Книга Прекрасный незнакомец - Джулия Лэндон

Пока судно поглощало милю за милей, Керри оставалась в каюте со смятением и болью в сердце. Она часто вспоминала о Томасе — что он сейчас думает о ней? От мысли, в каком он находится недоумении, у нее начинало ныть сердце, но она просто заболевала, представив себе, что он вернулся ради нее в Гленбейден и узнал, что она исчезла. А другие, Большой Ангус и Мэй? Что сталось с ними?

И конечно, было еще чувство вины. Ее постоянно грызла мысль, что ей следует вернуться, отдаться на милость Монкриффа и храбро встретить наказание, которое ей вынесет суд.

Если бы не Артур, она, скорее всего, перелезла бы через поручень и позволила своему горю ее утопить. Когда первый день плавно перешел во второй, Артур стал тем спасательным леером, который накрепко привязал ее к себе и к жизни.

Но он тоже не находил себе места от тревоги; он то выходил, то возвращался в их маленькую каюту; перекладывал вещи с места на место, разговаривал, чтобы заполнить молчание, которое, словно пучина, того и гляди грозило их поглотить. Он рассказывал ей о своих самых близких друзьях, о графе Олбрайте, чей дом они посетят в первую очередь, о том, как его друг превратил маленькое разоренное поместье в один из самых мощных сельскохозяйственных центров Англии. Он восхищался графом Кеттерингом, который с шестнадцати лет растил четырех младших сестер. Он гордился своей семьей, но с особой любовью и восхищением относился к брату Алексу. И он нежно улыбался, рассказывая о своей матери и даже о тете Пэдди и ее друге, миссис Кларк, которые — тут Артур даже закатил глаза — провели лучшую часть жизни, подыскивая девушку, годящуюся ему в жены. Он был очень привязан к своим родственникам и друзьям, и это было еще одним из множества достоинств, которые навечно внушили Керри любовь к нему.

Керри лежала в темноте каюты, слушая, как ветер качает судно, точно ее печаль качает душу. Она оплакивала свои потери, но больше всего она оплакивала неизбежную потерю Артура. Они выходцы из двух разных миров, и, несмотря на его героический поступок — когда он спас ее, — в конце концов он вернется в свою жизнь, как и она — в свою.

Ужасающая картина ее жизни — вот последнее, о чем она подумала перед тем, как погрузиться в сон.

Немного погодя ее разбудил какой-то шум, и, открыв глаза, она обнаружила, что судно больше не качает. Единственная в каюте лампа была пригашена. Она прищурилась в слабом свете и увидела Артура, который пытался расположить свое длинное тело на двух стульях.

Нежность захлестнула Керри. Она приподнялась на локтях.

— Артур.

Он рывком поднял голову и обернулся на звук ее голоса, а ноги его в тот же миг оказались на полу. Керри протянула ему руку. Он отпрянул, недоверчиво глядя на нее.

— Не нужно, — качнул он головой. — Не предлагайте мне руки, потому что я не могу удовлетвориться только этим. Если у меня будет какая-то часть вас, я захочу получить вас целиком. А если вы берете меня, Керри, вы должны взять меня всего.

— Тогда идите ко мне, — позвала она.

Он поднял на нее взгляд. Взгляд этот был одновременно тлеющий и смущенный. Жгучий жар охватил ее; она снова позвала его:

— Идите же сюда, Артур.

Он встал, быстро разделся и подошел к ней.

— Керри, — прошептал он, опустившись на колени около кровати и взяв в ладони ее лицо. — Керри, — повторил он и замолчал на секунду. — Керри, вы хоть немного представляете себе, что вы со мной сделали? Вы хоть немного представляете, как я тосковал по вас, как видел вас во сне? Вы знаете, что вы появлялись в моих дневных грезах, вместе со мной ехали верхом, спали в моих объятиях ночью? Мое уважение к вам не изменилось со временем, оно лишь стало еще сильнее.

Серьезность этих слов потрясла ее. Она слышала его признания в любви в ту ночь, когда они ласкали друг друга, но считала, что признания эти вызваны моментом. Сколько раз она проигрывала эти слова в своей памяти, желая — нет, надеясь, — что это так и есть. И сколько раз она потом бранила себя за свои глупые мечтания, за детские надежды! А он вот, стоит перед ней на коленях и произносит именно те слова, которые ей так хотелось услышать.

— Артур, — вздохнула она, прижав ладонь к его небритой щеке, — как я люблю вас…

Тепло наполнило его глаза, и он наклонился к ее лицу и стал пить эти слова с ее губ, а потом осторожно опустил ее на спину и лег сверху. Он нежно целовал ее губы, глаза, щеки. Его влажные губы прикасались к каждой части ее лица и шеи, он нарочно дразнил ее, лаская руками, и его ладони легко скользили по ее рукам и груди, пальцы осторожно прикасались к ее шее.

— Я часто думал о той ночи, что мы провели вместе, — тихо произнес он, поглаживая ее волосы. — Столько раз, что и сам не мог бы сосчитать. — Он поцеловал ее в лоб и в кончик носа. Потом с улыбкой добавил: — Я все время думал о вас.

— А я — о вас, — призналась она, осторожно отводя с его лба прядь волос. — Я и мечтать, не смела, что вы ко мне вернетесь.

Его взгляд упал на ее губы.

— Много раз смотрел я на вас в Гленбейдене, и дивился вашей красоте, и мечтал, чтобы эта красота была моей, чтобы я мог всегда держать ее в объятиях. — Он потеребил ее нижнюю губку, а потом забрал ее в свои губы целиком.

Его руки скользили по ее телу нетерпеливо и настойчиво, и от этих прикосновений Керри почувствовала, что к ней возвращается жизнь. Она погрузила пальцы в его волосы и неистово поцеловала его, и тело ее выгнулось навстречу его телу.

Желание поглотило ее целиком, ее рука принялась ласкать его плоть, гладить с таким же нетерпением, с каким он ласкал ее, и, в конце концов, Артур сдался. Он взял ее так же плавно, как прилив омывает берег. Она ощутила свое тело так, как никогда не ощущала раньше. Ее словно объяло пламя, каждая пора горела, воздух вокруг нее был полон запахом и телом Артура.

Каждым ударом, каждым поцелуем, он возвращал ей себя. Все было таким текучим, таким не имеющим ни начала, ни конца, что она едва могла сказать, где кончается ее тело и начинается его. Он втекал в нее, как вода, потом уходил прочь, как отлив, для того чтобы вернуться и проникнуть еще глубже. Керри отзывалась на каждый его удар, но уже теряла голову, предчувствуя телесное освобождение, такое восхитительное, что от предвкушения его у нее захватывало дух.

— Никто никогда не соблазнял меня так, как вы, — хрипло проговорил он. — Вы вызываете у меня сумасшедшее желание, Керри Маккиннон. — Он пылко поцеловал ее, его рука легко скользила по ее телу.

Он прижался щекой к ее щеке и зарылся рукой в путаницу ее волос. Другой рукой он продолжал поглаживать ее в одном ритме со своими ударами. Все произошло внезапно — ощущение, что она быстро погрузилась, а потом всплыла на поверхность, и вот снова начался отлив. Восхитительное ощущение заставило ее закричать от радости; руки ее безвольно упали по обе стороны тела.

Его удары стали еще сильнее; вдруг он содрогнулся с задавленным всхлипом — и Керри охватило ощущение безумной радости.