Книга Зазеркальные близнецы - Андрей Ерпылев

“Ну что вы за народ такой, люди! Я же говорил тебе: не подсматривай!”

Мысли Александра метались, как испуганные пичуги, залетевшие по ошибке в тесную комнату. Неужели снежный человек? Конечно же это он! Многое ранее непонятное становится на свои места. Например, почему он так неуловим. Просто у нас встречаются только редкие странники, а родина их — здесь, в “Зазеркалье”. А отсутствие мертвых или плененных снежных людей, необходимых для изучения, теперь совсем просто объяснить: при такой власти над сознанием человека отвести в сторону ствол ружья или обойти ловушку — плевое дело. Цивилизация, обладающая телепатией. А может, и телекинезом? Левитацией? Вот это открытие!

Александр вспомнил “Аленький цветочек” Аксакова, прочитанный в детстве. Если отбросить сказочные преувеличения и прочую чепуху, становится ясно, что купец случайно попал в параллельный мир, под крылышко такого вот Соседа. Все эти путешествия с волшебным колечком, невидимый хозяин дворца — скрывающееся от посторонних глаз заколдованное чудо-юдо, оборачивающееся прекрасным принцем…

Бежецкому показалось, что Сосед зевнул:

“Утомил ты меня, человек. Думай что хочешь. Вот перед тобой путь к спасению. Вставай и — скатертью дорога! Как вы говорите: не поминай лихом!”

Глаза Александра сами собой повернулись к реке, и он вздрогнул от неожиданности: в воздухе, очерчивая острый мыс между сливающимися речными потоками, сияла пылающая дуга.

“Иди туда и ничего не бойся. Попадешь прямо в свой мир. А я пойду, пожалуй. Засиделся тут с тобой, понимаешь…”

“Стой, а как я тебя отблагодарю? Что тебе нужно взамен?”

Сосед ехидно рассмеялся:

“Ты что, в самом деле решил, что попал в сказку? Зачем мне твоя благодарность? А впрочем… Как в ваших сказках говорится: понадобишься, я сам тебя отыщу…”

Голос Соседа удалялся. Еле слышно донеслось:

“Чуть не забыл: обратно попасть и не пытайся. Эти ворота в одну сторону-у…”

* * *

Наваждение внезапно пропало. Александр помотал головой и очнулся окончательно. Еще и не такое приснится, когда задремлешь жарким днем на самом солнцепеке! Хотя нет: место, где Бежецкому привиделся странный сон, уже накрыла глубокая тень, а солнце совсем скрылось за хребтом. Ротмистр поднял затекшую руку и взглянул на часы. Ого! Оказывается, уже три часа прошло, нет, пролетело незаметно. Все тело совершенно затекло от сидения в неудобной позе. Опершись о валун, Александр хотел встать, но тут же отдернул руку, будто обжегшись: по ладони словно пробежал кто-то живой. Нагнувшись и присмотревшись, Бежецкий увидел длинный и толстый, словно бы конский волос темно-рыжего цвета, зацепившийся за лишайник, обильно усыпавший поверхность камня…

Так, значит, Сосед Александру не приснился. Одно из двух: либо все увиденное и услышанное — правда, либо Александр — уже на пути в сумасшедший дом. Однако в любом случае, если он проверит слова лохматого Соседа, то ничего страшного не случится.

Так уговаривая себя, ротмистр, веря и не веря в чудо, долго не мог отважиться на то, чтобы войти в указанные Соседом “ворота”. Естественно, никакая огненная кайма наяву их не очерчивала, целиком и полностью оставшись во сне, а вода за ними была точно такая же, что и по эту сторону. Подойдя вплотную к приметному камешку, обозначавшему границу двух миров, Александр присел и, вытянув шею, заглянул в невидимый дверной проем. Ничего отличающегося от здешнего пейзажа там не появлялось.

“А что я теряю? — пронеслось в голове у Бежецкого. — Самое большее — замочу ноги в речке”. Пожав плечами, странник перекрестился и решительно шагнул вперед…

Он ожидал чего-то необычного, возможно болезненного, но ровно ничего не произошло. Совершенно ничего. Замерев после шага в неизвестность, ротмистр стоял в неудобной позе, известной всем по шутливому названию: “Стой! Кто идет?”, по колено в воде и ждал чего-то. От реки все так же веяло прохладой, птички щебетали, царила уже ставшая привычной патриархальная тишина… Хотя нет!

Из-за поворота реки чуть слышно доносился гул автомобильных двигателей. Александр рысью, забыв выйти из реки и разбрызгивая радужными веерами воду, кинулся туда.

Примерно в километре ниже по течению реку огромными бетонными быками перегородил мощный мост, по которому мчались, хоть и не сплошным потоком, разноцветные и разномастные автомобили. Совсем неподалеку от Александра на берегу, зарывшись в песок всеми четырьмя колесами, торчал на солнцепеке черный с оранжевым вездеход дорожной полиции, а подле него на расстеленных полотенцах грелись двое здоровенных детин, судя по аккуратно сложенной тут же серой форменной одежде, из числа соратников барона фон Штильдорфа. Видимо, ребята только что сменились с дежурства и решили не терять времени попусту.

Александр, обрадовавшись виду первых за несколько дней живых людей, да еще представителей закона, хотел было направиться прямо к ним, но вовремя вспомнил, что пиджак и туфли остались лежать за поворотом реки, а в одних изодранных в лохмотья брюках он представляет весьма подозрительное зрелище. Пожалуй, все-таки стоит вернуться назад, чтобы привести себя в относительный порядок, — полицейские, судя по всему, расположились загорать надолго…

Однако, вернувшись к знакомому валуну, ротмистр едва узнал только что покинутое место. Нет, валун никуда не пропал, но скала, высившаяся над местом его странного “сна”, еще несколько минут назад девственно чистая, оказалась сверху донизу усеянной разного рода сакраментальными надписями типа: “Здесь были Вася и Аскольд”, памятными неизвестно кому датами, сердечками, пронзенными стрелами Амура, похабно-математическими “формулами” и прочими автографами людей недалеких и явно не обремененных проблемами, а песок усеян следами кострищ, пустыми банками из-под пива, кваса и сельтерской, осколками бутылок и прочим мусором, по которому еще недавно Александр так скучал.

Цивилизация тут же не преминула напомнить о себе: один из бутылочных осколков мстительно, как показалось ротмистру, впился в голую ступню. Прыгая на одной ноге и пытаясь зажать ладонью рану, из которой так и хлестала кровь, обильно струящаяся на песок, Бежецкий растерянно огляделся. Ни пиджака, ни туфель в обозримом пространстве не обнаруживалось, так как они, видимо, канули в небытие вместе с только что оставленным параллельным миром Соседа. Для проформы ротмистр поискал еще, не надеясь особенно на удачу…

Спокойный голос, раздавшийся из-за спины, подействовал на Александра как удар тока:

— Потерял чего, господин хороший?

Один из полицейских, минуту назад загоравших на песочке возле вездехода, широкоплечий парень лет двадцати пяти, нацепив комично выглядевшую на почти голом человеке форменную фуражку, стоял на пресловутом мысу, широко расставив волосатые мускулистые ноги и держа в опущенной левой руке ремень с портупеей и пустой кобурой. Пустой кобура была потому, что правой рукой “дорожник”, находясь согласно инструкции “в пяти-семи метрах от подозреваемого в правонарушении”, направлял прямо в живот подозреваемому, то есть Александру, тупорылый табельный “веблей-скотт” калибра 11, 43 мм…