Книга Герцогиня: ветер судьбы - Марианна Красовская

ли Вазилевс чего-то… дурного?

– Так корабль не пропустишь? – спрашивал Макеши у вождя.

– Нет, больше нет. Духи злятся. Один уже уплыл… и не вернулся. Чужеземцев долго теперь не пустят в эти воды. Может быть, пройдут года… Может – сотни лет.

– Нам нужно на Огненный остров.

– Ты можешь пройти. И Пьенхой. И твоя женщина с кровью на руках. Вы свои.

– Ладно. А торговать? Мы привезли ткани, много. И топоры. И широкие ножи, которыми так удобно рубить лианы.

– Торговать? Это можно. Мы сами приплывем на твой корабль. А ты – можешь взять здесь, что захочешь. Ты сам знаешь, шаман, что всё на этой земле и твое тоже.

– Да, знаю. Я – часть этого мира.

– Теперь ты – часть всего мира. Это хорошо. Ты сильный. И дети у тебя будут великими воинами, женщина твоя подарит тебе сильных телом и духом сыновей.

Услышав про сыновей, я заскулила в голос. Хочу домой к моему Эдди! Хочу уткнуться носом в его светлую макушку и вдыхать его запах. Как ужасно – я не увижу его первые шаги и слово его первое будет не “мама”. Что я за мать такая? А это всё Арман виноват. У-у-у!

– Пьяна как попугай, отведавший скисшие плоды, – усмехнулся Макеши. – Девочка, тебе пора спать.

Он подхватил меня на руки – о, совсем как Ени – и отнес в одну из хижин. Бережно уложил на подстилку из листьев, укрыл какой-то тканью. Я вдруг встрепенулась, рассматривая ее в неверном лунном свете – да это же рубашка! Большая! Из белого когда-то батиста. Рубашка Армана. Он был здесь! Он спал в этой же хижине! Впервые я вдруг почувствовала, что он где-то рядом. Заревела уже в голос, заворачиваясь в эту рубаху, невнятно бормоча в небо не то проклятия, не то благодарности, не то мольбы.

34. Плот

Проснулась я… от стука топора. Вот это неожиданность! Дровосеки — здесь, на островах? Невозможно! Деревья здесь не рубили вот так, запросто. Для постройки хижин специально выращивали небольшие пальмы, их потом срезали широкими ножами или спиливали. Для костров достаточно было веток, сломанных деревьев и горючих камней. Камни эти находили выше на плато, их там было в избытке.

Морщась, закрывая глаза руками от слепящего солнца, я вышла из хижины. Каждый удар топора был словно выстрелом в мою голову. Ужасно!

Раздался вдруг свист, шум — словно огромное дерево рухнуло на землю, ломая все вокруг.

Я вышла на «площадь», где мы вчера пировали. Какая-то полуобнаженная туземка неожиданно подскочила ко мне и протянула чашу из кокосовой скорлупы. Я принюхалась: пахло чем-то сладким и свежим.

— Ты совершено не умеешь пить, белая рыбка. Кава-кава не для тебя. Пей, это уймёт твою жажду и исцелит тело.

Попробовала: какие-то травы, ягоды. Очень вкусно и освежающе. Мне сразу полегчало. Спросила, где мои спутники. Оказалось, шаман-птица там, на берегу, а женщина-с-глазами-как-тьма ещё спит.

Ени выглядела, наверное, ничуть не лучше меня. Глаза у неё опухли, стали совсем щелочками. Волосы всклокоченные и слипшиеся. От каждого удара топора, эхом разносившегося по деревне, она вздрагивала и морщилась.

— Мы идём купаться, — сказала ей я и, несмотря на сопротивление, потащила за собой.

Я хорошо знала этот остров. Побережье, густой тропический лес, в центре — горное плато, совсем небольшое, каменистое. Там жили только говорящие с духами, шаманы. Племя О-охо разбило свою деревню у его подножия, на краю леса. Не только потому, что они — наблюдатели и охранники Островов. Ещё и потому, что здесь есть несколько источников питьевой воды, и к одному из них я привела подругу.

Маленькое круглое озеро, неглубокое, кристально чистое, прогретое жарким солнцем до самого дна. Небольшой водопад, с шумом обрушивающий свои струи в воды озера. Шелковистая трава вокруг.

— Это место называется И-ло Сьянзано. Женское лоно, чтоб ты понимала, — с усмешкой сообщила я.

Ени неуверенно хихикнула.

— Да, здесь очень редко бывают мужчины, разве что для особых обрядов. Не бойся, никто нас не увидит, разве что женщины придут. Можно купаться смело.

Красиво, очень тихо и так спокойно! По легенде, сама Великая Мать всего сущего создала это место, чтобы отдыхать здесь. Мужчины верят, что богиня любит сюда возвращаться. Увидев ее, не устоит ни один смертный. Потеряет рассудок от ее красоты. Только самые отчаянные смельчаки доказывают свою любовь, приводя своих женщин на эти берега — ночью. Ночью богиню разглядеть сложно. Все это я рассказывала Есинаге, прекрасно понимая, что этой же ночью она будет испытывать храбрость своего мужчины. Интересно, приведу ли я когда-нибудь сюда Армана?

Спустя некоторое время к нам присоединились местные женщины, гибкие, чёрные и совершенно бесстыжие. Мы купались в рубашках — обе выросли в Ниххоне, где обнажение не допускалось даже в бане. Раздевались там только лишь перед мужчиной — и то подобную честь нужно было ещё заслужить. Не то, чтобы мы действительно следовали этой традиции, но мучительно стесняясь друг друга, решили не обнажаться.

Туземки не ведали стыда. Они смеялись, брызгались, ели в воде сочные фрукты, угощали нас, бесцеремонно тыкали в нас пальцами и хихикали. Пришлось сказать им, что наша белая кожа чересчур нежна для жаркого солнца, поэтому мы прячем ее под тканью. Это они поняли и смеяться перестали, но все равно глазели.

Очарование было нарушено, да и мы уже устали. Отжали волосы, натянули свои штаны, сунули ноги в плетёные сандалии, подаренные вчера вождем, и вернулись в деревню, где обнаружили нечто потрясающее. Макеши вместе с местными мужчинами сооружали большой плот! Работа кипела вовсю. Рубили, обтесывали, плели и вязали. Нас прогнали отдыхать и набираться сил, а мы и не возражали.

Спустя пару дней наше плоское судно уже покачивался на волнах. Семь очень толстых брёвен были крепко стянуты тросами. Поверх них уложены тонкие стволы бамбука и пальмовые листья. Двуногая мачта, на ней натянут парус, маленькая хижина посередине. Такая низкая, что в ней можно только сидеть или лежать. Нос у плота острый и сзади — киль с рычагом.

Макеши времени зря не терял, в отличие от нас — бездельниц. Явно уже побывал несколько раз на корабле: в хижине поверх листьев было кинуто стёганное лоскутное одеяло и несколько тюков с одеждой. Это он правильно придумал: можно не брать с собой много еды или воды — Острова нас прокормят, но одежда нужна, и оружие, и ткани.