Книга Рысь. Секутор - Андрей Посняков

Шедший впереди центурион вдруг остановился, наклонился и что-то подобрал из золы. Обернулся, подозвав к себе ближайшего легионера, а сам при этом почему-то смотрел на Рысь, и гладиатору очень не понравился его пристальный и холодный взгляд.

– Взгляни-ка на эту вещицу, дружище Кравт, – что-то протянув воину, тихо произнес Теренций. – Узнаешь императора?

– Коммод? Каракалла?

– Нет, дружище, это Марк Аврелий… Хороший был император. И, кажется, благодаря ему я теперь знаю, кто помог галлам проникнуть в лагерь. – Центурион задумался, затем позвал к себе легионеров и принялся их о чем-то расспрашивать. После чего еще немного подумал и вдруг показав пальцем на Рысь, приказал: – Убейте предателя, думаю, нам незачем с ним возиться.

Юний еще не успел ничего понять, как сразу с трех сторон в него полетели дротики. Ну тут уж сработал инстинкт охотника – не ждать нападения, а нападать самому, а если не можешь, уклоняться. Юноша быстро присел и, резко, словно пружина, выпрямил ноги, прыгнув назад и влево, ушел, укрылся в кустах. А затем почти сразу же, не ожидая ничего для себя хорошего, со всех ног бросился бежать, петляя, как заяц, и чувствуя позади горячее дыхание погони. Сердце его стучало, а на душе было так горько, как не бывало, наверное, еще никогда. Надо же! Его посчитали предателем! За что? Почему?

Ответа не было. Пока…

Глава 14Весна 225 г. Лугдунская ГаллияШайка атамана-философа

Только со временем бык норовистый притерпится к плугу,

Только со временем конь жесткую примет узду.

Публий Овидий Назон. Наука любви

Он затаился в болоте, как делал когда-то еще там, дома, охотясь на мелкую дичь. Погрузился в грязную лужу, предварительно проверив дно, дышал через сорванную камышину и чувствовал со всех сторон тяжелую поступь легионеров. А те кружили вокруг болота, как коршуны над птичником, обшаривали кусты и овраги. Убежище оказалось так себе, и, будь у центуриона побольше времени, отыскали бы Рысь, можно не сомневаться. Или сам бы беглец выскочил, отряхиваясь от холодной водицы. Хоть и припекало солнышко, да все же зуб на зуб не попадал. Юноша молил богов: пусть преследователи уйдут, пусть уйдут… Не так была страшна смерть, как дурная слава, ведь в глазах всех он, Рысь, умер бы предателем, словно бы понеся заслуженную кару. Центурион даже не захотел выслушать его – зачем? Ведь ему и так было все ясно. А вот Рысь пока ничего не понимал.

Полежав в луже еще немного, он осторожно высунул голову и осмотрелся: похоже, легионеры все же ушли наконец. Беглец прислушался: с дороги доносились удаляющиеся шаги. Значит, решили больше не искать. Подумали, что утонул в болоте, или просто махнули рукой? Впрочем, какая разница? Теперь бы не столкнуться с галлами – ведь те наверняка бродят где-то поблизости.

Юноша вылез из лужи и, оглядываясь, побежал вокруг болота – согреться и обсушиться. Согреться удалось быстро – через какое-то время от беглеца уже шел пар, а глаза застилал едкий пот. Теперь самое время немного отдохнуть, осмотреться, подумать. Выбрав подходящую полянку с журчащим ручьем, Рысь сбросил с себя одежду и, выстирав ее, разложил на траве сушиться, после чего вымылся сам и принялся чистить панцирь – однообразные действия хоть как-то успокаивали нервы и не мешали думать.

