Книга Похищена Братвой - Мари Фокс

ребенок, — шепчет она едва слышным голосом, наблюдая за моей реакцией.

Я смотрю на нее, ошеломленный. Это было последнее, чего я ожидал, и на мгновение я не уверен, как это переварить. Идея иметь семью никогда не была чем-то, о чем я действительно думал, не с этой жизнью, не со всем, что произошло. Но теперь, когда это здесь, теперь, когда это с ней, это ощущается... по-другому. Это ощущается правильно.

Семья. С Софией.

Мысль медленно проникает, но когда это происходит, что-то встает на место. Я представляю себе будущее, такое, где больше нет только меня. Есть она. Наш ребенок. Наша семья.

Я оглядываюсь на Софию, которая смотрит на меня с нервным, почти тревожным выражением лица, словно она готовится к чему-то, в чем не уверена.

Я протягиваю руку, притягивая ее к себе. — Я счастлив, София, — тихо говорю я, прижимаясь своим лбом к ее лбу. — Я не ожидал этого... но я счастлив.

Ее тело расслабляется напротив моего, и она тихо и облегченно выдыхает. — Правда?

— Правда, — уверяю я ее, притягивая еще ближе. — Я бы не хотел, чтобы было по-другому.

Она обнимает меня за шею, зарывается лицом мне в грудь, и я чувствую, как напряжение уходит из нее. Мы стоим так некоторое время, просто держась друг за друга, и оба осознаем реальность того, что это значит.

Ребенок. Новое начало. Семья.

Это кажется сюрреалистичным, но когда я стою там с ней на руках, я знаю, что я готов. Впервые в жизни я действительно хочу этого. Я хочу будущего с ней, с нашим ребенком.

— Спасибо, — шепчет она мне в грудь, ее голос дрожит от волнения.

Я слегка отстраняюсь, смотрю на нее сверху вниз, моя рука нежно лежит на ее животе. — С нами все будет хорошо, — говорю я твердым голосом. — Ты и я. И этот ребенок.

Она кивает, ее глаза блестят от непролитых слез. — Я просто... я боюсь.

Я обхватываю ее лицо руками, большим пальцем смахиваю слезу, которая вытекает. — У меня есть ты. У тебя есть я. Тебе не нужно бояться.

Она улыбается мне, ее глаза смягчаются. Это взгляд, который я полюбил, то, как она смотрит на меня, когда все стены рухнули и есть только мы. Она наклоняется к моему прикосновению, и я нежно целую ее в лоб, скрепляя обещание между нами.

Мы стоим там еще несколько мгновений, просто держась друг за друга, позволяя весу этой новой реальности укорениться. Мы еще многого не знаем, многое может пойти не так. Но даже так все кажется именно таким, каким и должно быть.

Наконец, она отстраняется, кладет руки мне на грудь и смотрит на меня снизу вверх. — Итак, — говорит она с легкой, дразнящей улыбкой, — ты готов стать отцом?

Я тихонько усмехаюсь, качая головой в недоумении. — Думаю, мы скоро узнаем.

Она смеется, звук легкий и полный надежды, и я не могу не улыбнуться. Что бы ни случилось дальше, мы встретим это вместе.

Расширенный эпилог - София

Шотландское нагорье еще более захватывающее, чем я себе представляла. Перед нами простираются холмы, бесконечные и дикие, с глубокими долинами, прорезающими землю, словно из сна. Прохладный бриз несет аромат сосны и свежей земли, небо, идеальное сочетание нежно-голубого и серого. Мы гуляем уже около часа, только вдвоем, и на этот раз мир кажется спокойным.

Это именно то, что мне было нужно.

Ветер ерошит мои волосы, когда мы останавливаемся на вершине небольшого холма, и я смотрю на огромный ландшафт, чувствуя, как меня охватывает чувство спокойствия. Зелень холмов контрастирует с грубыми, скалистыми выступами, а вдалеке тонкий ручей прорезает долину, сверкая в угасающем свете. Вокруг никого на многие мили, только природа и мы.

Максим стоит рядом со мной, его руки небрежно засунуты в карманы, его глаза сканируют горизонт. Даже здесь, в глуши, он настороже, всегда наблюдает, всегда оценивает. Но сегодня в нем есть мягкость, своего рода непринужденность, которую я не всегда замечаю.

— Как красиво, не правда ли? — спрашиваю я, и мой голос едва слышен.

Он смотрит на меня сверху вниз, его губы изгибаются в редкой искренней улыбке. — Так и есть.

Я обхватываю руками свой растущий живот, чувствуя мягкое трепетание жизни внутри меня. Сейчас я на третьем месяце беременности, и хотя еще рано, я уже чувствую, как связь становится глубже. Я на мгновение закрываю глаза, позволяя бризу целовать мое лицо. Это место похоже на сон, на мир, где ничего плохого не может случиться.

— Как ты думаешь…? — начинаю я, колеблясь на мгновение, прежде чем продолжить, — когда мы состаримся, мы сможем жить где-то в таком месте?

— Сколько лет?

— Не знаю. Восемьдесят, может быть.

Максим приподнимает бровь, удивленный вопросом. — Восемьдесят, да? Ты уже так далеко вперед планируешь?

Я усмехаюсь, слегка подталкивая его локтем. — Почему бы и нет? Я имею в виду, просто посмотри на это. Представь, что ты просыпаешься и видишь это каждый день. Никакого хаоса, никакого насилия, только мир.

Он оглядывается, снова любуясь видом, затем снова смотрит на меня с игривым блеском в глазах. — К тому времени, как тебе будет восемьдесят, мне будет сколько... девяносто пять? Думаешь, я все еще смогу подняться на этот холм?

Я смеюсь, и этот звук смешивается с ветром. — Ты все равно будешь крепок. Ты, наверное, побежишь на холм, пока я буду переводить дыхание.

Он ухмыляется. — Я вытащу тебя, если придется.

Мы разделяем тихий момент, просто глядя друг на друга, и я чувствую, как в моей груди расцветает тепло. Быть с ним вот так, вдали от всего, ощущается совсем по-другому. Как будто нам разрешено просто... быть. Никаких ожиданий. Никакого давления.

— Но я серьезно, — говорю я через мгновение, голос становится тише. — Я хочу это. Такое место. Когда мы закончим со всем этим безумием.

Взгляд Максима смягчается, и он протягивает руку, чтобы заправить мне за ухо выбившуюся прядь волос. — Я построю тебе дом прямо здесь, если ты этого хочешь, — говорит он, его голос грубый, но наполненный с искренностью. — Когда мы закончим со всем, мы сможем вернуться.

Я улыбаюсь, тронутая предложением. — Правда?

Он пожимает плечами, хотя в его глазах мелькает озорной огонек. — Почему нет? Это могло бы быть хорошим местом, чтобы состариться вместе.

Я