Книга Цена зла - Оливия Александер

— Мне нравится эта штука на тебе. — Его голос низкий и хриплый от желания, когда он зацепляет петлю спереди пальцем.

Да, я не удивлена, что он получает удовольствие, увидев меня в ошейнике раба. Больной придурок.

— Мне нужно идти, — говорю я ему, толкая его в грудь.

Спайдер дергает за металлический карабин ошейника, подтягивая меня вперед, пока я не прижимаюсь к нему.

— Ты уйдешь, когда я тебе скажу. — Его руки обхватывают мои ягодицы, бесстыдно разминая их через юбку, не заботясь о том, что клиенты, идущие по коридору, могут видеть, как он грубо со мной обращается.

Его запах, смесь кожи, выхлопных газов, дыма и пряного мужского запаха, который принадлежит только ему, вызывает привыкание. Не в силах ничего с собой поделать, я глубоко вдыхаю, извиваясь рядом с ним, почти застонав от того, как мои мышцы превращаются в кашу в его руках.

Головка его члена вонзается мне в живот, твердая, как сталь. Он издает глубокий одобрительный звук в своем горле и прижимает меня к себе, его ухмылка злая. — Что бы сказал твой дорогой старый папочка, если бы увидел тебя здесь в таком виде, а?

Лучше бы он мне не напоминал. Папа обычно отдавал меня всякий раз, когда Сет или кто-то из других пасторов призывал меня к наказанию. Если бы он увидел меня здесь, когда байкер-преступник лапал меня в стрип-клубе, он, вероятно, сам запер бы дверь в изолятор.

Все, что я скажу, только ободрит его, поэтому я сжимаю губы вместе, ожидая.

— Я бы с удовольствием посмотрел на лицо твоего папы, если бы он меня увидел, — радостно рычит Спайдер.

Конечно, ты бы так и сделал.

Я ничего не говорю, моргая на него, ожидая его следующего шага. Его губы кривятся, и я почти задаюсь вопросом, чувствует ли он каким-то образом мою мысль.

Спайдер приподнимает мой подбородок, и его губы касаются моих, один, долгий, обжигающий поцелуй, я просто знаю, предназначен для того, чтобы показать любому, кто нас видит, что я вся принадлежу ему. Его язык скользит внутрь, играя с моим. Моя промежность напрягается в ответ.

К тому времени, как он поднимает голову, мои чувства приходят в смятение. Поцелуи этого мужчины действуют как наркотик. Опасный, вызывающий привыкание, ядовитый наркотик.

Пара молодых людей выходят из частной комнаты для вечеринок вслед за одной из стриптизерш и свистят нам, проходя мимо. Мое лицо горит, и я пристально смотрю на Спайдера. Он ухмыляется и прижимается губами к моему уху.

— Ты могла бы также привыкнуть к этому.

— Привыкнуть к чему? — я тычусь ему в грудь, добавляя улыбку и вкладывая уважение в свой тон, как будто я просто пытаюсь понять, как все устроено. — Ты нарушаешь закон так же, как и с той карточкой, или ты суешь свой нос в социальные сети при каждом удобном случае?

И неважно, что это заставляет чувствовать других, добавляю я про себя.

— И то и другое. Жизнь вне закона — вот что это такое. Мы не просто нарушаем закон. Мы сделаем его нашей сучкой. И мы не миримся с тугодумами или кисками. Любой мужчина, который едет с нами, учится прощаться с светскими приличиями в ту же минуту, как наденет порез, иначе он долго не протянет.

Он отпускает меня, и я ненавижу себя, когда мое тело оплакивает потерю его тепла.

— Ты помнишь правила, о которых мы говорили прошлой ночью? — спрашивает он тихим голосом.

Я подавляю вздох, чувствуя, как последние остатки связи, которую я чувствовала между нами, исчезают, превращаясь в ничто. Я здесь работаю, но это всего лишь фасад. Я все еще его пленница.

— Я помню. Ни с кем не разговаривать, пока я не буду вынуждена. Не покидать это место без присутствия сотрудника. Никаких телефонных звонков никому ни по какой причине. Положить все мои чаевые в банку.

— Хорошая девочка. Я проверю, чтобы убедиться, что ты следуешь за тем последним правилом… воровка.

Это прозвище пронзает меня, как удар ножом в сердце. Я для него ничто. Ничто. Но это также облегчает бегство. Я опускаю плечи, заставляя себя кивнуть.

Принятие.

— Мы с Кэпом вернемся, чтобы забрать тебя после твоей смены. Будь у двери и жди.

Я ненавижу контроль, который он придает этим словам, но я киваю. — Я так и сделаю.

— Хорошо. — Он шлепает меня по заднице достаточно сильно, чтобы я почти забыла свою роль и уставилась на него. — Иди.

Я ухожу, направляясь в передний бар, его слова запечатлеваются у меня в голове. Он велел мне быть у двери и ждать его. Насколько безумным будет мой похититель-преступник, когда он появится и обнаружит, что я ушла?

Глава 15

Напряжение

Эмма

Если смены, которые у меня были, когда я работала здесь раньше, были медленными, они не идут ни в какое сравнение с сегодняшней. Вечер тянется со скоростью улитки. Я уверена, что, если бы часы на стене над баром шли немного медленнее, они бы шли в обратном направлении.

К сожалению, это имеет мало общего с моей реальной работой. Скучный статус ночи не имеет ничего общего с обслуживанием жутких пьяных мужчин, злобными взглядами, высокими каблуками, которые щиплют мои ноги, или ледяным плечом, которым Моника толкает мне каждый раз, когда я иду в бар, чтобы получить чей-то заказ или оставить чаевые.

Каждую секунду я держу глаза открытыми в поисках возможности осуществить свой план побега, но в том-то и дело. Я пролежала без сна всю прошлую ночь, пытаясь придумать способ исчезнуть из этого места, и мне ничего не пришло в голову.

Ладно, это неправда. Отсутствие денег все усложняет. Я не могу запрыгнуть в одно из такси, которые останавливаются перед этим местом, или сесть в автобус. Но я, возможно, смогу это обойти.

Моя предыдущая работа до Логова Дьявола состояла в том, чтобы быть няней, присматривающей за двумя маленькими мальчиками богатой пары. Родители были строгими и почти не разрешали им смотреть телевизор, но я помню, как смотрела один из немногих фильмов, которые они смотрели. В нем девушка убежала из дома и оказалась на стоянке грузовиков. Чтобы спастись от копов, которые ее искали, она выдумала историю о том, что кто-то ее преследует, и завоевала симпатию дальнобойщика. Она уговорила его подвезти ее до того, как ее поймали копы. Может быть, мне удастся убедить одного из клиентов подвезти меня отсюда. Или я могла бы прыгнуть в такси и попытаться убедить водителя, что заплачу ему, когда доберусь туда, куда направляюсь.

Любой из этих планов сопряжен с риском. Таксист может отказаться, и любой клиент, который согласится увезти меня отсюда, может оказаться мерзавцем или еще хуже. Возможно, это мой единственный выход. Самая большая проблема — это не деньги и не поездка. В первую очередь это выход из проклятой двери. К тому времени, когда наступает мой перерыв, это та часть, которую я все еще не продумала.

Прошлой ночью я отказалась от попыток спланировать эту часть и подумала… что Сара это сделала бы. Но это оказалось намного сложнее, чем я думала.