Книга Райский остров - Джилл Барнет

– Еда.

– Какая еда?

– Устрицы.

Теодор засмеялся:

– А что такое устрицы?

– Еда. – Хэнк взъерошил емy волосы. – Начинаешь привыкать.

Теодор улыбнулся ему в ответ и перевел взгляд на ведро.

– Устрицы похожи на мидий, – объяснил Хэнк.

– Фи! – Мальчик сморщил нос, нагнулся над ведром, нахмурился и спросил: – А из них дым идет?

Хэнк весело расхохотался. Он встал и поднял ведро.

– Нет. Просто Смитти так готовит всю еду. А вот тебе загадка. Что ты должен делать, если потерялся?

Мальчик пожал плечами:

– Не знаю.

– Просто подожди обеденного времени. Увидишь дым и пойдешь на него назад, домой.

– Как сигнальный костер!

– Да, парень. – Хэнк хихикнул. – Ну где же маленькая Смитти? Слышала бы она твои остроумные замечания.

Теодор, однако, не смеялся. Сложив руки за спиной, он смотрел на Хэнка серьезными глазами, слишком серьезными для такого маленького ребенка.

Хэнк потрепал мальчика по плечу.

– Почему такая вытянутая физиономия?

Тот пожал плечами.

– А я думал, мы друзья, – заметил Хэнк.

– Мы и есть друзья.

– Тогда скажи, в чем дело.

– Я однажды слышал, как Смитти сказала, что она научится готовить, даже если придется погибнуть, вникая в тайны костра.

Хэнк язвительно подумал про себя, что она может и их всех за собой потянуть – вспомнить хотя бы вчерашний ужин: он вручил ей гигантский плод хлебного дерева, а пока она его готовила, он почти исчез, превратившись в маленький уголек.

– Я не хочу, чтобы Смитти умерла, как и все остальные.

– Ну, это просто так говорят. Готовка не убьет ее. – Хэнк посмотрел мальчику в глаза. – Ну а что касается смерти... не надо прятаться от нее. Ничто не вечно.

– Почему?

– Потому что смерть – это часть жизни.

– Нет, почему мы не можем жить всегда?

– Потому что все умирают, чтобы могло родиться что-то новое.

– Я не хочу умирать.

– Когда мы умираем, то какая-то часть остается на земле. – Хэнк встал на колени, чтобы смотреть Теодору в лицо. – Вот возьми, например, нашу игру в слова. Мы все время задаем в ней одни и те же вопросы. Она как бы движется по кругу, да?

– Угу.

– Жизнь – она тоже как круг. – Хэнк даже нарисовал круг на песке. – Земля – пыль, рождается человек, живет, умирает и снова превращается в пыль, становится частью земли. Понимаешь?

– Вроде бы.

Хэнк взял пригоршню песка.

– Дай руку. – Он высыпал песок в ладони мальчика. – Как ты полагаешь, что такое песок? Что ты чувствуешь?

Теодор перетер его в ладонях.

– Это как маленькие камешки.

– Вот именно. Эта пригоршня песка была когда-то одним целым с утесом, с теми большущими скалами.

– Не может быть!

Хэнк важно кивнул.

– Но море, ветер и время превратили скалы в песок. Именно то, что ты держишь в руке, может, когда-то было камнем в какой угодно части света.

– В Китае?

– Почему нет? Вспомни, Смитти говорила, что получится, если расплавить песок?

– Он станет стеклом.

– Правильно, а если смешать песок со всякими химическими веществами, которые добываются в горах, да еще с водой, то получится цемент и бетон. А из бетона строят здания...

– Статуи в парках.

Хэнк кивнул:

– Вот видишь, как устроена жизнь. Даже такие большие, монументальные скалы могут в какой-то момент уйти, раствориться, но на самом деле ничто не исчезает окончательно. – Он опять ткнул пальцем в нарисованный круг. – Понял?

– Получается, что мама и папа все еще здесь?

– Ты – их частичка, и твои сестры – тоже. А вы же здесь!

Теодор кивнул, подумал и задал новый вопрос:

– Что случится, когда мы умрем?

– Наши дети будут жить на земле.

– У тебя разве есть дети?

Хэнк засмеялся:

– Нет.

– А что же будет с тобой, когда ты умрешь?

– Думаю, меня похоронят, постепенно я превращусь в пыль, потом мне бы хотелось, чтобы поднялся по-настоящему сильный ветер и сдул бы меня в какое-нибудь классное место. – Он помолчал. – Вот тебе еще одна загадка. – Хэнк поднял пустую раковину и бросил ее в океан. – В этой раковине жила устрица, она была морским существом, потом умерла, теперь это только скорлупка. Вода разобьет ее о песок, а через много-много лет, угадай, что произойдет?

Лицо Теодора просияло.

– Превратится в песок.

– Молодец! Ну а сейчас пошли. Только возьмем это с собой. – Он взял ведро и пошел по пляжу, Теодор засеменил вслед. Хэнк обернулся и замедлил шаги. Мальчик догнал его и взялся за ручку ведра, чтобы нести его вместе с Хэнком.

– А устрицы попадают на небо?

– Не сомневаюсь.

– Откуда ты знаешь?

Хэнк остановился опять, поставил ведро и достал из кармана жемчужинку, которую он нашел.

– Видишь? Ты знаешь, что это?

– Жемчужина?

– Да, их находят в устричных раковинах.

– Я не знал.

– Точно. Дай руку. – Хэнк положил жемчужину на ладонь мальчика. – Что такое рай?

– Там живут Бог и ангелы.

Хэнк взял раковину и раскрыл ее.

– Видишь? Она снаружи шероховатая и некрасивая, а загляни внутрь. – Он показал мальчику ровную переливающуюся поверхность.

– Похоже на жемчужину.

– Правильно. А ты слышал о Жемчужных Вратах Рая?

Теодор посмотрел внутрь раковины, а потом на жемчужину. Лицо его все осветилось, он засмеялся от удовольствия.

Хэнк взглянул ему в лицо, подмигнул и снова поднял ведро.

– Пошли.

Теодор побежал за ним.

– Мы друзья, Хэнк?

– Заметано.

– Заметано, – низким голосом повторил мальчик. Хэнк заулыбался, а Теодор схватился за дужку ведра с другой стороны, и они пошли вместе. Хэнк видел, что мальчик старается скопировать его походку.

– Парень?

– Да? – Теодор сбился с шага.