать у них государственную тайну. Даже просьбой закурить.

– Здание новое. А в старом ты не работала? – объясняю свое любопытство.

– Здание на самом деле старое. По крайней мере – подземная часть. На этом месте были в семнадцатом веке пристани.

– Не понял, – открываю на экране наладонника карту города. – Здесь до реки метров двести. Какие еще пристани? Реку перенесли? Или она сама сбежала?

Улыбка едва трогает ее губы. Видимо, моего адреналинового юмора на сегодня уже хватило с избытком:

– Корабли оставались на Темзе. А сюда по каналам свозили грузы. Со временем каналы забетонировали.

– Гм, вот как, – я чувствую, что разгадка близко, – как Неглинку опустили под землю, значит… вот как… а не знаешь – эти каналы еще существуют?

– Не знаю, наверное…

Разглядываю полумесяц здания «Кингстон Роял Банка» на карте города. Каналы могли быть только у западной стены, где Темза слегка изгибается, уходя на северо-восток. Наличием подземных вод и можно объяснить странную форму здания с полукруглой, как бы вогнутой западной стеной – фундамент на воде не поставишь, и стена, скорее всего, повторяет очертания исчезнувшей пристани. И площадь перед банком раньше, видимо, служила всего лишь местом погрузки прибывших рекой товаров на телеги.

Раскрываю план здания. Разглядываю помещения по очереди на камерах видеонаблюдения. И сразу вижу на экране штабеля ракетных чемоданчиков, прикрытые полиэтиленом.

Вот оно. Именно так Камал планирует отход. Через подземные, забытые всеми каналы. Он приучил полицию к своей потрясающей пунктуальности. Он пригрозил, что едва кто-нибудь ступит на площадь – умрет заложник. И пообещал, что взорвет здание вместе с заложниками, если будет начат штурм. И пока полиция будет ждать полчаса до следующей жертвы, пока они будут звонить и звонить в дежурку банка, чтобы связаться ним, пока кто-то сможет принять на себя ответственность за решение выдвинуться на площадь, плюс время, которое потребуется для подготовки штурма, он будет уже очень далеко. А самое главное – там, где его не ждут. Здание оцеплено – мышь не проскочит. Никому и мысль не придет, что террористы уже смогли незаметно вырваться из оцепления. А с безопасного расстояния Камал взорвет ракеты в конференц-зале, и после этого сюда не смогут войти даже специальные подразделения химической защиты в полном защитном обмундировании – защиты от «Росы-2» нет. А если зайдут – тут и останутся. Камал выиграет, если учесть вероятную панику и растерянность властей при применении в центре города оружия как минимум пару часов. А это даже не фора. Это – бесследное исчезновение.