Книга Семь Кругов - Брайан Дэвис

— Могу поклясться, что он посмотрел на меня.

Не поворачивая головы, Шайло скосила глаза на улицу. Не шевеля губами, она раздельно произнесла:

— О'кей, это меняет дело. Сейчас все узнаем. — Рупором поднесла руки ко рту и крикнула: — В чем дело, чудак? Никогда не видел девочку с драконьими крыльями?

Человек нервно крутанул головой, и на его лице отразилось беспокойство. Отшвырнув ведро, он кинулся бежать и вскоре скрылся в одной из боковых улиц. Бонни спрыгнула со ступенек и, взмахнув крыльями, взмыла в воздух. Через несколько секунд она спустилась к той узкой улочке, в которой исчез незнакомец. По тротуару перед театром прогуливались десятки фантомов, по всей видимости ожидая начала представления. Человека с ведром среди них не было. Бонни кинулась в окошку кассы и наступила на ногу первому в очереди мужчине. Никакой реакции. Тогда она стала, внимательно вглядываясь в лица остальных мужчин, методично наступать им на ноги. В конце концов человек, стоящий у стены, вышел вперед и выхватил шпагу:

— Назад, девочка-дракон! Дай мне пройти, и я тебя не трону!

— Не раньше, чем я получу кое-какие ответы! — Бонни скрестила руки на груди. — Кто ты?

Мужчина фыркнул.

— Храбришься?

С силой оттолкнувшись и взлетев в воздух, Бонни заложила крутой вираж и, зависнув, схватила его за воротник и высоко подняла над дорогой.

— Говори быстрее, — закричала она, — пока у меня хватка не ослабла. Ты знаешь, что я всего лишь девочка.

Мужчина попытался ткнуть шпагой себе за спину, но безуспешно.

— Валяй, дьявольская ведьма! — заорал он. — Бросай меня! Увидишь, что я не боюсь.

Бонни спланировала пониже и швырнула мужчину на дорогу. Врезавшись в землю, он полетел кувырком. Шпага отлетела в сторону. Приземлившись, Бонни схватила шпагу и, усевшись мужчине на спину, приставила острие к его затылку.

— Теперь ты готов говорить? Я неплохо владею шпагой…

Мужчина запросил пощады.

— Я отпущу тебя, — сказала Бонни, — но не пытайся мне навредить. — Она сунула шпагу в расщелину между камнями. — Ты убийца, да?

Мужчина отряхнул одежду.

— Твои таланты уступают только твоей самонадеянности. — Он скорчил гримасу. — Или уродству.

Бонни рывком вытащила шпагу.

— Ты когда-нибудь слышал слово «наглость»?

— Много раз. От моего хозяина… и хозяйки.

Бонни сжала рукоять.

— Так ты Палин? Мне описал тебя мой друг.

— Значит, ты узнала меня? — Палин вытащил из кармана носовой платок. — Говорят, что мертвецы не рассказывают сказок, но похоже, в Гадесе нет секретов.

— Гадес? — Бонни вскинула голову. — О чем ты говоришь?

Палин стер грязь с подбородка.

— Я вижу, что ты столь же невежественна, как и самонадеянна. Неужели твой блистательный профессор не говорил тебе, что круги представляют собой семь уровней Гадеса?

— Он что-то говорил о загробной жизни, но так и не кончил рассказа…

Палин закатил глаза.

— Ага… понимаю. Он так и не кончил. Как убедительно.

Бонни сжала кулак.

— Если ты такой умный, то что здесь делаешь?

— А я и должен быть здесь. Я же мертвый. И приставлен присматривать за заключенной.

Бонни положила шпагу на мощеную мостовую.

— За Шайло? Почему?

— Духи, которые кишат здесь по ночам, обратили внимание на спящую девочку. — Палин сложил носовой платок и сунул его обратно в карман. — А моя хозяйка очень заботится о Шайло.

— Ну как же! В день одна скудная порция не поймешь чего, от которой у нее колики. Отвратно видеть такую заботу.

— Если ты имеешь в виду те идиотские ростки, — Палин сплюнул, — то мне говорили, что Мерлин наколдовал их в тот день, когда здесь появилась Шайло. — Из-под его ног вырвался столб черного дыма. — Моя хозяйка предложила ей королевский стол, но она отказалась. — Дым поднялся выше и окутал все тело. — Похоже, сегодня вечером моя вахта окончится и я вернусь к хозяйке. Будьте здоровы! — Черное облако внезапно рассеялось, и Палин исчез.

Бонни поднялась в воздух, чтобы осмотреться. Земля внизу резко закруглялась, уходя к прозрачному барьеру, отчего казалось, что здешний мир похож на мяч, который засунули в стеклянный цилиндр. Еще выше — и небо стало сужаться, а воздух стал таким разреженным, что Бонни с трудом дышала. Отчаянно работая крыльями, она рассматривала зеркальный купол, окружавший ее. Внимание привлекло собственное отражение. Оно было искаженным, а ужасная чешуя на лице светилась и пульсировала в такт с биением сердца.

Бонни сложила крылья и полетела к земле, раскинув руки в свободном полете. Закрыв глаза, она постаралась изгнать из памяти свое изображение. Оно было чудовищным! И оно не было реальностью, а всего лишь воображением. Это было…

На ресницах выступили слезы и потекли по щекам. Бонни замедлила падение и приземлилась у статуи на городской площади. Тень от ее крыльев закрыла надпись, кроме последних строк. «Оживят навечно землю, овладев ключами мира, распахнув ворота счастью».

Со шпагой в руках Бонни побрела к магазину кормов, где оставила Шайло. Внезапно задохнувшись, она остановилась. Колени у нее подломились. Она села на землю и схватилась за сердце.

— Бонни! Что с тобой? — закричала Шайло.

Бонни пришлось сделать несколько коротких вдохов прежде, чем она смогла заговорить.

— Я думаю, это сердце. Должно быть, полет слишком измотал меня.

Шайло подставила плечо:

— Идем. Давай спрячемся от ветра.

Бонни оперлась на Шайло, и та подвела ее к крыльцу, где они присели.

— Давай отдохнем, — предложила Шайло. — Я думаю, что ты просто испугалась этого урода. Какое-то время его не будет.

Улыбнувшись, Бонни сложила крылья.

— А я думаю, что испугался он. Вид дракона не для слабонервных.

— А я думаю, что он просто классный, особенно в полете. Хочешь услышать мою историю?

Бонни подтянула колени и обхватила их руками.

— Конечно. Я очень люблю хорошие истории.

Шайло прижалась к ней.

— Я тоже люблю истории, но, так как здесь их мне никто не рассказывает, я сама их выдумываю и рассказываю себе. За сорок лет я стала отличной рассказчицей.

Бонни вскинула брови.

— Ты в самом деле хорошая рассказчица?

— А ты сомневаешься?

— Ничего подобного. Просто у нас много общего.

Шайло застенчиво улыбнулась.

— Если ты так считаешь… — Она потеребила подол рубашки. — Но кое-что в этой истории не мое. Первую часть рассказал мне отец, потому что важные события произошли еще до моего рождения.