Книга Давай не будем, мама! - Алсу Идрисова

в блинах счастье», – так картинно вздыхает и отворачивается. Да я там полдня почти скакала, чтобы ему угодить – как же, пожалела бедненького! А у него в глазах – тоска вселенская по этой бабе, да что там в глазах – на лбу у него написано «умираю без нее, белый свет мне не мил». Я как оплеванная там стояла с этой едой дурацкой, представляешь?! Нет, все, хватит! На развод сегодня подала сама, кстати.

– Ну, мать, ты даешь! – протянула Лялька, впечатлившись. – И что же, поздравлять тебя, значит, с освобождением от тяжких уз брака?

– Да, принимаю поздравления! – через силу улыбнулась я, жестом подзывая к нашему столику официанта. – Сейчас по этому поводу еще и шампанского закажем. И пирожных!

Вот так вот! С этой Лялькой надо взвешивать каждое свое слово – сплетница она еще та, живо понесет по поселку новости. И совсем необязательно знать ей, как я рыдала, когда звонила Жанне, как унизительно выпрашивала, все ли у него хорошо, как собирала чемоданы с его одеждой и… выла от тоски, до остервенения вдыхала родной запах любимого тела, оставшийся на рубашках, еще хранящих ЕГО тепло. Я уже знала, что борьба проиграна мною по всем фронтам.

– Э! Э! Какие тебе еще пирожные, – властно остановила меня Лялька. – Сладкое оставь глупым женщинам, которые не думают о своей коже и фигуре. А ты с этого дня на диете! На диете, на диете, так что заберите свою папочку, она нам не нужна! – и она решительно всучила меню в руки обескураженного официанта.

– Что ты несешь, я не на диете! – ошеломленно сказала я, провожая взглядом удаляющегося официанта.

– Конечно, на диете! – отрезала Лялька. – Ты мужа своего вернуть хочешь или как?

(«Хочу, конечно, хочу, как это сделать?!»)

– Нет! – вслух сказала я. – Развод и девичья фамилия. А старый потаскун пусть валит к своей чучундре!

– Небось не чучундра, раз он так сохнет, – бестактно заметила проницательная Лялька. – А вообще, Любань, взять себя в руки немного не мешает. Девочки у тебя растут – ты для них пример. Да и личную жизнь надо устраивать!

– Ляль, не смеши меня! Какая личная жизнь на пороге пятидесятилетия?!

– Отличная личная жизнь! – затараторила Лялька. – Думаешь, развелась – и все, дело сделано?! Нет, дальше жить надо, Любань. Что делать-то собираешься?

– Работать пойду! – храбро сказала я. – Правда, отправила штук двадцать резюме – не перезвонил никто! Похоже, их мое отсутствие опыта пугает.

– Кто ж в резюме всю правду пишет? – всплеснула руками Лялька. – Ладно, есть у меня на примере одна вакансия – не вакансия, а лакомый кусочек. Щас созвонюсь с нужным человеком – и вечерком тебя наберу, ага?

– А что за лакомый кусочек? – подозрительно спросила, чувствуя подвох.

– Вечером узнаешь! А пока изволь себя привести в порядок, не пугай девчонок своих кислой миной! Жизнь продолжается, Любаня, даже если сейчас кажется, что это не так. Мой-то благоверный тоже в свое время решил, что хороший левак укрепляет брак. Ну, я ему живо доказала, что он у меня не один, – устроилась секретаршей в полицию. Пару раз позволила себя подвезти одному, пару раз цветочки сама себе купила…

– И что? – с интересом спросила я.

– И все! – довольно закончила Лялька. – С тех пор сравнивать перестал и вообще самым счастливым себя чувствует – вон какая женщина ему досталась, отбоя от поклонников нет, – и она весело рассмеялась.

– Ты просто не все знаешь, Ляль, – грустно сказала я и рассказала, что у Сереги меняются жены, а вот любимая женщина – величина, оказывается, постоянная. На протяжении многих лет.

– Вот это да! – Лялька не сумела скрыть своего удивления. – Ну и хорошо, что ты его выставила, Любань. Сам прискачет, как миленький, когда поймет, кого потерял. А ты… ты знай! Не все мужчины такие, как твой бывший. Нельзя крест на себе ставить, поняла? Вон даже Пугачева себе молодого отхватила, а ты чем хуже? Даже лучше – моложе и привлекательнее! Мой тебе совет – ступай туда, где мужиков много. О замужестве не думай – просто строй глазки, общайся, знакомься – все лучше, чем дома страдать по старому козлу!

– Знакомься… Как будто это так просто, – пробурчала я, с трудом вспоминая, когда в последний раз общалась с «другими мужчинами».

– Проще не бывает, – воскликнула Лялька. – Мужики же что дети малые – подходят к тем, у кого одобрение в глазах написано, это у них еще с малых лет матерями заложено. Так что – улыбку на лицо наклеила и пошла покорять мир! Вот за это стоит выпить, кстати! Официант!

Домой я явилась навеселе и в чудесном настроении. Попав в замочную скважину с третьей попытки, я ввалилась в прихожую, напевая под нос «Довела меня тропка дальняя до вишневого садуу». И тут же глазами наткнулась на чемодан.

О боже, нет. Такой чемодан может принадлежать только одному человеку на свете. Неужели?..

– Ну, здравствуй, невестушка, – в прихожую царицей вплыла моя «обожаемая» свекровь. – Женский алкоголизм плохо лечится, ты в курсе?

О нееет! Только не это!!! Только не сейчас!

Глава 36

– Нет, почему над нашими детьми эксперименты ставят? Они тут что, подопытные кролики?

– Да! Первая четверть в первом классе – самая важная, там адаптация идет, а у нас постоянного учителя нет!

– Откуда мы знаем, что вы через месяц в декрет не соберетесь?! Или не уволитесь?!

Класс гудел, словно рой обозленных пчел в день медосбора. Родители, пришедшие на родительское собрание, громко возмущались, выплескивая накопившееся за два месяца недовольство.

– Послушайте, я буду постоянным учителем ваших детей! – пыталась успокоить их Рита. – Да, детям пришлось тяжко, но, уверяю вас, я…

– Тяжко! Да у меня Полиночка до сих пор думает, что новый учитель на каждом уроке – это нормально!

– А мой Владислав вообще к Татьяне Николаевне привык! Давайте мы заявление на имя директора напишем, чтобы она вела у нас?

– А вы вроде в старших классах преподаете, как же здесь очутились?

Рита тяжело вздохнула и, обняв себя руками, чтобы хоть немного успокоиться, медленно поднялась с места.

– Я попрошу тишины! – громко сказала она, с ужасом замечая, что голос ее дрожит и срывается.

Больше она не говорила ничего – лишь обводила глазами класс, останавливаясь взглядом на чересчур говорливых родителях.

Гул постепенно стих, и в кабинете образовалась мертвая тишина.

– Спасибо! – Рита уцепилась руками за столешницу перед собой. – Я выслушала всех вас, прошу теперь выслушать меня, не перебивая. Итак, еще раз хочу подчеркнуть, что решением администрации от тридцатого октября этого года я