Фибула! Откуда она взялась там, в брошенном становище галлов? Или кто-то из них, шагая по пятам за центурией, просто отыскал ее в лагере? А может, это просто похожая вещь, и центурион зря решился принять меры? Впрочем, понять его можно – от всего того, что происходило в последнее время с центурией, явно попахивало предательством. Говорили, что все мятежники ушли к Кроциотонуму, а они оказались здесь и едва не перебили всю римскую сотню. И если бы не бдительность центуриона, наверное, перебили бы, очень даже просто. Теренций Капитон не зря нервничал и не доверял никому… Так, может быть, он просто использовал эту найденную фибулу, которую еще не так давно с гордостью носил Рысь? Да, наверное, это была проверка, и подозреваемый ее не выдержал. А центурион просто воспользовался этим, чтобы успокоить своих людей, показать им – вот, предатель найден, и теперь ничего плохого с центурией не случится. Интересно, куда они направились? К Алауне? Или назад, к Августодуруму? Впрочем, это не так уж и важно. Куда важнее – что же ему, беглецу, делать дальше? Возвратиться назад, в школу? Исключено, Теренций наверняка доложит все Памфилию Руфу, да и есть ли смысл в возвращении? Ведь он, Рысь, сейчас свободен! Так же, как прошлым летом, когда вместе с Лицинием бежал с виллы. Однако тогда он довольно быстро оказался в лапах «жаворонков», чьи караулы стояли на всех перекрестках. А ведь было мирное время, а сейчас мятеж и караулы наверняка усилены. К тому же где-то рядом бродит манипул Памфилия Руфа, да и кто сказал, что этот отряд – единственный? Значит, пользоваться дорогами нельзя, нужно пробираться лесами. Знать бы еще куда! Вообще-то, коль уж выдался такой случай, надо как можно быстрее убираться из Галлии, наняться на какой-нибудь корабль, добраться до земель ободритов, отыскать, наконец, Тварра, отомстить за погибший род. Да, вот поистине достойное, угодное богам дело! Только как отыскать этих ободритов? Добраться до колонии Агриппина, а там уж надеяться лишь на милость богов? Может, они подскажут? Почему бы и нет, коли принести хорошую жертву? Но сначала выбраться отсюда, из этих болот. Выйти к морю, да-да – к морю, договориться с рыбаками, чтоб довезли до любой гавани, куда заходят купеческие суда, а уж там видно будет. При себе, правда, лишь несколько сестерциев, но, наверное, можно будет и подзаработать в той же гавани грузчиком или еще как-нибудь. Именно так и нужно сделать, это, пожалуй, лучший вариант. Дороги для беглеца закрыты, а лесных троп он не знает да и не может знать. Чем шастать по лесам, лучше к морю, не так уж оно и далеко, если идти на север – никак не минуешь.

Приняв решение, юноша повеселел и, подумав, снова бросился в ручей, поднимая брызги. В чистом голубом небе ярко светило солнце, прозрачная вода приятно холодила кожу, рядом в кустах желтого дрока радостно щебетали жаворонки. Искупавшись, Рысь выбрался из ручья и, выйдя на поляну, озадаченно почесал затылок. В траве не было ни одежды, ни амуниции. Может, это не та поляна? Ну конечно же не та! Юноша облегченно рассмеялся и повернулся обратно к кустам, решив начать осмотр от ручья. Мягкая трава приятно защекотала колени, впрочем, беглец успел сделать лишь несколько шагов, как вдруг заметил вышедшего из лесу незнакомца, чернобородого, с длинными волосами, перевязанными тонким кожаным ремешком, одетого в овчину и браки. В руках незнакомец держал короткое копье с широким наконечником в виде орехового листа, за поясом его торчал нож, размером, пожалуй, не меньше гладиуса. Кто этот человек? Местный охотник? Наверное, у него можно спросить дорогу.

Улыбнувшись, Рысь едва успел шагнуть, как прямо перед ним, просвистев, впилась в землю стрела.

– Стой где стоишь, – осклабился чернобородый. – Смею заверить, мои люди стреляют метко.

Несмотря на галльский внешний облик, «бракатый» говорил по-латыни довольно хорошо и правильно, лишь иногда вставляя кое-какие слова родного языка. Черные глаза его пристально рассматривали беглеца.