Книга Хтонь. Истоки - Владимир Федотов

– Пойдешь когда я тебе скажу, – срывался на визг эскулап. Какое хамство, лечи таких.

Несмотря на неудачу, уходить в никуда было легко. На душе радостно бурлила темная злость.

Проходя по коридору, он дружелюбно подмигнул испуганно выглядывающей из приоткрытой двери приемной старушке. Выйдя на улицу без малейшего понятия что делать дальше, он окинул взглядом улицу.

Этой части маленького поселения ему не было видно из окна палаты. Дмитрию открылась небольшая улица, проложенная между двумя стройными рядами тополей. В отдалении виднелось несколько ответвлений к небольшим многоквартирным дворам, детская площадка. Все-таки населенный пункт должен был быть чуть побольше, чем он себе изначально представлял. Вполне возможно что где-то неподалёку имелось пара магазинчиков и школа.

Впрочем, сейчас его это не слишком интересовало. Радостное возбуждение, охватившее его при конфликте с фельдшером не отступало. Он почувствовал что-то в своем плотно сжатом кулаке и раскрыв ладонь, обнаружил на ней пуговицу от рубашки фельдшера.

В голове что-то глухо щелкнуло. Он медленно поднял голову и вновь обвел взглядом округу, ища теперь нечто определенное. Чуть впереди по дороге виднелась тропинка, ведущая то ли к неухоженной парковой зоне, то ли уже к предлесью.

Как в тумане он двинулся вперед. По мере приближения к деревьям, кровь в его висках стучала все громче. «Что это, лихорадка?» - мелькала где-то в отдаленном уголке сознания мысль. Но он не хотел в нее вникать. Состояние было крайне интересным. Словно его злость высекла искру и послужила зажиганием для чего-то неизведанном, что находилось в бездействии уже слишком давно. Ожидая его.

Сойдя с тропинки, Дмитрий стал медленно продвигаться сквозь густой кустарник. Ветки с иголками растирали незакрытые футболкой голые руки, куртку он оставил в палате. Но он уже не чувствовал боли, просто отмечая это как данность. Перед глазами возник черный ствол дерева. «Правильный» – отдалось у него в голове. Когда он подходил к дереву, перед глазами возник и начал набирать скорость расплывающийся калейдоскоп картин, виденных им в снах. Горящие руны, хороводы тех же людей в просторных белых одеяниях на фоне ночи. Наяву они проступали такими же аутентичными как и в ту ночь.

Дмитрию даже стало казаться, что он слышит отдаленную музыку. Однако это казалось песнопением, низкий женский выводил приятные ноты. В песне проступала угроза и в одновременно нечто убаюкивающее.

Прижав горячий лоб к стволу, он провел им по стволу, чувствую как сухая кора раздирает кожу.

«Теперь можно» – произнес голос и он опустил взгляд к пуговице, по-прежнему лежащей в его ладони.

Вспыхнув, реальность вокруг стала тускнеть, а земля уходить из под ног.

В окружившей его темноте слышались отдаленные голоса. «Странно, – уловил от собственную мысль – теряя сознание человек ведь не обладает способностью мыслить». Однако голоса никуда не пропадали.

Женский голос вдруг стал отчетливее.

– Оставайтесь на линии, дежурный полицейский с вами сейчас свяжется. Повторите пожалуйста вашу фамилию.

– Азаренко. Николай Петрович, – ответил голос откуда-то изнутри.

Дмитрий опустил взгляд, но не увидел своего тела. Вместо этого внизу мерцало небольшое облачко.

«Как любопытно. Похоже, я очень вовремя».

Откуда-то он знал что нужно делать. Протянул невидимую руку к облачку – оно было колючим и теплым. Взяв его в ладонь, Дмитрий ощутил как оно трепещет, словно пытаясь выбраться.

Эхом раздались телефонные гудки.

Дмитрий сдавил ладонь, переломив что-то в маленьком облаке. Вниз оно упало уже сильно на кляксу.

В трубке раздалось глухое приветствие.

– Вы наряд просили вызвать?

«Нет» – ответил Дмитрий вместо фельдшера.

На обратном конце раздался тяжелый вздох и трубку положили.

Наклонившись к кляксе, Дмитрий произнес – «Предлагали же тебе по хорошему. Ты больше не будешь ни с кем разговаривать. Ты возьмешь найденную сумку и придешь в палату к новому пациенту. Жди его там».

Вот кажется и все. Распрямившись Дмитрий повернул голову и темнота стала блекнуть, теряя контрастность.

Он открыл глаза и почувствовал что лежит на траве. С разодранного лба все еще текли ручейки крови, значит времени в реальном мире прошло совсем немного. Но в висках ломило и сильно хотелось пить. Лихорадка спала и он чувствовал себя совершенно нормально.

Вот только на душе было как-то гадостно. Было ощущение, что он в чем-то испачкался.

В этот раз он не только потерял над собой контроль, но при этом еще и был свидетелем всему что делает. И испытывал от этого удовольствие.

У него не было сомнений в реальности произошедшего. Прокручивая последние эпизоды в памяти, Дмитрий реконструировал общую картинку. Сила внутри него стала пробуждаться еще в палате и привела его сюда. По всей видимости ей требовалось присутствие дикой природы. Затем он оказался в сознании этого несчастного дурака и сделал… было неясно, что именно, но этот эпизод и вызывал неприятный осадок.

Нужно вернуться в больницу. Дмитрия приподнялся на траве и оглянулся. «Представляю какой у меня сейчас видок. Ссадины на лице, перемотанная голова. Объясняться с полицией в таком образе точно не стоит».

Покачивающуюся фигуру фельдшера он увидел еще на подходе к больнице. Тот опередил его буквально на пару минут.

В глаза бросалась его манера передвигаться. От былой прыти не осталось и следа. Сейчас он словно задумывался над каждым шагом и неуверенно перенося одну ногу за другой замедлялся, просчитывая каждое движение. Несмотря на это шаги